Облюбование Москвы. Топография, социология и метафизика любовного мифа - Рустам Эврикович Рахматуллин

не переделанную. Галатеей нашего Пигмалиона стала в его глазах лифляндская крестьянка Марта Скавронская – Екатерина I.

По меньшей мере новый брак Петра символизировал завоевание Прибалтики. И сам характер этого завоевания: Екатерина побывала трофеем нескольких полководцев.

Часть VII. На возврате

Въездная арка Лефортовского дворца. Фото 1900

Петр II

С Петром II в Москву вернулись и столица, и царица Евдокия, освобожденная из Шлиссельбурга. Юный сын убитого царевича вернул Лопухиным палаты у Колымажного двора.

Царица Евдокия поселилась в Новодевичьем монастыре, в палатах у Передних ворот. Обиход ее последних дней был, вероятно, царственным, так что ведущие к монастырю дороги стали Царицынскими улицами (ныне Пироговские).

Петр II на гравированном портрете Христиана-Альберта Вортмана. 1729

Лефортовский дворец (слева). Вид с каланчи Лефортовской пожарно-полицейской части. Фото из Альбомов Найденова. 1880-е

Краткое возвращение двора в Москву оказалось возвращением на Яузу, не в Кремль. Столичность на возврате ступала в собственный след. И значит, просто пятилась.

Впрочем, для императора Петра II, как и для его преемников на троне, Яуза была лишь ближней резиденцией, вскоре вошедшей в черту старой столицы. Бытовым удобством вне постаревшего Кремля.

Вообще, московская реакция, стоявшая за новым императором, излишне дорожила удовольствиями петербургской революции. Особой радостью двора осталась куртуазная игра, расцветшая в усадьбе Долгоруковых Горенки под Москвой. Горенские забавы второго Петра не слишком отличались от лефортовских забав первого.

Государыня-невеста

Наезжая в Москву, император жил в Лефортовском дворце, только что конфискованном у Меншикова. Лишь теперь дом фаворитов стал дворцом де-юре, в точном смысле слова, царским домом.

Павший временщик давно расширил дом Лефорта и придал ему новый фасад. Чертоги были встроены в каре служебных зданий, с итальянскими аркадами вокруг всего двора, с огромными воротами на улицу. Лишь башня над воротами осталась неосуществленной.

В Лефортовском дворце Петр обручился с княжной Екатериной Долгоруковой. Невеста следовала из Головинского дворца напротив, через Яузу, предоставленного Долгоруковым (место на пруду в Лефортовском парке, позади дома № 5 по Краснокурсантскому проезду). По преданию, карета невесты оказалась выше арки ворот Лефортовского дворца и лишилась декоративной короны. Вероятно, речь о низкой арке старого, жилого корпуса.

Выезд Петра II (предположительно) на гравюре Ивана Зубова «Вид села Измайлова». Конец 1720-х

Головинский дворец на гравюре Адриана Шхонебека и учеников. 1705

Княжна Екатерина Алексеевна Долгорукова на портрете работы неизвестного художника XVIII века

То было злое предзнаменование. В назначенный для свадьбы день шестнадцатилетний Петр II, последний мужчина из рода Романовых, умер в Лефортовском дворце от оспы.

Безбрачие

Выбор царем княжны из Рюриковичей был возвратом от петровского прецедента неравного брака и от становившегося принципа брака династического к заветам старины. Метафизически царь брачевался со старой Москвой, в знак возвращения царства на старое место.

На новом месте, в Петербурге, наступит долгое монаршее безбрачие – правление императриц. Подделка завещаний. Фавориты-соправители и тайные мужья. Косвенное наследование престола. Перевороты. Смущенная подпись в мужеском роде: «Елисавет».

Наталья Шереметева и Долгоруковы

А московский любовный миф еще долго останется наполовину яузским и царским наполовину же. Первые пары нецарственных любовников не замедлят явиться. Но как их истории еще связаны с царской любовью!

Князья Иван Алексеевич и Наталья Борисовна Долгоруковы на портретах работы неизвестных художников XVIII века

Наталья Борисовна Шереметева могла бы разорвать помолвку с князем Долгоруковым, братом государыни-невесты, однако предпочла разделить ссылку князя.

Опала была неизбежна: князь Иван Алексеевич подделал подпись покойного императора. Выйдя из царской комнаты к мужам Совета, он сообщил о завещании Петра II в пользу государыни-невесты. Совет безмолвствовал. Впоследствии отец невесты, князь Алексей Григорьевич, высказался в Совете против приглашения на царство Анны Иоанновны.

Княгиня Наталья Борисовна в «Своеручных записках…» опускает эти обстоятельства, выставляя мужа и свекра людьми безвинными и благородными. А все-таки «Записки» хочется цитировать листами, извиняясь тем, что это книга одной из первых русских писательниц. И первая автобиография любящей московской женщины:

«…Родственники, сыскав средства, чем бы меня утешить, стали меня <уговаривать>, что я еще человек молодой, а так себя безрассудно сокрушаю; можно этому жениху отказать, когда ему будет худо; будут другие женихи, которые не хуже его достоинством, разве только не такие великие чины будут иметь… <…> Войдите в рассуждение, какое это мне утешение и честная ли эта совесть, когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он стал несчастлив, отказать ему. Я такому бессовестному совету согласиться не могла, а так положила свое намерение, когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе, а другому уже нет участия в моей любви. Я не имела такой привычки, чтоб сегодня любить одного, а завтра – другова. В нынешней век такая мода, а я доказала свету, что я в любви верна…»

Наталья Шереметева жила в доме покойного отца на Никольской улице (место гостиницы «Славянский базар», владение 17). Нужно представить этот дом – старинные палаты вымершего рода Воротынских в глубине огромного двора, приобретенные с торгов фельдмаршалом царя Петра графом Борисом Шереметевым. Дом оставался внешне старомодным, только вместо прежнего забора получил фигурную (читай: барочную) решетку в столбах с золочеными вазами. Еще представить фейерверки во дворе по случаю триумфов Шереметева и его царя.

Никольская и продолжавшая ее Мясницкая были излюбленной дорогой Петра Великого на Яузу. Впоследствии царицы предпочтут Ильинку и Покровку, как предпочитали