ЛЕОНИДЫ - Виталий Марко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Алмазы это лишь пример, но на нём я смогу показать тебе разницу этого выбора. Представь, ведь мало кто знает, как выглядят природные алмазы. Большинство, окажись у них этот драгоценный камень, просто не поймут, что им довелось держать в руках. Другое дело – бриллиант. Сверкающий и манящий, слепящий и очаровывающий. Его нельзя не заметить. Им невозможно не восхищаться. А ведь вся разница между ними только в том, что первый изначально уже носит в себе второй, а второй лишь раскрывает часть скрытой красоты первого. Именно часть, так как эта проявленная роскошь бриллианта требует смириться с потерей значительной доли того, что было в этом камне изначально, пока он был неогранённым алмазом. Но истинную красоту алмаза может увидеть только мастер. Тот, кому открыто внутреннее сияние необработанного камня. Зато сверкание бриллианта способен разглядеть и оценить каждый.
– И всё-таки я не понимаю…
– Ты хотела узнать, почему вокруг тебя столько боли и страданий?
– Да…
– Ты мучилась вопросами, почему этот мир, в основе которого лежит чистейшая любовь, может быть так жесток и несправедлив? И зачем всё это? Для чего ты здесь?
– Да!
– Потому что я знаю твою красоту. С первого мгновения я восхищаюсь и преклоняюсь перед тем, какой ты была рождена. Безупречная капля жизни. Но ты… Ты, как ребенок, ещё неспособна увидеть и понять ценность того, кем являешься. И имея выбор, тянешься к более простым и очищено-ярким проявлениям красоты. Это всё равно, как спросить у ребенка перед сном, что больше ему понравится: простая и понятная сказка, где вот – добро, а вот – зло, и добро всегда побеждает… или книга, которой он мог бы восхититься уже в зрелом возрасте? Всему своё время. А пока… Своим выбором ты вновь просишь меня помочь тебе разглядеть все грани всех бриллиантов, скрытых от твоего собственного взора внутри алмаза, которым являешься ты сама. Огранить и показать их тебе, позволив восхищаться ими и научив видеть их в себе. И, наконец, научить тебя любить саму себя так же, как люблю тебя я.
– Значит, эта жизнь – как огранка? Поэтому мне бывает так больно? Но разве нельзя раскрыть эту красоту как-то по-другому?
– Вот в этом и состоит главное отличие алмазов о всего, что есть на Земле. Огранить алмаз можно только другим алмазом. Больше ничем. И прежде, чем новая грань начнёт искриться в потоке света, ты чувствуешь боль от того, что другой алмаз удалил что-то, что было тобой, но скрывало внутри тебя эту игру лучей.
– А другой алмаз? Ему тоже больно?
– Да. Ты ведь тоже прочерчиваешь на нём новую грань, превращая часть ваших соприкоснувшихся сторон в алмазную пыль. Только, в отличие от земных алмазов, эти частички огранки ваших душ не исчезают бесследно. Они отправляются в дальнее путешествие по Вселенной, чтобы когда-нибудь вновь вернуться к вам и позволить обрести изначальную целостность. И вот тогда вы сможете любить и чувствовать любовь, не нуждаясь для этого в боли и страдании. А пока это время не настало, частички вашей алмазной пыли сиянием падающих звёзд несут искры надежды каждому, кто хоть иногда смотрит в звёздное небо. Я и сам наслаждаюсь эти зрелищем. Особенно мне нравится поток леонидов. Наверное, это один из самых красивых потоков, несущий в себе сверкающие осколки когда-то соприкоснувшихся душ.
– Я всегда это чувствовала, когда смотрела на звездопад. Хотя и не могла объяснить себе, откуда это чувство. Когда ночное небо прочерчивал след падающей звезды, мне казалось, что это касается лично меня. И кого-то ещё, кто мне безумно дорог, хотя, возможно, пока и незнаком. А они – те, другие? Кто меняет меня, соприкасаясь со мной. Они тоже это чувствуют?
– Чувствуют. Каждый алмаз, который после встречи с тобой тоже становится другим, также чувствует это. Ведь таково ваше обоюдное желание, которое я не могу не исполнить. Ибо моя любовь к вам состоит в том, чтобы вы смогли увидеть моими глазами всю красоту себя. Увидеть и полюбить, уже не нуждаясь в подсказках и упрощениях. Вы все рождаетесь совершенными по форме и содержанию, но совсем ещё детьми по восприятию. Вы желаете играть в понятные для вас игры. И я лишь подбираю вам партнёров для таких игр, подобно ювелиру, тщательно выверяя каждый следующий штрих огранки. И чтобы вам не было так больно я защищаю первые, самые травмирующие моменты соприкосновения, эмоциональным наркозом, который вы называете…
– Любовь?
– Да. Любовь – это очень сильное средство для того, чтобы вынести такую операцию. Но не единственное. Кому-то большую защиту даёт Вера. Кому-то Творчество. Кто-то перестаёт чувствовать боль в сиянии Славы и Успеха. Но каким бы способом я не защищал вас в сотворении бриллианта, это не может продолжаться слишком долго. Наркоз проходит. Любой наркоз. И тогда свежие швы, ваши новые грани, начинают болеть оголённостью чувств. Пока время не осадит эту яркость благородной сдержанностью мудрости.
– Скажите, а тот, кого я иногда вижу там, вдалеке… Тот, кто всё это время идёт в том же направлении, что и я, не отставая, но и не приближаясь ко мне. Кто он? Почему я чувствую, что мы связаны с ним?
– Он это ты.
– Как это возможно?
– Он тот, кого я выбрал, чтобы ты могла проявить себя в земном измерении. Он твой человеческий партнёр, помогающий и мне, и тебе создавать прекрасную огранку вашей с ним уникальности – твоей и его.
– Он как будто мой аватар? Как в фильме?
– Не совсем. Вы друг для друга, скорее, как разлучённые в детстве близнецы. Вы живёте своими жизнями, но при этом чувствуете всё, что происходит с вашим двойником, где бы он ни находился. Ты что-то делаешь здесь – он повторяет это на земном плане. Он что-то делает на Земле – ты чувствуешь и проживаешь его эмоции здесь. Вы нужны и помогаете друг другу, проходя каждый свою часть вашего общего пути к осознанию себя.
– И он всё это время чувствует мою боль так же, как я его?
– Да, но по-разному. Он – как человек. Ты – как душа. Это был ваш выбор. И твой, и его.
– А мне… А нам… ещё много граней предстоит нанести?
– Ты можешь отказаться и вновь обрести свою целостность. В любой момент. И сейчас ты должна ответить мне, что ты выбираешь? Сейчас, когда уже знаешь, чем будет отличаться твой выбор…
Она ещё раз посмотрела на пульсирующие в её ладонях, неотличимые, но такие разные две капли. Она ещё раз ощутила, как за невидимой прозрачной стеной, оградившей её на время разговора,
