Цельное чувство. Собрание стихотворений - Михаил Цетлин (Амари)

VII

Посв. В. М. Рудневой

Не связанный в жизни ничем,Живу я так скучно:Равно благосклонный ко всем,Ко всем равнодушный!

Иду отделен от людейДорогой особой:Мне чужды они со своейЛюбовью и злобой.

С одним я народом скорблю(С ним связан я кровью);Другой безнадежно люблюНенужной любовью.

И медленно вянет душаИ чахнет искусство.И трудно мне жить, не спеша,Без цельного чувства.

VIII

В летние ночи плохо спится,Темно и смутно мне в постели,Я жду, чтоб утром птицы, птицыВ саду запели, засвистели.

Как лодку ветерок попутный,Меня повлекши, заструитсяСон, и я буду слышать смутно,Как нежно-остро свищут птицы.

IX

Мало творческой боли,Мало было труда,Мало страсти и волиИ на «нет» и на «да».

И теперь, вспоминаяЛет бесцветную нить,Проклинаю и знаю:Надо всё изменить.

Нужны новые силыИ в добре и во зле,Но унылый, бескрылыйДух мой никнет к земле.

Ищет твердой опоры,Ищет темной норы,Ищет мрака, в которыйЗаползти до поры.

Чтобы жить, чтобы плакать,Чтоб иметь свой ночлегИ в осеннюю слякоть,И в слепительный снег.

И молиться, не веря,И о чем-то просить,Душу робкого зверяПожалеть, полечить…

X

Выше пышных курений, курений заката,В высоте еле зримой, неисследимойЕле зримые, нежные дымы!Я едва вспоминаю о том, что когда-тоВы мною были любимы…

XI

Хрустальная музыка чеховских слов,Словно с родины зов, словно дальний зов.Я хотел бы вернуться, о, Боже мой,Я хотел бы еще вернуться домой!И увидеть московский монастырь,Где схоронен он… и поля… и ширь…

XII

Как исследил сердца людскиеТы, нежный, тихий человек,Всепроникавшим взором Вия,Не подымая грустных век?

XIII

О, неуимчивое сердце,Стучишь-стучишь, стучишь-стучишьВ грудь, в глухо запертую дверцу!Но отзвучишь… Но замолчишь…

XIV

Далёко, одна на кладбище, лежишь ты,и я на кладбище том не был.Далёко, одна… Над могилой синеет неяркое, русское небо.Далёко! И если судьба не захочет, я там никогда и не буду,И что-то мне шепчет, что я там не буду,и, может быть, в жизни тебя позабуду.

Есть странная, страшная сила, забвенье – та сила.Я знаю: быть может, и ты меня тоже забыла.Ведь если надрежем мы дерево, новые соки его заживляют,кора зарастает бесследно.Что было бы с бедной душою без силы целебной,без силы победной!

Но мнится мне, ты пред концом, с другими,с друзьями, с родными,Средь слез расставания вспомнила старое,старое, полузабытое имя,Шепнула его и вздохнула с любовью,иль горечью, или прощеньем,Наверно, с прощеньем, мой грех невелик был,наверно с прощеньем.

Мой грех невелик был: я только любил и не лгал пред тобою.Быть может, так было и нужно, и так суждено мне судьбою —Тебя разбудить от дремоты, когда же, проснувшись,с еще полусонной улыбкойНа мир и меня ты взглянула, – уйти, отвернутьсяи горькой признать всё ошибкой.

Но мной пробужденная к жизни, ты в жизни осталась,Забыла, что было, творила, любила, смеяласьИ шла без меня такою уверенной твердой походкой,Как будто и не было той, которую я покидалзаплаканной, бедной сироткой.Но что же твой образ душе как упрек и как бремя?О, тяжесть ошибок, которых уже не искупит ни время,Ни горечь рыданий, ни страстность молитв, которых не смоет

Вся вечность, что будет, и миг отошедшийтяжелыми волнами скроет.Вся вечность! Такое простое и всё ж невозможное слово«навеки»:Над темной могилой струятся всё более темныеи полноводные реки.Ужели навеки? И вот, когда и меня унесут эти воды,Не будет свиданья, не будет бессмертья, не будет свободы.

XV

Сердце гонит усталую кровь,Ширясь чутко и верно.И сжимается вновьМерно, мерно.

Мерно, мерно… Покамест иглойСтарой болиТихий кто-то его, тихо злойНе уколет!

XVI

Посв. Р. И. Гавронской

Как дымно дышат дали,Как бел победно снег…Мы так с тобой страдали,Был судеб беден бег,Мы долго напрасно ждалиТаких целительных нег!

И вот дождались нынеНеведомых чудес.О, дым молочно-синийБезбережных небес!Бесследно в снежной пустыне,Как дым, наш бред исчез.

XVII

Чуть теплится огоньИ сердце чем-то сжато.Не тронь, не троньЦветок без аромата!Жизнь – как под всадником тяжелым слабый конь.

Нетворческая грусть,Нет радости в надежде,Так пусть же, пустьВсё будет так, как прежде,Жизнь – скучные стихи, твердимые без чувства наизусть.

XVIII

В темной жажде божества,О, рыбарь, мы ждем ловитвы;Но забыли мы словаДля призыва и молитвы.

О, сердец и душ рыбарь,Ты когда ж расставишь сети?Затрепещутся ль, как встарь,Божьи рыбки, – видишь – эти

Истомленные сердца?Долго ль ждать нам молчаливо,Чтоб достигли до ОтцаБессловесные призывы?

XIX

Кто, Строгий, спросит отчета,Кто, Мастер, посмотрит в срок,Сработана ли работа,Исправен ли твой урок?

Как дни безнадежно серы,Как видно всю будничность дел!Без трудной, радостной верыКак скуден бедный удел!

XX

Посв. Р. И. Ф.

Не настало время молиться,Нет в душе и слов для молитв.Нам завет – в себя углубиться,Будет сердце медленно биться,Как в предчувствии бурь и битв.

Говорить придет еще время,Нужно только слушать, таясь,Прорастает ли светлое семя,И носить, как женщинам бремя,С чем-то тайным темную связь.

XXI

Всё течет, как вода между пальцев.Как песчинки года жизни пленной.Где ж пристанище для скитальцевПо холодным вокзалам вселенной?

XXII

Стал кровавой отравойУтолявший и чистый родник.Солнце встало со славой,Но багровым погас его лик!

XXIII

Вновь отогретая земля,Полна волшебного бродила,Несметных травок острияВверх протолкнула, породила.

Впивают корни жадно токОтстоенный, подземный, острый;И вспыхнули цветы в свой срок,Как фейерверк внезапно пестрый.

Повсюду долго спавших силСтихийно молодые взрывы:Их дождь весенний оросилПод бурь гремучие порывы.

И вновь мои тревожны сны,И ненадолго вновь забуду,Что так обманчиво весныВсегда одно и то же чудо!

XXIV

Не знаю, как она придет,В ночной ли тьме, в дневном ли блеске;Не с легким ветром ли впорхнет,Чуть шевельнувши занавески;От книги глаз не подыму,Ее почуяв за спиною,Но вздрогну, вспомню и пойму,И медленно, сухой рукою,Глаза усталые закрою…

XXV

Ах, жизнь была разнообразнойИ всё же истомила скукой;Была ненужной, праздной мукойИли забавой столь же праздной;Во что-то верою напраснойИ в чем-то лживою порукой…О, дорогая, забаюкайПесенкой тихой и несвязной!

XXVI

В мире простом, со всеми в мире,Я твердо жить хочу – в тепле,В уютной и жилой квартире,Не думая о зле, о мгле.Но нет, не быстрое ль движеньеЗемли среди планет, в эфиреДает мне головокруженье?И вот мне неуютно в миреНа твердой и земной земле.

XXVII

На день в вагоне жизнь кажется мне сегодня похожей:Тряска, копоть и каменный угольПроникают в уши и в глаза черной пылью.Жизнь мне кажется похожей на каменные и железные вокзалы,На их холодные, пыльные залы.Даже ты не утешила меня, подругаСветлая, у которой ищу утешенья.Ты тожеБессильна…

XXVIII

Дождь, затихая, еле-елеНезвучно к нам в окно стучит.И в затененном свете лампыБелеют по стенам эстампы.Вещей знакомых милый вид.

Какое странное прозренье,Какая боль, какой испуг!О, неужели, неужелиНам суждено с тобой без целиСкитаться в мире, бедный друг?..

Переводы. Из Гёльдерлина (1770–1843)

I. К Паркам

Одно лишь лето дайте, вы, мощные,Одну лишь осень зрелых напевов мне,Чтоб легче сердце, сладким пеньемДолу насытившись, умерло бы.

Ведь душам, в жизни не воплощающимИзвечных и божественных прав своих,Не даст забвенья даже Лета.Если же песнь моя мне удастся:

Привет тебе тогда, ты, о мир теней!Я буду светел, если б и не былоСо мной там лиры. Всё ж однаждыЖил я, как боги, а это – благо.

II. «Душа приятное в сей жизни уж вкусила…»