Поцелуй феи. Книга1. Часть2 - Иван Сирфидов

– Скоро попадёшь, – пообещал тот. Посмотрел на Руна в задумчивости. – Слушай, юноша, ты ещё не истратил третье желание к фее?

– Нет, – отозвался Рун.

– А может такое быть, что загадаешь денег?

– Ну… наверное.

– Ты, если деньги решишь загадывать, найди меня, и продай мне это желание. Заплачу любую сумму. Златом. Договорились?

– Если это будет больше, чем фея может наколдовать, почему нет. Я буду иметь в виду, господин, – кивнул Рун.

– Дело не только в деньгах. Я стану тебе обязан. Вся семья моя. Уважение родовитых людей иногда стоит дороже злата, – поведал офицер со значением.

– Я понял, господин. Я не уверен, что буду деньги загадывать, может лет долгих попрошу. Или чудо какое, – извиняющимся тоном сказал Рун.

– Ну, очень разумно, – с некоторым сожалением честно признал офицер.

– Зачем вам желание, командир? – весело поинтересовался кто-то из воинов. – Хоте королём стать? Или может принцессу в жёны?

– Тебе хочу пожелать хвост да гриву, чтоб выросли. Будешь красавец, – беззлобно ответствовал молодой офицер.

Люди вокруг засмеялись.

– А ты, я смотрю, с луком своим. Так давай сюда, что жмёшься? Дай парню стрельнуть, – продолжил офицер общение с вопрошавшим его о желании.

– Оружие, коня и жену не даю никому, – возразил тот поговоркой.

– Ну, жену твою нам и не надо, – с юмором произнес офицер. Народ вокруг снова расхохотался. – И коня своего квёлого себе оставь. А лук, будь добр, дай сюда. Пару выстрелов всего.

Он требовательно протянул руку. Застыл в ожидании. Воин нехотя снял с плеча лук.

– И стрелы две, – напомнил офицер.

Воин вздохнул тяжело, достал из колчана стрелы.

– Это же не учебные, – огорчённо сообщил он. – Наконечники острее иглы. С зазубринами. Идеальная форма. Безупречное оперение. Вот зачем добрые стрелы переводить на баловство?

– Вернутся тебе твои стрелы, не переживай, – усмехнулся офицер, и обратил взор на Руна. – Иди за мной.

Сам он прошёл в центр двора, встал напротив мишеней. Рун встал рядом.

– Держи, – офицер дал ему лук и одну стрелу. – Мишень пред тобой. Стреляй. Лук боевой, настоящий. Знал кровь врагов. Наверное.

– Да знал, знал, – мрачно подтвердил хозяин лука.

Рун в прошлом стрелял из лука только из игрушечного, который сам смастерил, в детстве. Тот был просто палка дугой. Этот лук вырезан из твёрдой породы дерева, сложной формы, относительно тяжёлый, в паре мест обделан металлом. Солидная вещь, настоящее произведение оружейного искусства. Держать его в руке волнительно, вызывает благоговейный холодок внутри. Рун развернул лук параллельно земле, как стрелял в детстве из своего игрушечного оружия, стал пытаться натягивать.

– Ты что творишь?! Это же не арбалет тебе! – возмутился хозяин лука.

– А в чём разница? – в голосе Руна явно слышались непонимание вкупе с желанием делать по-своему, как удобно.

– Тетива в брюхо упрётся, вот в чём. И как ты целиться-то собирается? И в бою будет товарищам рядом мешать, олух. И ты не натянешь его так. Слушай, что говорят. Держи правильно.

Аргумент насчёт «мешать товарищам» Рун счёл логичным. Повернул лук, сориентировав древком вдоль тела, снова принялся натягивать. Это оказалось непросто, очень тугая тетива была. Он тянул изо всех сил, а до конца натянуть не мог. Вдобавок ему мешало смущение. Под пристальным взглядом десятков глаз попробуй справься впервые с новым делом. От стыда начинается неуверенность, а неуверенность делает неуклюжим и заставляет сомневаться во всём. Рун покраснел и расстроился, чувствуя себя словно клоун в цирке. Тетива вырвалась у него из рук, стрела ушла далеко в сторону от мишени и воткнулась в стену. Хозяин лука схватился за голову.

– Я не могу на это смотреть! – воскликнул он с горестью. Выхватил у Руна лук, вытащил из колчана стрелу. – Гляди, как надо!

Он в миг, будто совсем без усилий, натянул лук до упора, стрела засвистела и с шумом вонзилась в мишень, почти прямо в центр.

– Что сложного-то?! – в недоумённом возмущении уставился он на Руна. – Чего так пыжится?! Натянул да отпустил, и вся наука.

Рун виновато потупил глаза. Он уж и не рад был ничему, хотелось спрятаться куда-то от этой толпы. На его счастье вдруг появился начальник стражи, свистнул громко, заставив всех обернуться:

– Эй, орлы, становитесь в парадное построение! Живо!

Люди вокруг заспешили, все сразу отхлынули от Руна, расставляясь рядами вдоль одной из стен казарм прямо напротив него. Он застыл в растерянности, не понимая, что делать. Так и торчать на виду посреди двора? Как-то неловко и неудобно. Подумал, подумал, пошёл куда все, почти уже пристроился с краю к заднему ряду, когда это заметил начальник стражи.

– Э, а ты-то куда? – крикнул он. – Эй, Рун! Поди сюда. Ты ещё не ратник, чтобы в строю-то стоять.

Руну захотелось провалиться со стыда. Сконфуженный и красный как рак, дошёл до начальника стражи. Остановился подле, ожидая.

– Будь здесь, – сказал начальник стражи.

Сам он направился к строю, прошёлся вдоль рядов, осмотрел воинов придирчиво, кому-то лично поправил амуницию. Перебросился парой слов с офицером, и остался рядом с ним впереди строя. Рун переминался на ногах, в одиночестве. Он теперь находился хоть и не прямо в центре двора, но и не у стен, всё равно как бы перед всеми. Из-за чего чувствовал себя весьма глупо и неуютно. И главное, для него было полнейшей загадкой, что и зачем сейчас здесь происходит. Поэтому волновался. Несколько успокаивало, что все остальные кажется вполне спокойны. Стоял тихий гомон негромко переговаривающихся людей, слышался звон стали, покашливание. Достаточно мирная бытовая обстановка. Вдруг все звуки разом смолкли, и по строю прошёл вздох удивления. Все взоры устремились в одну точку. Рун обернулся. Чуть поодаль прямо за ним во двор вышел барон со своими детьми. И Лала. Лала увидела его, разулыбалась радостно, сразу полетела к нему. Барон с семьёй вынуждены были пойти следом. Лала подлетела вплотную, сияя. Для неё словно никого вокруг не существовало. Словно здесь присутствовал только он.

– Рун, ну где ты был?! – воскликнула она с ласковым укором. – Я уж извелась вся. Всё нет и нет, нет и нет.

Она замолчала, буравя его своими огромными глазищами.

– Прости, – повинился Рун смущённо. – Старушке одной хворост помог донести.

– Правда? – Лала смотрела на него, как будто ожидая чего-то. Призывно, и нежно, и чуть лукаво, и добро, и немного иронично, и с надеждой. Столько всего было в её взгляде. Гадать-то не приходилось, чего она ждёт, не первый день вместе.

«Лала, ты не шутишь»? – подумал Рун обречённо.

Он вспомнил своё обещание обнять её хоть при ком, когда придёт в замок. Только ему бы и в