Sindroma unicuma. Книга1. - Блэки Хол

- Прекрасно. Искренне надеюсь, что у вас сложатся отношения с Максимилианом Эммануиловичем, - пожелал декан. - Он человек сложного характера, но яркого ума.

Ну, да, складывать и раскладывать отношения у меня получается божественно.

- Также вам придется наведываться в лабораторию к профессору Вулфу.

- Зачем? - воскликнула я, не дав Стопятнадцатому договорить.

- Поверьте, милочка, визиты к Альрику ничем не угрожают, - начал успокаивать мужчина. - Обговорите с профессором периодичность осмотров. Не думаю, что они займут много времени и будут чаще двух-трех раз в неделю.

- Это из-за моих анализов? - спросила я с запинкой, страшась услышать правду.

- Да, с анализами не всё ладно, - подтвердил декан, - но не смертельно. Жить будете. Милочка, не делайте испуганное лицо, а то мне тоже становится страшно.

Пришлось согласиться с тяжелым сердцем.

Распрощавшись с Генрихом Генриховичем, я спустилась в холл. Утро опять перевернуло мою судьбу, сделав похожей на святого Списуила. Ему хорошо: замер в одной позе навечно, а меня крутит как белку в колесе - до того надоело, что уже тошнит. Я ощущала себя крошечным корабликом, взбирающимся по валам бурного жизненного моря. Меня то швыряло вниз, то поднимало на макушку гребня, а с него проглядывалась впереди новая глубокая яма.

Пустой холл ярко освещался, и после затяжного полумрака, к которому успели привыкнуть глаза, большое открытое пространство выглядело незнакомым.

Новая люстра выглядела роскошно. На круглом ободе крепились длинные оптические нити. Они закручивались спиралью, опускавшейся к центру люстры, и каждая нить была усыпана множеством маленьких светодиодов, льющих холодный голубоватый свет.

В отличном освещении мне удалось подробно разглядеть Монтеморта, а ему - меня. Институтский страж поразил воображение своими габаритами и натолкнул на подозрение о том, что обычное и нормальное животное не может иметь столь ужасающие размеры. Его короткая шерсть с бронзовым отливом лоснилась, собираясь глубокими складками во всех возможных местах. Одно ухо безжизненно висело, а второе стояло торчком, развернувшись в мою сторону, словно радар.

Мы посмотрели друг другу в глаза с взаимным подозрением, и я побежала в общежитие, чтобы пустить мысли в учебное русло. Ну, и не забыть о фляжке.

Одно дело сказать, а другое - воплотить в жизнь. С чего начать? Для начала спрошу у Аффы, но зайду издалека, а не напрямик.

Соседка подкрашивала ресницы у раковины, и не успела я открыть рот, как девушка начала оживленно рассказывать:

- Представляешь, позвонила троюродная сестра брата отца... тьфу ты. Словом, седьмая вода на киселе. Последний раз эта мымра видела меня в коляске с соской, а тут непонятным чудом откопала номер и пригласила в гости. Неудобно отказываться, придется съездить. А ты как думаешь?

- Езжай, конечно. Аф, посоветуй. К кому обратиться, если надумаю продать улучшенную вещь?

Соседка закрутила колпачок с тушью.

- Документы имеются?

- Неа. А какие документы?

- Примерно такие же, как у собаки с родословной. Они гарантируют качество заявленных улучшений.

- И где взять гарантии? - растерялась я.

- Обычно подтверждающие документы идут в комплекте. Например, мы всей родней покупали коллекционные шахматы на семидесятилетие деда, и к подарку прилагалась куча гарантийных писем. Если твоя вещь приобретена законно, можешь сдать ее в ломбард. А без подтверждения придется продавать нелегально и за бесценок, - заявила девушка со знанием дела. - В любом случае, не связывайся со слепыми. Если их заметут, то узнают про тебя. С висоратов тоже считают память, если поймают, но безопаснее иметь дело с ними. И надежнее.

- Афка, откуда ты столько знаешь?

- Оттуда, - ответила она резковато.

Неожиданно заурчал мой желудок. Все утро он прислушивался к хозяйке, недоумевая, почему его не кормят, и наконец решил напомнить о себе.

- Аффа, займи два висора до завтра, - попросила я жалостливо.

- Могу занять пять, - предложила она великодушно. - Мне родители подкинули деньжат в честь нового года.

- Спасибо, но мне хватит и двух.

Не стоит рисковать большой суммой, пока аванс не звякает в моем кармане.

Сбегав в квартал, я купила в кондитерской большой пакет сухарей и плитку плавленого сахара. Живем, хрустим! Окна в лавке украсились настоящими еловыми веточками и бумажным серпантином. В уютном помещении витали аппетитные запахи, щекотавшие обоняние, и у меня началось повышенное слюноотделение. Продавец сообщил, что мой визит удачно совпал с неделей предпраздничных скидок, и вдобавок к скромной покупке вручил сливочную тянучку. Я планировала приберечь конфетку на утро, но не утерпела и съела по дороге. Вкуснятина!

На обратном пути хотела заглянуть в мастерскую к Олегу и Марте, но передумала. Они заметят голодный блеск в глазах и насильно накормят. А мне неудобно. Лучше зайду перед Новым годом и поздравлю.

Оставшуюся часть дня я посвятила вгрызанию в гранит науки, затачивая зубы и осваивая хищную улыбку студента-висората. Параллельно учебе грызла сухари и запивала чаем с кусочками сахарной плитки.

А вечером появился Капа. Поставив греться очередной чайник, я столкнулась с парнем при выходе из пищеблока. Он был в брюках и свитере, не успев переодеться с дороги.

- Привет, - поздоровался, будто никуда не исчезал. Оказывается, я забыла, какой он высокий. Как каланча.

- Привет, Капа. Ты надолго?

- Вроде бы, - ответил он сдержанно. Парень выглядел бледным, похудевшим и отрешенным.

- Как Сима?

- Восстанавливается.

- Как отец?

- А ты знаешь? - удивился он.

- Мне Стопятнадцатый рассказал. Рада, что все обошлось. Очень-очень рада.

- Спасибо, Эвка, - сосед неожиданно улыбнулся, став самим собой. - Я понимаю, что бестолочь и балбес, и что не вернулся бы в институт без отцовского авторитета. Придется поднажать и нагонять пропущенное. Поможешь?

- Чем смогу, - согласилась я осторожно. Скорее, мне нужно помогать, а не Капе.

Решив устроить передых от заумной учебы, я растянула на столе ватман и разрисовала красками. В итоге на листе изобразилась салатово-желтая пятнистость. Затем, вырезав в нужных местах дырочки, свернула три конуса и скрепила. Хрупкая конструкция получилась необычной.

Призванный на помощь Капа закрепил плафон около лампочки. Парень вел себя серьезно и не хохмил как обычно. Наверное, от переживаний разучился подшучивать.

Отойдя к окну, мы любовались игрой света, обтекавшего фигурную бумажную преграду. Плафончик оказался настоящим произведением искусства. Благодаря прорезям в нем, на побелке запрыгали крошечные фигурки животных, птицы раскинули крылья в полете, а экзотические рыбы бороздили настенные просторы.