Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева

— Огонёк жизни гаснет, порождая новую жизнь, но не для тщеславия. Прах земле — это справедливо, но отдайте последний долг.

— Молебен? — уточняет оповещатель для храмов.

— Да. Сначала молитва, провожающая тела в огонь, а уже потом любая переработка, — а это уже для других служб: — Озаботьте соответствующие ведомства об обязательном нашем присутствии при утилизации. И в добавление к ранее сказанному. Любое изъятие тканей и прочего допустимо только для Ведомства Крови, и только для спасения и продления, — курс омоложения трогать нельзя, — другой жизни. И тоже с соответствующей молитвой.

Глава Храма услышал, вернее, почувствовал сладостный вздох возникшего в кабинете казначея и мысленно улыбнулся: это ж сколько новых молебнов и соответствующих пожертвований. Что опять же справедливо, ибо служит Возвеличиванию Огня.

Ведомство Политического Управления

Резкий и какой-то… тревожный сигнал городского телефона заставил Нургана вздрогнуть.

— Слушаю!

— Брат, — голос Норна напряжённо сдержан. — Мне нужна твоя помощь, брат.

Да, давным-давно, они обговорили сигналы и варианты экстренной связи, но ни разу ещё этим — городской линией непосредственно в рабочий кабинет Дома-на-Холме — не пользовались. Слишком… чревато.

— Жди, — ответил Нурган кодовым словом и положил трубку.

Что случилось, чтобы Норн впал… в панику? Что-то с детьми? Или Нирганайн, их брат-Наследник, решил окончательно избавиться от Норна и его потомства, а заодно и от остальных братьев? Ничего более серьёзного и требующего немедленного вмешательства быть не может.

Быстро рассовав по ящикам и папкам бумаги со стола, Нурган с привычной тщательной аккуратностью запер все замки, встал и вышел. Сидящий за соседним столом Моррон — его напарник по кабинету — головы от своих бумаг не поднял, даже не покосился, но Нурган знал, что время его ухода зафиксировано так же точно, как и звонок, и содержание разговора на внутреннем коммутаторе. Прослушка с фиксацией круглосуточна и неизбирательна. Слушают всех и фиксируют всё. Для чего и нужны кодовые слова и прочие сигналы, хотя и их… скорее всего давно зафиксировали и расшифровали.

Норн ждал его в маленьком кафе в соседнем квартале. Этим заведением Нурган пользовался очень редко. Найдя от входа взглядом сидящего в углу спиной к стене брата, Нурган без малейшей запинки подошёл и сел напротив, как бы закрыв того собой от остальных немногих и занятых исключительно своей едой посетителей. Возникший из небытия официант поставил перед ними стандартный набор «деловой беседы на двоих».

Норн взял свою чашку и тут же поставил её обратно, не поднеся к губам: у него так дрожали руки, что кофе выплеснулось. Нурган напрягся в ожидании, стараясь никак этого не проявлять, по привычке опасаясь неизбежных в таком месте соглядатаев.

— Мне нужна твоя помощь, — глухо повторил Норн.

— Всё, что могу, — ответил Нурган.

Норн перевёл дыхание, сцепил пальцы обеих рук в замок, скрывая их дрожь.

— Я увольняюсь!

Брови Нургана непроизвольно дрогнули в жесте удивления, а на языке завертелось: «С чего вдруг?». И «А зачем в таком житейском деле моя помощь?». Но он молча ждал. Брат понял или предвидел эти вопросы, поэтому заговорил, сразу отвечая на второй.

— Мне нужно оформить увольнение прошлой декадой. По болезни, по собственному желанию, даже за профнепригодность, с любой неустойкой, всё равно. Но чтобы это было декаду назад. Можешь?

Нурган не сразу, а прикинув возможные варианты действий, задумчиво кивнул, и Норн перевёл дыхание, даже улыбнулся несколько вымученно, но искренне.

— Спасибо, брат.

— Спасибо будет, когда сделаем, — отмахнулся Нурган. — Но, чтобы всё получилось, я должен знать всё.

Норн кивнул и, покопавшись в своём портфеле, достал газету.

— Читай. Да-да, это.

Нурган поглядел на заголовок и чуть не присвистнул. «Эхо»?! С каких пор брат стал интересоваться оппозиционной прессой? Конечно, времена сейчас не те, но всё-таки… мало ли что.

— Читай, читай, — повторил Норн и всё-таки смог поднести к губам чашку, отпил.

«Стервятники», автор… Никто-Некто. Остроумно. Анонимность, конечно, в наше время понятие весьма условное. И что тут такого, чтобы брату пришлось бежать из такой уважаемой и крепкой фирмы, как «Три кольца»?

Норн смотрел, как брат быстро, но очень внимательно читает и как меняется его лицо. Да, для любого постороннего наблюдателя ничего, кроме скучающего небрежного любопытства, когда читают просто так, от нечего делать, не более, но он-то знает своего брата. Нурган встревожен и…

— Ты прав, — тихо сказал Нурган, не отрываясь от текста. И совсем тихо: — Если редакцию в полном составе не арестовали ещё до выпуска тиража, то это очень серьёзно.

Норн кивнул. Да, когда сходятся в схватке такие большие, а в величине и силе и официальных, и подлинных владельцев «Трёх колец», как и в масштабе их противников можно не сомневаться… когда дерутся великаны, то обычным людям нужно убираться побыстрее и подальше, а то растопчут, даже не заметив. «Короли обстреливают друг друга головами своих подданных»

Нурган свернул газету по прежним сгибам и вернул брату.

— Дом тоже надо почистить.

Норн кивнул.

— Я уже слышал, что относят в ближайший храм и сдают на погребальный костёр.

— Значит, храм в курсе, — Нурган усмехнулся. — Кто бы сомневался, им-то чистая прибыль.

— Думаешь, они это и затеяли?

Нурган пожал плечами.

— Не знаю. И… особо лезть не хочется. Заедешь ко мне, заберёшь. Саму папку оставь, сними только обложку.

Норн качнул головой.

— Придётся сказать Нирганайну.

— Тогда не надо, — сразу переменил решение Нурган. — Сам сделаю, как вернусь с дежурства.

И оба кивнули. Да, пусть гнев Огня обрушится на их брата-Наследника, пусть получит по полной. Потому что именно на это, не просто на смерть, а на превращение в перчатки, обложку бювара, дамскую сумочку и какие-то ещё «эксклюзивные модели из особо тонкой натуральной кожи» обрекал их самого младшего брата, Найра-Мизинчика, сдавая того не просто в Амрокс, а именно продавая в рабы.

— Брат, я ничего не знал. Клянусь Огнём, жизнью детей клянусь. Этот отдел закрытый, каждый отдел работает со своим видом сырья, с чем работали они, никто не знает, вообще не принято интересоваться другими отделами, а этим… просто запрещено. Ну…

— Как везде, — усмехнулся Нурган. — У нас тоже… излишнее любопытство не приветствуется. Всё, брат, езжай, через… — он посмотрел на часы, — через сорок пять долей идёшь в кадровый отдел. Там уже будет всё готово.

— Спасибо, брат.

— И с поиском работы пережди, я думаю, декады полторы, две. Сможешь?

— Продержусь на неприкосновенном запасе даже чуть больше, — кивнул Норн. — Придётся поджаться, конечно, но мои меня поймут.

— Если что, я подкину, — Нурган встал. — По-братски.

Норн благодарно улыбнулся ему вслед.

Клуб