День помощи - Андрей Завадский

– О, я ни в коем случае не желал вас оскорбить. Алексей, – извинился американский президент. – Просто я высказал мысли, уже давно и не мною вовсе озвученные в самых разных кругах. Сам я, конечно, верю в то, что вы играете по правилам, и будете придерживаться их и впредь. Но, возвращаясь вновь к предмету нашего разговора, я хочу все услышать от вас точно, принимаете ли вы наши условия, если мы согласимся на те, что выдвинули сейчас вы, Алексей?

– Я считаю, – президент России чуть помедлил, не сумев удержаться от искушения прибегнуть к небольшому театральному эффекту, – нашу сделку честной и равно выгодной для обеих сторон. Мы выполним ваши условия, пусть это и будет нам стоить некоторого ухудшения отношений с Ираном.

Несмотря на свою решительность, на все свое упорство, сейчас Швецов понимал, что ухудшать отношения с американцами из-за, по сути своей, мелочи, не стоит. Тем более сотрудничество с Тегераном вовсе не ограничивалось рамками торговли оружием, а потому потери, в том числе и в имидже страны, удастся компенсировать быстро и к взаимной выгоде сторон. А вот то, что американцы уберутся из Грузии, будет очень даже кстати. Да и если флот под звездно-полосатым флагом покинет вскоре Персидский залив, пусть не весь, но хотя бы там останется меньше американских кораблей, то иранцы же будут благодарны русским, считая их миротворцами, и из этого тоже удастся извлечь определенные выгоды. Сделка действительно была вполне приемлемой.

– Что ж, вижу, мои надежды полностью оправдались, – рассмеялся, чувствуя, что теперь можно расслабиться, Джозеф Мердок. – Наша встреча действительно оказалась очень продуктивной, Алексей. Я думаю, впредь это нужно сделать хорошей традицией, именно так и решая любые разногласия между нами, а не полагаясь на всевозможных посредников.

– Согласен с вами, Джозеф, – Швецов почти не кривил душой. Он сам не ожидал, что общение с американским президентом пройдет так легко. Конечно, поправил себя Алексей, будь причина, по которой они собрались здесь, более серьезной, все оказалось бы куда сложнее, но смысла думать о том, что было бы, если бы, сейчас, конечно не было. – А теперь, мой друг, не пора ли встретиться с представителями прессы?

Приглашенные на эту, по сути, рабочую, между делом, встречу двух президентов, журналисты ожидали завершения переговоров в отведенном для брифинга зале. Они уже извелись, терпеливо ожидая появления глав государств, и гадая все это время, о чем же могут договориться могущественные лидеры сверхдержав.

– Да, пора приподнять завесу тайны, – согласился Мердок. – Пусть скорее весь мир узнает, что новая война ему уже не грозит, и люди смогут вздохнуть спокойно. Знаете, Алексей, – президент США коснулся плеча Швецова, – я отдам приказ нашим кораблям покинуть Персидский залив в течение ближайших часов. Конечно, не всем сразу, ведь нужно думать и о собственной безопасности, но полагаю, там хватит одного авианосца и небольшого эскорта, просто для порядка. И также я распоряжусь о том, чтобы Комитет начальников штабов как можно быстрее подготовил план вывода армейских частей из Ирака. Думаю, начать можно с того, чтобы Евразию немедленно покинули те подразделения, которые временно были переброшены из Ирака в Европу, для участия в маневрах объединенных сил НАТО. Нам не нужна война, и мы никому не позволим разжигать ее, и пусть об этом узнает весь мир!

Джозеф Мердок был вполне доволен результатами переговоров, и мог сейчас позволить себе маленькие слабости, благо, даже убрав от берегов Ирана все до единого американские корабли, он ничего не терял, ведь оставалась еще мощнейшая сухопутная группировка, вывод которой можно было затянуть на многие месяцы, имитируя все это время напряженную деятельность. Оставались и сотни боевых самолетов в Ираке, Турции, Грузии. Этого должно было хватить, чтобы в Тегеране помнили о готовности американцев решить все разногласия быстро и эффективно.

А пока главы государств, довольные собой и друг другом, готовились отвечать на вопросы дотошных журналистов, в другой части света, в столице германии, Вадим Захаров, посланник далекой России, только готовился к словесным баталиям. Через считанные часы в берлине должна была состояться встреча главы "Росэнергии" и представителей крупнейших европейских энергетических компаний. Это была далеко не первая встреча, но она была важнее многих предыдущих. Сегодня предстояло перезаключить многочисленные контракты, подписанные главами тех русских фирм, которые ныне оказались частью государственной корпорации, возглавляемой Захаровым.

Казалось бы, пустая формальность, но почему-то Вадим, сойдя с трапа правительственного "борта" и ступив на вольную немецкую землю, ощутил смутное беспокойство. Он не долго думал, чем оно могло быть вызвано, ведь подготовленный им, Захаровым, с ведома и по приказу самого президента страны сюрприз, едва ли придется по нраву не любящим неожиданностей в бизнесе немцам и прочим представителям цивилизованного Запада.

– Что ж, господа бюргеры, – хищно усмехнулся Захаров, шагая к ожидавшему его прямо на летное поле лимузину, – держитесь. Русские пришли!

Телохранитель, заботливо укрывший своего шефа зонтом, ибо германская столица встречал гостей из России проливным дождем, бросил быстрый взгляд на Захарова, но, конечно, ничего не сказал. Ему было по большему счету все равно, какие странности позволит себе начальник, лишь бы это не мешало обеспечивать его безопасность.

– Если дело выгорит, это будет настоящий прорыв, – не скрывая охватившее его возбуждение, произнес поравнявшийся с шефом Максим Громов. Помощник Захарова сам держал над головой зонт, в другой руке сжимая кейс, в котором, собственно, и находился тот контракт, ставший причиной появления русских в Берлине.

– Не думаю, Максим, что наша идея придется европейцам по вкусу, – с сомнением покачал головой Захаров. – Меня не оставляет беспокойство с той секунды, как мы приземлились. Мы задумали настоящую авантюру, и нашим партнерам это явно не понравится. Они ценят следование деловой этике, а мы ее как раз и хотим нарушить.

– Таково было решение президента, верно, – не унимался Громов. – А он знает, что делает. И никуда европейцы не денутся, они же не хотят замерзнуть зимой без нашего газа, правильно? Покричат для вида, и все послушно подпишут.

– Да, неплохо, если все так и получится, – кивнул садившийся в автомобиль Захаров. – Будем надеяться, Максим.

Встреча русских поставщиков и европейских покупателей была обставлена нарочито скромно, словно устроители ее подчеркивали этим обыденность происходящего. Никаких торжеств, все строго и по-деловому, даже полиции на улицах немецкой столицы не стало больше в этот день, пусть стражи порядка и стали более бдительными, зная о переговорах.

Подписание контрактов должно было состояться в министерстве энергетики Германии, поскольку с подачи того же Захарова теперь европейцев представляла специально созданная энергетическая компания, действовавшая под эгидой Евросоюза. Произошла своего рода монополизация рынка энергоносителей, но, разумеется, из непосвященных никто ни о чем даже не догадывался.

Прибыв в офис, русские сразу же направились в зал заседаний, где, как выяснилось, все только и ждали их появления. Стоило Захарову войти в ярко освещенное помещение, большую часть которого занимал длинный стол, как разговоры на полудюжине языков сразу стихли.

– Господа, добрый день, – глава Европейской энергетической компании, странного образования, состоящего пока только из головного офиса, Гульеломо Перуцци, пожал руки Захарову и Громову, ныне сопровождавшему своего шефа. – Все готово, мы можем начинать. Думаю, стоит разобраться побыстрее со всеми формальностями.

– Да, я с вами согласен, – кивнул Вадим. – Приступим.

Перуции представлял посредническую компанию, которая представлял всех покупателей русского газа в Европе. Одновременно с подписанием контракта с "Росэнергией" итальянец должен был подписать аналогичные документы с национальными корпорациями европейских стран, выступая уже не покупателем, а продавцом. Фактически же газ напрямую шел из Росси в те страны, что и прежде являлись его потребителями. Однако с точки зрения оформления документов, разных формальностей процедура для русской стороны стала более быстрой и простой.

– Готовясь к перезаключению контрактов, а, фактически, к заключению новых соглашений, поскольку и продавцом и покупателем выступают совершенно новые лица, мы решили изменить условия контракта, – не стал медлить Захаров. – И мы надеемся на ваше понимание и здравомыслие, господа.

Стоило только главе "Росэнергии" произнести это, присутствующие настороженно уставились на русского, сразу почувствовав, что все пройдет далеко не так гладко, как они надеялись. Громов тем временем открыл кейс и достал оттуда основательно переработанный экспертами еще в Москве документ, тот самый, что должен был обеспечивать энергетическую безопасность европейцев, а заодно и приток твердой валюты в Россию в течение весьма продолжительного времени. Вот только судьба его теперь не казалась такой уж предопределенной и самому максиму.