Мутная вода (СИ) - Крапивенцева Екатерина

***

Взяв Косю под руки, Викинг и Петренко неспешно двинулись по узкому коридору, аккуратно обходя очаг разрядившейся «Канифоли». Стэн, привалившись к стене, активно растирал подвернутую ногу. Дым выудил из аптечки эластичный бинт и протянул его соратнику:

— На, зафиксируй, а то и ста метров не пройдёшь.

— Глазливый ты чёрт, Кося, — усмехнулся Вован. — Раскаркался не в меру: «Везёт, нам везёт, подозрииительно», — подпустил «долговец» сварливых нот в голос. — Благодарным надо быть Зоне. Теперь твой дурной глаз ещё долго ничего не увидит.

— Прям насмешка, — прогудел Шмель. — Ослепила Зона Косю, а наказала тем самым — нас. Кто теперь этого болтуна на себе тащить будет? Может, оставим его тут, чтоб впредь не каркал? Подберём на обратном пути. Сразу минус два бойца, где это видано? — Скривился «долговец», сверля «недовольным» взглядом Косю. — Один ослеп, другой — его ведёт. В то время, как лишние стволы могут понадобиться в любой момент!..

— Не смейте!.. В Зоне своих не бросают. — Кося обеспокоенно заозирался, ища знакомые очертания в череде бликов и пятен, заменивших ему обычное зрение. — Я вам хабаром отдам. Ну, чего вы?

— Да сдался нам всем твой хабар, — сплюнул на бетон Дым. — Часок-другой походишь слепышом и очухаешься, не «ссыкай».

Сема энергично закивал и подхватил дрожащего Косю под локоть:

— Я тебя поведу. Вне лаборатории я совершенно бесполезен. А ребята тем временем, прикроют нас.

— Итак, впереди разрушенные аварией помещения. Они граничат с машинным залом. — Отчитался перед генералом Викинг. — Пролезть сквозь них сложно, но, наверное, можно. Уверен, что «фанатики» пробираются в обход. Но мы забрались с другой стороны, и нам эти коридоры недоступны. Фон, как вы заметили, уже значительно превышен. Поэтому, предлагаю не рисковать — принять антирад и замкнуть цикл костюма. У кого имеются артефакты, активируйте их, если не хотите травиться «химией».

Когда последняя подготовка осталась позади, Петренко проверил детектором ближайшую дверь и, уверено толкнув ее, осветил налобным фонарём внутренние помещения атомной станции.

Группа двинулись вслед за полковником. Высокий Воронин аккуратно наклонив голову, старательно лавировал меж проводов и покореженных ударной волной отрезков арматуры. Торча то тут, то там, они создавали ощущение абсолютного хаоса.

Часть помещения завалило исполинскими кусками бетона, служившими когда-то полом для второго этажа. Сквозь огромные дыры в потолке поблескивали множественные "Электры". Раскидав дребезжащие жгутики щупалец по толстым тросам линий электропитания, идущих прямиком в машинный зал, они слились между собой в устрашающе общирный конгломерат аномалий.

— " Дикая Электра", — обеспокоенно всматриваясь в потолок, пробубнил Викинг. — От такой даже наши костюмы не спасут. Будьте аккуратны. Цепочки их разветвлений тянутся очень далеко. Смотрите, куда идёте. Опасайтесь железяк и проводки.

— Короче, бойтесь всего и никуда не наступаете. — Вован красноречиво обвел руками опутанное бесконечными кабелями помещение.

Калашников невольно застыл на пороге, внимательно оглядывая этот некогда просторный зал без окон, больше сейчас походящий на заброшенную свалку. Идти дальше абсолютно не хотелось. Неопределённое, щемящее предвкушение трагедии охватило его, отчего у бизнесмена неистово засосало под ложечкой.

Подавив приступ дурноты, он поднял с пола длинный кусок деревяшки, отдалённо напоминающий щепку от табуретной ножки. И, пошарив ей перед собой, разворошил груду мусора у порога.

— Чего застыл? — Насмешливо подначил его Дым. — Вашему величеству особого приглашения надобно?

Калаш тряхнул головой и, превозмогая себя, наступил на выжженный локальным пожаром почерневший бетон. Сплавленные между собой фрагменты разнообразного сора захрустели под ногами, вызывая неприятный спазм диафрагмы. Калашникову постоянно мерещилось, что вот-вот «жахнет», пронзая тело множественными разрядами, и он упадёт замертво, не успев даже вскрикнуть в последний раз.

Треск «Дикой Электры» почти парализовал его. Животный страх, которого так долго Калаш не испытывал, проник под кожу, отравляя каждую клетку его тела. Мышцы сковало. Но, помимо боязни, было что-то ещё. На грани ощущений.

Наконец, сумев отрешиться от постороннего шума, Калашников нащупал исток своего иррационального ужаса.

Голос. Тихий, холодный, нечеловечески спокойный, пробирающий до мурашек на холке. Он звучал внутри сознания, заглушаемый страхом и треском аномалий.

"Ты уже близко, твой путь завершен", — эта фраза будто заноза, засела в мозгу бизнесмена, раз за разом отражаясь эхом, словно голос звучал в пустой комнате, а не в его голове, отчего Калашникову вдруг стало дурно. Казалось, холодная рука сжала его нутро и теперь шарила там, бесцеремонно перебирая внутренности…

Запнувшись, Калаш осел на пол и чужим, таким далёким голосом позвал на помощь. Ощущая первые предпосылки приближающегося обморока, он схватился за свисающий с потолка провод — повезло, что «Электры» пока не облюбовали его. Конечности Калашникова похолодели и стали ватными. Словно из них извлекли все кости и набили гнилой соломой. Густой смрад с нотками серы и озона ударил в нос.

Вместо крика из горла вырвался лишь странный свистящий звук, больше напоминающий всхлип предсмертной агонии. В голове зашумело на одной ноте. Над губой выступил холодный пот, а в глазах потемнело.

— Что с ним? "Щупальце" зацепил? — Будто сквозь стену, послышался обеспокоенный голос Воронина.

"Заметили", — волна облегчения накатила на Калашникова, и он стремительно отключился, опасно заваливаясь на торчащий из пола штырь.

Чьи-то крепкие руки поспешили схватить его за шиворот. И далее все заволокла багровая пелена Выброса. Калашников вдруг очутился на Болоте, возле "Скадовска". Наблюдая со стороны, как седой мужчина в коричневом пыльнике спешит на выручку незнакомому сталкеру, неподвижно лежащему на краю бочага. Крупный, клокастый чернобыльский пёс подпирает мордой голову несчастного, не давая ей погрузиться в мутную, стоялую воду.

— Сейчас, милый, спешу. Потерпи ещё. — Обеспокоенно обращается мужчина к собаке, и пёс, изрядно уже уставший от такой гимнастики, исправно выполнил просьбу хозяина.

Подняв молодого сталкера легко, как пушинку, старик закинул его на плечо. Питомец подхватил зубами рюкзак и потрусил за хозяином по направлению к "Скадовску".

— Поживет ещё, — лукаво улыбнулся незнакомец, и Калашников вдруг понял… Нет, почувствовал, как это важно для него.

Выброс стремительно нарастал, выплевывая потоки дождя, более подходящие в своём багрянце на брызги крови.

Мужчина с собакой спешили вперёд, словно не замечая обрушившегося на Зону Армагеддона.

Небо опускалось все ниже, пока наконец не превратилось в сплошной пылающий ад. Голову Калашникова буквально разорвало от боли. Он потерял сознание и, очнувшись, пришёл в себя в кромешной тьме и непривычном холоде…

— Очухался, голубчик? — Склонился над ним полковник. — Где был, что видел? — Насмешливые искры зажглись в его круглых, как птицы, глазах.

— Ты больше нас так не пугай. Чуть бочину себе не пропорол!.. — Тряхнул бородой Вик, подпихивая рюкзак под голову Калашникова. — Так бывает иногда в центре Припяти. Особенно чувствительные теряют сознание, слышат голоса, видят образы всякие. Главное, не дать себе провалиться в эту пучину. Чем сильнее страх, тем легче Зоне тебя захомутать.

— Ты видел "Скадовск"? — Склонившись над ним с нашатырём, прошептал Петренко.

— Да ежу понятно, — мгновенно взвился Кося. — Он беспрерывно повторял, как заведённый: "Скадовск, Скадовск!". Раз двести. Лично меня до печёнок пробрало!..

Калашников кивнул и попытался припомнить детали кошмара. Но картинка постоянно ускользала от него. Он видел баржу, голубые, яркие глаза мужчины, смотрящие прямо на него. А ещё в громе Выброса ему послышался голос. Знакомый, властный, всепроникающий… Или померещилось?..