Мутная вода (СИ) - Крапивенцева Екатерина

— Похоже, проход свободен. Но строить конструкцию из железяк в таком аномально активном помещении — чистый экстрим, я вам скажу, — покачал головой Шмель.

— Думаю, та штука в щитке — это что-то вроде громоотвода. — Стэн задержал дыхание и занёс руку с зажатым в ладони ломом за плечо, явно решаясь спровоцировать разрядку ближайших аномалий.

— Не глупи, наёмник, — зашипел Шмель и схватил его за запястье, но Стэн ловко высвободился и кинул горстку болтов прямо в ближайшую «Электру», соединённую потрескивающими «щупальцами» с десятками других.

— Ну всё, пиндец!.. — Только и успел вымолвить Вован, бросаясь к противоположенной, чистой от «Электр» стене, прекрасно осознавая, что это его не спасёт.

Все действо заняло буквально доли секунды. Но перед глазами Калашникова пронеслась вся жизнь. Зажмурившись, он приготовился к боли. Всё нутро его завибрировало и сжалось. Но ничего не произошло…

Лишь тишина изредка нарушалась мерным потрескиванием аномалий, не сработавших от мелкого лома.

— Я же говорил, что это «громоотвод», — торжествующе произнёс Стэн, широко улыбаясь.

— Чуть не обделался… — Сдавленно прошептал Шмель и осел на пол, закрывая лицо руками. — Чёёёрррт, вы отбитые на голову!.. Оба! — Покосился «долговец» на ржущего, как конь, Дыма. — Я с жизнью попрощался…

— Надо всё это заснять! — Оживился раскрасневшийся Сёма. — Срочно. Любопытная технология. — Выудив из разгрузки ПДА, он настроил камеру, и как раз вовремя…

— Смотрите, что происходит с дальней, красной «Электрой»! — Воскликнул Вован, направляя руки Сёмы в нужную сторону.

На глазах изумлённой группы из центра аномалии вырвался пурпурный луч. С громоподобным треском ударив в противоположенную стену, он оставил на бетоне локальный, не более двадцати сантиметров в диаметре след. Выжженный, черный, как смоль. В воздухе сильно запахло озоном и горелой проводкой.

При этом пласт стены аккуратно отделился и медленно сполз на землю, прямо на жгуты «Электр». Раздался сочный треск, пепел рассыпался и в сторону от аномалии покатился мелкий, похожий на леденец прозрачный артефакт.

Помещение наполнилось мелодичным позвякиванием. Калашников почувствовал, как затылок его похолодел, а по ногам забегали едва ощутимые мурашки. Волосы на теле моментально встали дыбом.

Выдав щеками все оттенки пурпурного, неугомонный Сёма снова хотел было ринуться навстречу приключениям… Но, поймав тяжелый взгляд Викинга, мгновенно осёкся…

— Смотри-ка, а подзатыльник-то сработал, — не упустил повода поглумиться Вик. — Так сказать, «мануальный» тип воспитания — самый эффективный.

Не торопясь, выверяя каждый шаг, Вован подошёл к артефакту, сделав необходимые замеры:

— Не фонит, аномальная активность — низкая. Электромагнитное излучение есть, но по-минимуму. Рискнём взять?.. — Обернулся он на генерала, ожидая одобрения.

Глаза Сёмы разгорелись нешуточным любопытством. И когда «долговец» упаковал артефакт в прозрачный гермопластик, учёный молниеносно выхватил его из рук товарища. Вертя заветный контейнер и так, и эдак, он увлеченно рассматривал этот странный, похожий на необработанный самоцвет кусочек стекла. В глубине его то и дело проявлялись золотистые вспышки и всполохи. Ослепительные, как далёкая гроза на закатном небе. Красно-фиолетовый оттенок артефакта при этом менялся до прозрачного. И процесс начинался сначала.

— Ну, называй бирюльку, — хлопнул Сёму по плечу полковник.

— Я? — стушевался учёный.

— А кто же? — Усмехнулся Петренко. — На наш век артефактов ещё хватит.

— Надо изучить его свойства для начала, — замялся Сёма. — Вдруг, это кусок сплавленного мусора и не более? — Он грустно отдал Шмелю контейнер, дабы тот убрал его в рюкзак, и темное помещение вдруг озарил яркий свет. Артефакт завертелся в контейнере, издавая мягкое жужжание.

— Да нет, Сёма. Это точно артефакт. Вот только для чего он нужен? — Задумался Петренко, наблюдая, как мелкие оранжевые прожилки усыпали поверхность прозрачной сферы и тут же пропали.

— Просто назови его как-нибудь, и пойдём дальше. — Назидательно прогудел Викинг. — Это традиция. Спроси Косю. Он однажды всего на час оставил артефакт безымянным, так Зона отомстила ему за невнимание — тоже лишила имени.

Услышав своё имя, Кося заметно оживился:

— Да, мутное дельце. — По инерции проморгавшись, он уставился на стену, разворачиваясь к Сёме. — Попали мы тогда в засаду наёмников на Диких, еле сбежали. Так вот я отбился от группы и спрятался в одном из многочисленных ангаров. Сижу, затихарился. А сигнал «SOS» своим отправить — никак не могу. Слетели к чертям свинячьим все настройки личного аккаунта в сталкерской сетке. В общем, все пароли сбились, а вместе с ними пропал и доступ в засекреченный канал, доступный лишь внутри группы. Совсем беда. Думал, смерть пришла, — закатил глаза сталкер.

— Сидит Кося, затаился, чуть не плачет. — Ухмыльнулся Вик. — Слышит, как наёмники вокруг рыщут — вот-вои засекут его. Мы с группой к тому времени совсем потеряли Косю из вида — не знаем, куда идти, где искать его грешную тушку. Пропал он, короче, со всех радаров, как и не было, Зона, прости… Чуть жизни ему не стоила эта мелкая проволочка. Но у Коси-то чуйка — больше него самого. За это и терпим его вечное «попадалово», — откровенно уже заржал великан. — Пронесла нелёгкая: вовремя спохватился, выудил из рюкзака артефакт, извинился перед Зоной и дал ему имя. Как по мановению волшебной палочки, ПДА ожил: прилетело сообщение от нас, за ним ещё… В общем, вовремя вспомнил Кося, как твердили ему бывалые, что Зона за неуважение к своей персоне всегда мстит, причудливо и скоро… И тут же зашёл в личный кабинет — отправить нам метку, куда высылать помощь…

— Мда, странная история, конечно. Может, и совпадение. — Усмехнулся Кося. — Как мне тогда в голову пришло — что дело в арте? От безысходности, наверное… но помогло, чёрт его дери!..

— Значит, назову артефакт «Опалом». — Смущенно улыбнулся Сёма.

Спустившись по лестнице вниз, группа оказалась в тесном, хорошо освещённом помещении с одной единственной железной дверью, недавно окрашенной эмалью по металлу.

— А вот и наша дверка, — улыбнулся Петренко, — а "фанатики"-то следят за своим убежищем, не запускают… — Нетерпеливо сглотнув, он выудил из кармана маслёнку и смазал петли, дабы случайным скрипом не нарушить статус "инкогнито".

— Запасливый дядя — этот ваш Петренко, — полушепотом восхитился Дым. — Уважаю. Не даром, зампотылом служит и хлеб свой ест.

***

Калашников прикоснулся к неожиданно прохладной дверной ручке… И мир погрузился в непроглядную тьму. Густую, безликую, вязкую, как черничный сироп. Все звуки и запахи мгновенно исчезли. Поскрипывание светильника, редкие вибрации далёкого Выброса, гулкое сопение Викинга, замершего где-то слева в откровенной нерешительности, потрескивание электрики — все отошло на второй план.

Самообладание, казалось, навсегда покинуло Калашникова, и он застыл на пороге, держась за ручку, будто примёрз к ней.

Как только прохладный металл коснулся кожи, Калашникова охватил дичайший озноб. Неприятная, будто болезненная дрожь прошла по телу волнами. Липкий пот выступил над губой, пополз вниз по подбородку, и он тихо сглотнул, пытаясь зачем-то скрыть своё волнение от команды.

На мгновение, Калашу показалось, что он разучился ходить. Нет, это не аномалия неизвестной природы и не болезнь лишили его движения. Просто мир вокруг вдруг показался ему далёким и не важным. Не стоящим того, чтобы двигаться в нём и дышать. Все, что действительно имело смысл в его жизни и приносило ему удовольствие — это знания.

Он всегда любил учиться, был жадным до информации, умел докапываться до самой сути вещей. И теперь, наконец, ему показалось, что он может получить все ответы, задав вопрос самому мирозданию через посредника — Зону. Ведь Её сверхчувствительная антенна — Исполнитель Желаний — соединена с самой «мыслесферой» планеты Земля. А, быть может, и с другими мирами, о который так долго грезил Калашников.