Провидица - Юлия Григорьева

Но лаисса Альвран, послушав балладу от начала и до самого конца, похлопала пальчиками о ладошку и произнесла:

— Чудесная вышла баллада, и ни слова вымысла, все верно. Гален, Святые были явно благосклонны к вам при рождении.

— Вам понравилось, Кати? — вскинул на нее изумленный взор князь.

— Очень, — улыбнулась девушка.

— Признаться, я рад, — с нескрываемым облегчением ответил Корвель.

Лаисса одарила его еще одной улыбкой и снова закрылась в себе. Бард застыл, сжимая лютню за гриф и ожидая, не попросят ли его еще спеть что-нибудь для благородной лаиссы, но сайер, вновь ощутивший вернувшееся напряжение между его гостями, и переводивший взгляд с девушки, потупившей взор на хмурящегося князя, махнул барду рукой, тот поклонился и удалился прочь, оставляя господ одних. Гудваль некоторое время постукивал пальцами по подлокотнику, после поднялся на ноги и обратился к князю.

— Гален, удели мне немного времени.

— Я в твоем распоряжении, — кивнул тот, с готовностью поднимаясь из-за стола, Катиль немного расслабилась.

Мужчины ушли, оставив девушку в одиночестве, но она была тому только рада. Так было легче не думать о том, что продолжало угнетать ее, несмотря на внешнее спокойствие. Катиль стиснула руки и прижала их к груди, взгляд ее остановился в одной точке, и девушка шепотом повторила слова из баллады, запомнившиеся ей:

— Посланник Святых темницу открыл,Сказал: "Ты услышан, сайер,Кто совесть и честь свою не забылТому я открою дверь".

Усмехнувшись, лаисса поднялась с кушетки и дошла до окна.

— Посланник Святых… Да, дорогой мой ласс, вы совершенно правы, ежели бы я не увидела того, кто прячется за щитом гневливого и заносчивого сайера, я бы не посмела совершить то, что совершила. Но зачем же вы мне показали себя таким…

Тяжко вздохнув, Катиль позвала Ведису и велела подать ей плащ. После покинула покои и спустилась во двор. Впрочем, покидать пределы замка девушка не собиралась, памятуя о том, что всякие случайности возможны, как показала прошедшая ночь. Воспоминания о прошедшей ночи вырвали из груди благородной лаиссы прерывистый вздох, и она накрыла свои губы пальцами, в который раз переживая прикосновение мужских губ. Ей очень хотелось спросить, зачем князь это сделал, но подобный вопрос был излишен. Если Катиль задаст его, то покажет, что ее взволновал поцелуй. Нет-нет, нужно держаться на расстоянии от ласса Корвеля, ни словом, ни делом, ни помыслом не позволяя ему узреть, что ее сердечко трепещет, когда он рядом. А там, если Святые будут милостивы, то волнение и пугающие желания исчезнут, и благородная лаисса вновь станет равнодушна к соблазнам, которые таит в себе мужчина.

С этими мыслями девушка бродила по крепостной стене, с безразличием поглядывая вниз. Вскоре ей удалось совсем успокоиться. Катиль только сейчас заметила, что ветер сегодня совсем слабый и теплый, что воздух наполнен запахами весны, и щебет птиц звучит радостно, как и полагается, когда жизнь все быстрей возвращается на стылую после зимы землю. Солнце согревало лаиссу своими ласковыми лучами, даря отдохновение от тяжелых мыслей и переживаний. Катиль прикрыла глаза, подставив лицо ветерку и улыбнулась, вспоминая свой родной замок. Но вслед за этим вновь нахмурилась, размышления ее перетекли на отца и братьев, как это нередко бывало с тех пор, как она покинула столицу. Как они там? Не издевается ли над ними король? Не терпят ли они лишений и унижений?

— Ох, батюшка, отчего вы не послушались меня? — вздохнула девушка и устремила взор на дорогу, которая вела к замку.

По дороге мчался одинокий всадник. Лаисса Альвран приветственно взмахнула рукой, не особо ожидая, что ее заметят, но всадник махнул в ответ, и Катиль улыбнулась. К Бартвальду Даги девушка успела проникнуться живейшей симпатией, как и к остальным ратникам князя. Не ко всем, но многие ей нравились, даже Рёнгафт Туни больше не вызывал неприязни, как в начале их долгого путешествия. Сам ратник, избежав смерти в горах, еще какое-то время относился к лаиссе настороженно и внутренне сжимался, стоило ей бросить взгляд в его сторону, но вот уже какое-то время Туни расслабился и был так же почтителен с Катиль, как и остальные. Он даже рискнул подойти к ней и попросить прощения за то, что чуть не повесил лаиссу в ночь ее побега из "вороньего" замка, и за то, что готов был убить ее после. Девушка положила ладонь на плечо воина и улыбнулась:

— Намерения Святых неисповедимы, Рён, значит, так им было угодно. Забудем старые обиды.

— Да, госпожа, — поклонился ратник.

Бартвальду открыли ворота, его конь прогрохотал копытами по деревянному настилу подъемного моста, и всадник осадил его, как только въехал в замковый двор. Спешившись, мужчина вновь бросил взгляд на лаиссу, наблюдавшую за ним, поклонился и направился в замок, спеша передать своему господину новости, которые он привез. Находившиеся во дворе воины Корвеля, окликали Даги, но он лишь отмахнулся, оставив разговоры с товарищами на потом.

Князя ратник нашел в кабинете сайера Гудваля.

— Милости Святых, мой господин, — произнес мужчина и замер, ожидая ответа.

— Проходи, Барт, — махнул ему рукой Корвель. — Какие известия ты привез? Прибыл ли кто из моих воинов туда, куда я повелел?

Даги подошел ближе. Он скользнул взглядом по свитку, лежавшему на столе, перевел дыхание и ответил:

— К вечеру сюда доберутся те, кого отправляли с посланием и еще два десятка воинов, остальные разными тропами спешат к Высоким горам, они будут ждать там своего господина, которому сохранили верность. Люди были рады узнать, что известие о вашей казни оказалось лживым. Ваша рать с вами, мой князь.

— И сколько же людей идет к горам? — спросил Гудваль.

— Сейчас набралось две сотни, — Бартвальд перевел взгляд на сайера. — Но это не все, с деревень и ферм так же идут люди. В Абьене остались те, кто станет проводниками для задержавшихся в пути.

— Я дам тебе два десятка, Гален, — снова заговорил Гудваль. — Остальные присоединяться, когда придет срок выступать. Пока же затаимся. Послание Верховному отцу-служителю я отправлю сейчас же, его ответ ты получишь с моим человеком.

Корвель поднялся со своего места и прошелся по кабинету. Он дошел до окна и остановился, глядя, как Кати пересекает двор, направляясь к входу в сам замок. Капюшон упал на плечи лаиссы, открывая ее головку игривому ветру, тут же подхватившему выбившуюся прядку. Девушка быстро исчезла из виду, и князь почувствовал неудовольствие, лишившись возможности украдкой наблюдать за маленькой лаиссой.

— Дай мне своего служителя, — произнес он, отворачиваясь от окна. — Тебе найти себе нового проще, чем мне сманивать в дороге.