Провидица - Юлия Григорьева

— Но не ночью же мы будем с вами бродить по склонам, — с чуть насмешливой улыбкой ответил Гален.

— Вы правы, ласс Корвель, — обреченно вздохнула девушка, и Гален сделал вид, что не заметил ее вздоха. — Идемте.

— Конная или пешая прогулка? — спросил князь.

— Конная, — с облегчением выпалила Кати, решив, что идти рядом с Корвелем и ехать не одно и то же.

Все-таки верховой выезд подразумевает не столь тесную близость, как пешая прогулка. На лошади не нужно подавать руку, чтобы помочь даме перебраться через ручей или яму. Князь отдал распоряжение, чему-то вдруг улыбнувшись, но лаисса Альвран, не заметила лукавого блеска в глазах своего спутника, потому не насторожилась. Тем более, Святые молчали, предчувствия тоже, и ожидать подвоха от прогулки не приходилось.

Погода стояла чудесная. Летнее солнце не жарило, и ветер давал легкую прохладу даже на открытых местах. Горные склоны оделись сочной зеленью трав, пестрили душистыми цветами, и Катиль пожалела, что выбрала лошадь, иначе можно было бы нарвать букет и поставить в своих покоях, чтобы их воздух наполнился приятным ароматом. По ясному лазоревому небу ползли редкие облака, и одинокая птица, парившая над головами всадников время от времени оглашала окрестности тоскливым криком.

Лаисса Альвран подняла голову и всмотрелась в небесную высь.

— Вы видите там Святых, Катиль? — с улыбкой спросил князь.

— Святые прячут свой лик от нас, простых смертных, — ответила девушка. — Ранее я полагала, что отцам-служителям дано счастье лицезреть их, но с тех пор, как я узнала отца Бальдура, моя вера в тесную дружбу Высших сил и проводников их воли на земле ослабла.

— Служители — всего лишь люди, дорогая моя лаисса, — заметил Гален. — И как всяким людям им свойственны ошибки и заблуждения.

Взгляд князя вдруг стал испытующим, и он задержал его на девушке, словно ожидая от нее какого-то особого ответа. Катиль отвернулась и постаралась не вдумываться в слова Корвеля, но уж слишком они были созвучны ее собственным размышлениям, чтобы полностью не заметить смысла.

— Вы никогда не задумывались, что толкование помыслов Святых Защитников происходит из собственных убеждений и взглядов служителя? — осторожно спросил Гален, не желая прекращать этого разговора. — Что если, озвучивая свои мысли, они не всегда правы?

— К чему вы все это мне говорите, ласс Корвель? — спросила Катиль, оборачиваясь к своему спутнику.

— Служитель в моем замке твердил мне о заботе о Домах Святых. Он уверял меня, если я буду более щедр и покажу своим примером остальным, как должно вести себя благородному человеку, то Святые Защитники не оставят меня своей милостью и буду оберегать меня от всяких бед и несчастий. И что же? Я чуть не лишился головы, меня предали все, кому я верил, по велению короля я изгнанник, лишенный своих земель и дворянского звания. А ведь я прислушался к служителю и внес щедрые пожертвования в Дома Святых своего удела, даже стал появляться на службах. Каков вывод вы в этом видите? Мой служитель хотел лишь пополнить казну свою и подвластных ему служителей, как и привлечь прихожан. Но это были его личные устремления, а посулы лишь поводом сподвигнуть меня к действию.

Катиль негромко рассмеялась и покачала головой.

— Однако, мой князь, вы с головой, свободны и готовитесь отвоевать себе трон. К тому же нашли новых друзей и узнали, что такое настоящая верность и дружба. Святые послали вам испытание и прозрение, не это ли их милость и опека? — лукаво спросила лаисса.

Корвель хмыкнул и укоризненно взглянул на лаиссу.

— Катиль, зачем вы рушите мою блистательную речь? Ее смысл был в ином.

— И в чем же? — улыбнулась лаисса Альвран.

— В том, что служитель из замка Альвран всего лишь рассудил, исходя из своих убеждений, но истинность его слов оспорима. Ежели Святые осчастливили вас своим даром, то почему они должны забрать его, если вы…

— Остановитесь, мой князь! — воскликнула Катиль. — Не говорите того, о чем не знаете.

— А вы знаете? — язвительно спросил Гален и сердито взглянул на хмурящуюся лаиссу.

Девушка некоторое время молчала, она покусывала губы и задумчиво смотрела перед собой. Наконец набрала в грудь побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:

— Дар Святых нужно уважать и беречь. Если Высшие силы решили облагодетельствовать смертного, он обязан чтить знак их заботы и любви.

— Долго заучивали это? — не скрывая насмешки, спросил Корвель. — Кто вложил вам в голову все эти слова? И почему вы судите так однобоко? Разве чтить и беречь означает не брать на веру предположение служителя? — лаисса Альвран нервно передернула плечами. — Сегодня наш отец Бальдур в своем уме, мы можем спросить его, что он думает по этому поводу.

— Ласс Корвель, к чему вы завели ваши речи? Зачем пытаетесь смутить, будто Нечистый, словами? — спросила девушка, с отчаянием глядя на князя.

— А ежели у меня есть повод говорить об этом? Что, ежели мне важно и самому найти ответы на свои вопросы? — с вызовом спроси Гален. — Быть может, от них зависит и мое будущее.

Он остановил коня, и лаиссе пришлось так же натянуть поводья. Мужчина и девушка некоторое время мерялись взглядами, и чем дольше шел этот поединок, тем сильней Корвель не желал вновь отступать. Хватит виться вкруг лаиссы, словно коршун вкруг голубки, решил мужчина. Отступление никогда не было сильной стороной Галена Корвеля. Вперед и только вперед, он и так слишком долго топтался на месте. И если Святые послали ему встречу с синеглазым воробьем и распахнули ей навстречу душу безжалостного воина, закрытую с тех пор, как ему пришлось повзрослеть, то князь полагал, что это имеет смысл. Ведь даже с Рагной он не был настолько открыт и беззащитен, каким становился рядом с маленькой лаиссой. А раз на то воля самих Защитников, то ни к чему давить в себе то, что только все более разрастается и наливается силой, сколь яростно он не борется с собой, опасаясь смутить покой Катиль Альвран.

— Кати, вы наивны и неискушенны, но не слепы, — мягко заговорил Гален. — Вы не можете не видеть, как меня тянет к вам…

— Остановитесь! — вскрикнула девушка, молитвенно сложив руки. — Ласс Корвель, не смущайте мой разум, он и так смущен. Я ежечасно борюсь с собой и своими желаниями. Оставьте мне возможность верить в то, во что я верила все эти годы, не отнимайте мою душу, молю вас.

— А что, ежели я могу молить вас о том же, Кати? Могу, но не хочу, — заговорил князь. — Быть может, моя душа находится там, куда стремилась все годы своего существования в этом бренном теле. И ежели я отдаю свою душу вам, то почему вы отказываете мне в желании держать в ладонях вашу душу? Кати, мы ведем друг друга в бесконечном танце, выписываем разнообразные па, вышагиваем по кругу, то удаляясь, то вновь приближаясь друг к другу, так не пора ли остановиться и быть честными с самими с собой и друг с другом?