Здесь, под северной звездою... (книга 1) - Линна Вяйнё
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— ..Сатана... Пристал ко мне, репей... Он все время ко мне цеплялся. Глаза я ему мозолил. У меня в руке была жестяная миска. Ну, думаю, чтоб ты провалился, сатана. За живое меня взяло. Как трахну его этой миской — враз у него колени подсеклись, у репья! «Заключенный Анттоо Лаурила, — говорит начальник. — Вы повинны в избиении надзирателя». «Так точно, господин начальник!— говорю я. — Не выдержал, — говорю. — Всегда так бывает, когда невинного терзают». «Вы, — говорит, — буйный и опасный». А я говорю: «Меня бояться не надо, если со мною по-человечески будут обходиться». «В кандалы, — говорит, — закуем». «Ах так! Ну валяйте,— говорю,— заковывайте! Надевайте ваши колечки. Государственное обручение, черт вас побери совсем!..» И все считал звенья цепи. Их было одиннадцать. И я сидел там... прикованный к стене... Месяц меня держали... Думал я про сына: лучше б ему помереть! Я-то просидел месяц... А он всю жизнь... Его и в общинном доме на цепи держат... Но как только покажется, бывало, репейная рожа в окошке — так я и начинаю: «Поди, — говорю,— убей урода ленсмана в Каухава, а я женюсь на его красавице вдове...»
Анттоо взял на руки Элму, которая глядела на него испуганно: девочка забыла отца.
— Вот по тебе я скучал... иной раз... О тебе, доченька, и часто думал...
У него задрожал подбородок. Хмель, речи, возвращение домой — все это слишком подействовало на него. Язык начал заплетаться.
— Маленькая папина дочка... Только о тебе я думал. Бывало, вечером прислонюсь к стене, и такая на меня тоска... Ох, сатана, думаю, не принесет девочка отцу стеганцы с печи... Не бойся... Отец вернулся... Ну, поди, поди к маме. Люблю я маленьких... совсем малюсеньких...
Анттоо вытер слезу и продолжал рассказывать о тюрьме, пока наконец его под руки не увели домой.
Дня через два он встретился на дороге с хозяином Теурю. Растопырив руки во всю ширь, Анттоо взревел:
— Вот когда мы встретились с тобой на большой дороге! Теперь-то, чертов трухляк, мы с тобой потягаемся... С этой общей земли даже нищего не сгоняют, чтоб ты знал!
Хозяин отступил. Не то чтоб испугался, нет, он мог бы, конечно, оказать достойное сопротивление. Летами они были равны, и сухощавый, жилистый Теурю имел достаточно прыти, чтобы противостоять тяжеловесному Анттоо. Но, не желая ронять своего хозяйского достоинства, Теурю спокойно отступил на лесную тропинку и ушел с поднятой головой. Ему было стыдно ввязываться в драку с Анттоо на проезжей дороге. А раз он не трусил, то и не считал отступление позорным.
Лучшего исхода, пожалуй, нельзя было и придумать, потому что и Анттоо получил таким образом некоторое удовлетворение.
— Ишь, сатана! Стоило мне гаркнуть, и он дал дёру, так что кусты полегли.
Скоро, конечно, все узнали, что это неправда, потому что нашелся человек, свидетель их встречи, который все видел своими глазами. Но больше стычек между ними не было.
Весной застучали плотницкие топоры на стройке рабочего дома. Анттоо увлеченно работал вместе со всеми и все рассказывал: «Как я ему сказал, дьяволу!..» Но мало-помалу он начал забывать о тюремных впечатлениях и вернулся в прежнюю колею. Он опять ссорился с Алиной и порол ребят по всякому поводу.
Янне Кививуори больше не участвовал в талкоот. Он заключил первый самостоятельный подряд на кладку печей, где-то около волостного центра. Ездить домой ночевать было слишком далеко, и он снял комнату у Силандера. Тот все носился с планом — открыть в селе кооперативную лавку. Правда, речь шла не о новом самостоятельном кооперативе, а лишь о филиале существующего. Стоило лишь появиться в его доме квартиранту, как пошли сплетни, что единственная дочь Силандера подвергается серьезной опасности.
Нo сплетне этой не придавали большого значения. Впрочем, Янне еще в шестнадцать лет начал гулять с девушками. Поговаривали даже, что он отец ребенка, родившегося у девушки в соседней деревне.
Однажды, когда Янне приехал домой, его спросили про отношениях с дочкой Силандера. У парня только губы шевельнулись и верхняя чуть выпятилась острым уголком, состряпав знакомую улыбку, которая все отрицает, давая возможность все подозревать. Дома, собственно, хотели бы, чтоб слухи подтвердились. Силандер — уважаемый в селе человек. У него есть своя земля. А если он организует кооператив, то, наверно, он же его и возглавит.
Так рассчитывала Анна. Да, говорят, эта Санни работала даже телефонисткой. Стало быть, она получше других.
Отто выругался и больше не стал ломать себе голову. Шут с ним! Придется одному класть печи в рабочем доме, Оску будет отрабатывать поденщину. А в подручные лучше всего взять Аксели Коскела.
— Да как же он-то успеет?
— Выкроит время между поденщиной. А дома Юсси с младшими поработает.
— Кстати, куда это он запропал? Который день и глаз к нам не кажет.
— Он каждый свободный вечер на стройке. Этот парень всерьез занялся делами товарищества.
— Даже уж слишком. Я таких не люблю. Раньше он был тихим, серьезным. А нынче как начнет разглагольствовать о правах торппарей — аж глаза горят.
Аксели действительно усердно плотничал. Вначале пришлось поучиться, но он быстро освоился с работой. Неопытных плотников было много, и Отто приходилось держать ухо востро, чтобы не напортили бревен. Викки Кивиоя затесал-таки одно бревно вкось.
— Что за клин, к чертовой бабушке, ты делаешь?
Тогда и Викки заметил свою оплошность.
— Ишь ты... куда пошла... И как это меня угораздило? Зарезал... Эх, к черту загубил бревнышко... Не доглядел. Но я уплачу за дерево. Викки не сядет на шею товарищества... Чей конь забор повалил, с того и взыскать.
— Ну, дерево-то не совсем загублено. На стропила-то оно сгодится.
У Халме вдруг стали появляться новые, странные слова. Он все читал какие-то книжечки, и люди уж думали, что он вступил в какую-то секту. Но потом успокоились, видя, что на его социализм это, во всяком случае, не влияет.
Однажды вечером Аксели задержался у Халме. Просто зашел, потому что хмурые сумерки заставили рано кончить работу. Там сидела Ауне Леппэнен. Она пришла за штанами Преети, которые Валенти должен был залатать.
У Ауне были конфеты. Только что открылась лавка Теурю, и всем первым посетителям подарили по кулечку конфет. Ауне
