Золотой Сын - Пирс Браун

– Идиоты! – бормочет правительница.

– Так мне снимать это все или не стоит? – почесывает затылок Фичнер.

Корабль снова потряхивает, болтает из стороны в сторону, но вскоре курс выравнивается. Перед глазами пляшут цветные круги, падаю на одно колено, опираясь о палубу одной рукой, и тут по моей спине и животу разливается приятное тепло уверенности. Я не опущусь перед ней на колени, не склонюсь перед тираном! Шатаясь, встаю на ноги. Карнус не смог меня достать, почти не смог. Из раны между шеей и левым плечом струится кровь. Его лезвие перерубило мне ключицу.

– Ну что за негодник! – качает головой Октавия Луна, холодно разглядывая мою рану. – Айя, представь себе, если бы этот мальчик был нашим воспитанником!

Правительница смотрит на меня в полном недоумении. Замечает остальные раны на моем теле. Кровь. Дикую усталость. Юность. И все-таки я на многое способен: у моих ног лежат два мертвых тела, за моей спиной взята столица. Города захвачены по всему Марсу. Мой флот побеждает армию Беллона. Сообщество на грани раскола. Ей этого не понять никогда. А вот Фичнер, похоже, начинает догадываться – взгляд стекленеет, руки нервно сжимаются в кулаки.

– Ты не смогла бы воспитать меня таким, – бормочу я.

Я стал самим собой только благодаря алым. Благодаря моей семье, безграничной любви своих родных я получил такую силу, но сейчас она покидает меня. Выждав подходящий момент, Айя бросается вперед. Мы успеваем сделать по три движения, она выбивает лезвие у меня из рук и бьет меня кулаком в грудь с невероятной мощью. Кажется, я вот-вот испущу дух. Фурия прикладывает меня о потолок, словно тряпичную куклу. Закончив, присоединяется к правительнице и молча смотрит, как я корчусь от боли, издавая громкие стоны.

– Фичнер, мне нужна его голова, – приказывает правительница.

Тот беспомощно смотрит на меня и умоляюще протягивает руку к правительнице:

– Надо заснять его казнь и показать по видеосети в целях пропаганды! Смерть через повешение по приговору суда!

– Фичнер! – гневно поднимает брови правительница, и он тут же убирает руку. – Достаточно! Я хочу, чтобы он умер! – Ее скулы сводит от напряжения. – Больше я рисковать не намерена! Сейчас! А голову потом наденем на пику и снимем на камеру!

Маленькие глазки Фичнера наполняет скорбь. Рожденный в самых низах, он сумел высоко вознестись исключительно благодаря своим заслугам. Что за человек! А я-то считал его слабаком…

В конце концов, я знаю, что Марс мы отвоюем. Августус выйдет на свободу. Война продолжится. Алые поднимут восстание. Наверняка нельзя сказать, но, возможно, они победят и обретут свободу. Я сделал то, о чем просил меня Арес, – посеял хаос среди патрициев, внес смятение в их ряды. Остальное завершат за меня другие. Эо была бы мной довольна.

Едва заметно улыбаюсь, чувствуя, как подгибаются ноги. Я смертельно устал. Внезапно замечаю, что стою на коленях. Отчего так вышло? Как же хорошо будет наконец-то оказаться в Долине мира и покоя, когда другие понесут мечту Эо дальше. Жаль только, что мы так и не увиделись с Виргинией… Увы, я не успел рассказать ей, кто я такой, чтобы она наконец поняла, в чем дело.

– Твой мальчик горел ярко. И недолго. – Краем глаза замечаю, как Айя говорит с Фичнером. – Оставь только голову, тело можешь сбросить на землю, как это принято у вас на Марсе.

Айя с пронзительным скрипом открывает люк. Лицо ласкает ветер долины. Чувствую запах дождя. Сейчас я усну, а потом проснусь рядом с Эо в нашей теплой постели и буду долго гладить любимую по волосам. Проснусь навстречу любви, с осознанием того, что сделал все от меня зависящее.

Но мне будет очень не хватать тебя, Мустанг! Куда сильнее, чем я думал…

Перед глазами туман и размытые тени. На мгновение в нос бьет запах ржавчины, и я решаю, что оказался в шахтах. Неужели я сплю? Слышу топот металлических подошв. Из тумана навстречу мне выходит мужчина. Лица не видно, но сердце на мгновение замирает. Отец?! Нет, это не отец, разочарованно морщусь я.

– Дядя Нэрол? Это ты?

– Нет, парень, это Фичнер.

Его голос безжалостно вырывает меня из объятий сна, подобно рыболовному крючку, разрывающему шелк.

– А-а-а. Рад, что это ты, – тихо произношу я, из последних сил приподнимая тяжелую голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Фичнер хрипло смеется, будто старается скрыть слезы. Там, внизу, завывает ветер. Это не Долина, а просто Марс. Не туман, а обычные облака. Люк открыт, и сейчас они сбросят меня вниз. Говорил же я Аркосу – не дожить мне до седых волос, так на роду написано.

Сердце сжимается. Сплевываю кровь. Меня тошнит, я вот-вот потеряю сознание.

– Скажи Виргинии… скажи Эо… что я люблю их, – шепчу я и отчаянно зеваю.

– Хренов ты идиот! – тихо говорит он, качая головой. – У меня все было под контролем!

– И вовсе я… что?! – моргаю, тщетно стараясь разглядеть его лицо через застилающую мне глаза пелену.

– Это я, – отвечает он. – Это был я с самого начала, парень!

Туман рассеивается. Поднимаю глаза и смотрю на Ареса. Тот сбрасывает шлем Рыцаря Гнева и стреляет импульсной перчаткой по преторам. Те бросаются врассыпную, но он кидает им вслед ультразвуковую гранату.

– Фичнер! – в гневе ревет правительница. – ИЗМЕННИК!

Взрыв. Что-то ударяет меня в грудь, и я падаю вниз, переворачиваясь в воздухе. Я лечу? Холодно. Обжигающий ледяной ветер свистит у меня в ушах. Сейчас меня вырвет. Снова переворачиваюсь и наконец чувствую крепкую руку, схватившую меня под мышки. Поднимаюсь вверх, и последнее, что я слышу, перед тем как темнота поглощает меня, – волчий вой. Фичнер – Арес, руководитель подпольного террористического движения, воет, словно волк, унося меня в безопасное место.

43

Море

Просыпаюсь оттого, что пахнет морем, соленой водой, водорослями, свежим осенним ветром. Слышны крики чаек. Одна из них садится на белокаменный подоконник у открытого окна. Склонив голову, смотрит на меня, а потом улетает в рассвет. Вдали, у самого горизонта плывут облака, – наверное, будет дождь, хотя сейчас утренняя роса сверкает в лучах яркого солнца.

Рядом со мной лежит она. Стройное тело калачиком свернулось рядом со мной на простынях. Она одета, а я – без рубашки. Кожа испещрена следами от недавней трансплантации – розовые блестящие участки больно трогать. Мустанг шевелится во сне, и ее движение возвращает меня в действительность. Чувствую боль во всем теле и вместе с тем ликование оттого, что любимая рядом. Отяжелевшие веки снова опускаются, глубоко вздыхаю и позволяю себе насладиться простыми человеческими радостями. Тем, как она дышит мне в шею. Тем, как ее сердце бьется рядом с моим. Золотистые волосы щекочут мне нос, когда свежий ветер раздувает ее локоны. Воздух пропитан утренней свежестью, вокруг все просыпается навстречу новому дню.