Золотой Сын - Пирс Браун

– Как это у меня нет чувства юмора? – обиженно спрашивает Рок.

– Так, – спокойно отзывается Даксо. – Ты, конечно, можешь попробовать пошутить, но, боюсь, ты слишком… правильный.

– Ладно! Итак, кто был первым плотником на свете?

– Это что, анекдот? – удивляется Даксо.

– Хотелось бы верить, – иронично отвечает Рок.

– Иисус из Назарета? – предполагает Даксо. – Это же исторический анекдот, да?

– Ной? – раздается неуверенный голос Крошки.

Мы с Мустангом останавливаемся у дверей и, улыбаясь, прислушиваемся, что будет дальше.

– Иисус из Назарета?! – смеется Рок. – Да ладно, Даксо, ты способен на большее!

– Если бы я знал, что ты будешь дразниться, то вообще не стал бы отвечать!

– А Пакс говорил, что ты умный, – качает головой Ведьма. – Ах, Даксо, Даксо… ну как же так!

– Ну, если сравнивать его с братом, то возможно… – начинает Клоун, но тут же получает от Крошки тычок под ребра.

– Пакса не трожь! Великан был такой милый…

– Так что, никто не хочет узнать правильный ответ? – певучим голосом спрашивает Рок. – Конечно-конечно, я все понимаю! Вы считаете меня занудой!

– Да нет, мы умираем от любопытства, – закатывает глаза Ведьма. – Давай уже, говори!

– Так кто же был первым в мире плотником? – снова спрашивает Рок.

– Слушай, ну все сначала-то зачем! – стонет Крошка.

– Так же смешнее! – вздыхает Рок. – Ева!

– Ева?! – переспрашивает Даксо.

– Потому что она… – делает эффектную паузу Рок, – сделала подпорку для банана Адама!

Все дружно стонут.

– Это не смешно, а просто глупо! – вздыхает Крошка. – Вот уж не думала, что когда-нибудь заскучаю по Тактусу!

И тут Даксо издает пронзительный вопль и начинает хохотать. Совсем как Пакс!

– Ева! Ева! – повторяет он. – Подпорку для банана! Ха-ха-ха!

Иногда мне кажется, что у титанов внутри сидят маленькие забавные гномики, которые только и ждут подходящего момента, чтобы выпрыгнуть наружу и поржать от души. Просто их надо хорошенько спровоцировать!

– По-моему, Рок обставил Даксо! – хихикает Крошка.

– Чуете, чем пахнет? – спрашивает Клоун.

– Беконом? – предполагает Даксо, с хрустом жуя очередной ломтик.

– О нет, – качает головой Клоун, – пахнет безумцем с суицидальными наклонностями, который только что восстал из мертвых, предварительно успев завоевать целую планету и бросить своих друзей ради того, чтобы его на ленточки порезали как последнего придурка!

– О, этот запах ни с чем не спутаешь! – принюхивается Даксо.

– Дэрроу, дорогой! – зовет меня Клоун. – Это ты там под дверью уши греешь?

Мустанг осторожно подталкивает меня вперед.

– Ах ты, эльф эдакий! Подслушивать вздумал! – вскакивает Даксо и заключает меня в объятия, ласковые на удивление. Золотые ангелы на его лысой голове переливаются в лучах утреннего солнца. – Рад снова видеть тебя, друг мой!

Все по очереди приветствуют меня. Золотые никогда еще не оказывали мне столько родственного внимания. Рок обнимает меня немного принужденно. Нам действительно нужно все выяснить.

Под радостную болтовню моих друзей накидываюсь на завтрак. Весь день мы не выходим с территории виллы, проводя время за беседой и играми. Как давно такое было в последний раз! Я уже и забыл, как это приятно – просто валять дурака. Виргинии приходится поцеловать меня в ухо и трижды попросить расслабиться, прежде чем я вообще понимаю, о чем она. Сидим в библиотеке, слушаем музыку, и тут она смотрит в окно и замечает, что внизу, на лужайке, прогуливается Рок.

– Иди, – толкает она меня локтем в бок.

Рок наблюдает за парой оленей рядом с кормушкой под старым вязом. Подхожу к нему, но он даже не оборачивается. Воздух пахнет только что выкошенной травой, а из-за холмов с моря дует солоноватый бриз.

– Теперь понятно, почему Мустанг стала такой, какая есть, – говорю я, – она же здесь выросла… среди дикой и в то же время безмятежной природы.

– А я дитя небоскребов, – отзывается Рок, – хотя, как только мама уезжала, я тут же подбивал воспитателей на вылазку за город. Она, наверное, считала, что тут делать нечего. Что в больших городах творятся дела куда более важные. Но ведь на самом деле именно за это мы и сражаемся, правда?

– За землю?

– За спокойствие, что бы это для нас ни означало, – наконец поворачивается ко мне Рок. – Разве не поэтому ты воюешь?

– Не все из нас имели это спокойствие от рождения, – говорю я, показывая на оленей. – Мое детство было совсем другим. Мне все время приходится доказывать, что я заслужил все, что у меня есть или когда-либо будет, но ты прав. Я сражаюсь, потому что хочу, чтобы у меня и моих близких было право на спокойную жизнь.

– Что ж, честный ответ, – изучающе смотрит на меня мой друг.

– Я хочу попросить у тебя прощения, Рок…

– Неужели?

– После окончания училища я держал тебя на расстоянии. Принимал твою дружбу как должное. Мне не стоило так поступать, ведь ты был очень добр ко мне.

– Мне было наплевать на то, что ты всегда был в центре внимания, Дэрроу. На этом попался Тактус, но не я. Я не влюблен в тебя, как Мустанг. Не преклоняюсь перед тобой, подобно Севро и упырям. Я пытался стать твоим другом! Был тем, кто видел твои темные и светлые стороны и принимал тебя таким как есть, без осуждений, без морализаторства! И как ты обошелся со мной? Просто использовал в качестве рабочей лошади! Я заслуживаю большего! Куинн, кстати, тоже!

– То есть ты слишком хорош для того, чтобы оставаться моим другом? – тихо спрашиваю я, боясь услышать ответ.

– Думаю, я просто лучше тебя, чисто по-человечески, – говорит он, и я делаю шаг назад, пытаясь не показать, как сильно он меня задел. – За этот год я трижды сидел у постели умирающих друзей, – продолжает Рок, глядя, как олени едят зерно из кормушки. – Это были Куинн, Тактус, потом ты. Каждый раз я думал о том, что с радостью поменялся бы местами с любым из вас! А ты на такое способен?

– Я бы отдал жизнь, чтобы только вернуть их, – отвечаю я, прекрасно понимая, что это неправда.

Эти золотые мне глубоко небезразличны, но у меня есть более высокая цель, другие обязанности. Пока все не закончится, я не вправе распоряжаться своей жизнью.

Он отворачивается от оленей и смотрит мне в глаза теплым, печальным взглядом, в котором столько боли… А ведь Рок был рожден для иного. Он не такой, как я, не такой, как Кассий. Мы называли его братом, а он оказался куда более верным другом, чем мы оба того заслуживали.

– Тебя никогда не удивляло, почему меня взяли в братство Марса? Я не подхожу им по типажу. Меня скорее бы определили к Фебу или Юноне.

– Ну, у Куинн жажда победы была в крови, а вот ты… да, я частенько думал об этом.