Наследники. Покорители Стихий - KateRon

Охранники безропотно пропустили девушку, успев привыкнуть к частым посещениям, и не выказав удивления. Вот и опять знакомая полутёмная камера, встретившая промозглой сыростью. Странно — приходя сюда раньше, она не замечала леденящего холода каменных стен, словно одним своим присутствием заключённый здесь человек согревал окружающее пространство. Флёр остановилась на пороге и поняла, что не может сделать ни шагу. Потом этот миг снова и снова будет приходить в снах, наполняя душу леденящим ужасом, — стоя у двери, она видела лежащего на лавке Чарли, неподвижного, вытянувшегося, застывшего, и не слышала даже редкого и слабого дыхания. Неверный свет свечи, казавшийся в сумраке ярким прожектором, освещал заострившиеся скулы и нос, туго обтянутые кожей синевато-жёлтого оттенка, серые ямы под скулами, запавшие глазницы, до краёв заполненные чёрными тенями — всё это вызывало у Флёр однозначные ассоциации, которым, однако, никак не хотелось верить. Девушка не могла заставить себя сделать несколько коротких шагов и приблизиться к Чарли, ведь пока она стояла здесь у двери, надежда ещё оставалась — крошечная искорка ещё теплилась в душе. Если же подойти и проверить, возможно, надежде уже не за что будет цеплять свой якорь.

Флёр медлила. Вот, оказывается, каков настоящий парализующий страх, когда внутри всё визжит и воет, а ноги наливаются свинцом и отказываются повиноваться — с отстранённым интересом исследователя девушка наблюдала за собой, словно глядя откуда сверху… Наконец, качнулась вперёд, шаг, другой — зажмурившись, прижала пальцы к артерии на горле, её руки заледенели, и Флёр не могла определить температуру его кожи. Секунды растянулись в тысячелетия, а планета перестала вращаться… Ощутив под пальцами едва заметное слабое биение, Флёр сначала сама себе не поверила — испуганный разум мог сыграть грубую шутку. Она подождала, машинально считая удары — еле слышный, редкий, почти замирающий — пульс был, и сердце билось! На неё накатила волна такой сумасшедшей радости, что зажатая в другой руке палочка засветилась сиреневым сиянием. Дальше Флёр действовала с молниеносной быстротой. Разорвав остатки рубашки, одним взмахом удалила побуревшие грязные повязки и положила левую руку на середину груди Чарли, над солнечным сплетением. Распахнув свою мантию, упёрлась палочкой в собственное солнечное сплетение и, запрокинув голову, низким бархатным голосом запела заклинания на странном языке, состоящем, казалось, из одних гласных. Сумрак пронзила яркая белая вспышка, а стены засияли разноцветными искрами. На радостном подъёме Флёр, похоже, слегка перестаралась — Чарли выгнуло дугой и затрясло, словно сквозь него пропустили электрический ток, а она сама, вмиг обессилев, опустилась на пол, взмокшая от слабости. Но главное — цель достигнута: — щёки умирающего порозовели, восковая бледность пропала, грудь тихо вздымалась, дыхание стало размеренным и ровным. Флёр, сияя, запахнула мантию и начала медленно и тщательно обрабатывать рану, используя максимально возможное количество зелий. Она умудрилась даже влить лекарство Чарли в рот и минут через сорок удалилась с чувством пьянящего счастья и отлично выполненного долга. До своей комнаты Флёр добралась уже с трудом, еле передвигая ноги, — для восстановления сил ей требовался немедленный сон. Проваливаясь в тёплую пушистую дремоту, она твердила, обращаясь неведомо к кому: "Вот так вот. Именно так. И не спорьте. Он будет жить".

Флёр проспала до середины следующего дня и, возможно, спала ещё больше, если бы серебряный колокольчик не разбудил её жизнерадостным переливчатым звоном:

— Мисс Делакур? Вы ещё почиваете? — голос Малфоя, пропущенный сквозь магический предмет, звучал необычно.

— Я? Похоже, да… — она удивлённо бросила взгляд на часы. — Ого! Уже миновал полдень!

— Извините, что разбудил. Жду вас в кабинете. Будьте добры, поторопитесь! — девушка вскочила на ноги. Знакомый холодок побежал по венам, словно пузырьки в шампанском — она почувствовала опасность в вежливом и настойчивом малфоевском тоне. Следовало подготовиться.

Когда через полчаса дверь кабинета распахнулась и Флёр шагнула через порог, гордящийся своей невозмутимостью, мистер Люциус Малфой оказался сражён наповал и ошарашен. На лице прекрасной мадонны с тонкими, словно неземными, чертами и округлыми щёчками цвели розовым бутоном губы — полные, влажные, приоткрытые, будто невысказанный зов тихим стоном замер на них. Серебристые волосы, уложенные прихотливой короной, оттеняли лицо подобно драгоценному окладу редкой иконы. Мантия драпировалась вокруг стройного тела соблазнительными складками, якобы пытаясь скрыть фигуру, а на самом деле удивительным образом выставляя её на показ. Повисла долгая пауза, во время которой Флёр вошла, села в кресло, взяла со стола пёрышко и пару листков пергамента и с видом примерной школьницы, влюблённой в преподавателя, уставилась в окаменевшее лицо Малфоя:

— Вы звали меня, сэр?

— Люций… — отозвался тот хриплым непослушным голосом. Чувства, взволновавшие кровь, были сильнее разума, сильнее всех других ощущений и эмоций. "Проклятая вейла!" — чертыхнулся он про себя.

— О да! Сэр Люций, вы звали меня? — теперь губы раздвинулись в улыбке, дразнящей, шаловливой, капризной.

— Звал… — на высоком лбу выступили капли пота.

"Она думает, будто сможет сбить меня с толку!"

"Он считает — я должна бояться его?! Пусть познакомится с Венерой Милостивой…"

— Я пришла сразу же, ваше слово — закон в этом замке, — взгляд исподлобья, тень от ресниц на нежных щеках, влажный блеск белых зубов позади сочных губ, изгиб шеи, лёгкий наклон вперёд, тугое натяжение тонкой ткани на упругой груди, едва заметно колышущейся в такт тихому дыханию.

— М-м-м… — Люций вскочил и метнулся к окну. Позади раздался мелодичный смех, похожий на перезвон серебряных колокольчиков.

— Мы, кажется, договорились в первый же день, мисс Делакур, что чары вейлы не должны испытываться на обитателях этого замка, — прошипел Малфой, отходя от окна и тщетно пытаясь совладать с перекошенным лицом.

— Конечно, договорились, но мне тоже бывает скучно, — она капризно изогнула губки, — а вы производите на женщин такое неизгладимое впечатление…

"Неизгладимое… Почти как бледная поганка — такое же белёсое, холодное и ядовитое…" — Флёр доставляло огромное наслаждение, соблазняя его вслух, про себя думать гадости.

— М-да… Вернёмся к тому, зачем я вас вызвал.

"К тому… к нему… я готова возвращаться всю жизнь…" — мысленно пропела Флёр, думая о Чарли, и ощущая искристую радость от воспоминаний о нём.

— Вы оказались правы, мисс Делакур, — Малфой склонил голову, приподняв брови, словно с удивлением признавал совершенно невозможный факт, — мои люди не смогли осилить ни одного заклинания из требующихся для воздействия на драконов. Необходимо, чтобы кто-то их обучал.

— Ещё и талант необходим, — вскользь добавила Флёр, беззаботно играясь с крышкой серебряной чернильницы.

— И это тоже… — Малфой нетерпеливо поморщился. — Не могли бы вы меня не перебивать! — в голосе отчётливо проступило раздражение.

"Ага! — Флёр мысленно подпрыгнула. — И где же наша хвалёная невозмутимость?!"

— Ой, больше не буду! — захлопав ресницами, опять не смолчала девушка. Малфой скрипнул зубами и продолжил:

— Итак, мне нужен разбирающийся в драконах колдун, который будет учить моих людей…

— А я не разбираюсь в драконах… — глаза фарфоровой куклы смотрели с искренним удивлением.

— Мисс Делакур! — стеклянные створки книжных шкафов жалобно звякнули.

— Ой, простите-простите… — она потупила глаза, не забыв изменить позу, дабы соскользнувшая мантия приоткрыла круглое колено.

"Так тебе! — Флёр мысленно торжествовала. — Проняло, голубчик? То ли ещё будет…"

— Э… О чём я… — Люций сбился с мысли и глянул на девушку уже с плохо скрываемым бешенством.

"Трам-пам-пам! — пелось в душе. — Как я люблю дразнить хищников! Злобных, страшных, жестоких хищников, которые думают, будто им подчиняется весь мир…"

— Так! Говоря короче, мне требуется снова поставить на ноги уизливского ублюдка — он будет учить Пожирателей Смерти правильно обращаться с драконами.

— А вы уверены, что он — будет? — на Малфоя вдруг глянула какая-то незнакомая Флёр — серьёзная, строгая, вдумчивая.

"Кто это?! МакГонагалл в молодости?!! А где же порочный ангелочек? Или такова обратная сторона вейлы?"

— Будет, если захочет жить, — льдисто-голубые глаза прищурились.

— Но вы же, кажется, говорили — он умер? — безразлично поинтересовалась Флёр.

— Слухи о его смерти оказались сильно преувеличены…

— Это хорошо. А то ведь я не Господь Бог — мёртвых не воскрешаю…