Знаменитые писатели Запада. 55 портретов - Юрий Безелянский

Не жалуют Ремарка и в других немецких изданиях, посвященных истории немецкой литературы.

Что это? Нет пророка в родном отечестве? Или немцы не прощают Ремарку, что он покинул страну, будучи не евреем, а арийцем, а потом нашел безжалостные слова в ее адрес?

Трудно найти точный ответ, а поэтому перейдем к другой, жутко интригующей главе.

Женщины

«Все женщины великого Ремарка», — с придыханием писал еженедельник «Частная жизнь». На личном фронте без перемен? Менялись только участницы любовных событий, а сердце писателя оставалось без изменений: тревожным, ищущим, неудовлетворенным. Можно сказать, что не он выбирал женщин, а женщины выбирали его и частенько инициативу держали в своих руках. Ремарк не был мужчиной в полном смысле этого слова и никогда не подходил к женщине с плеткой, как советовал Фридрих Ницше. Он был слишком мягок и скорее терпел сам страдания, чем приносил другим. В нем были некие мазохистские наклонности, но тем не менее к психоаналитикам он никогда не обращался и терпеть их не мог.

Ремарк был видным мужчиной, высоким, с ладной фигурой, с правильными чертами лица, голубоглазый и с выражением «добродушной веселой лисицы», как на иллюстрациях Гюстава Доре. Одевался всегда модно, часто ходил с тросточкой и моноклем в глазу. На такого мужчину женщины, как мы говорим сегодня, западали. По молодости это были «доступные женщины», которых он называл «клюнтихами» — в начале XX века это словечко использовали в Берлине для грубого обозначения женских половых органов. Более благопристойное название — «ночные бабочки».

Первый роман произошел в госпитале, где лежал раненый молодой солдат Ремарк. 30-летняя дочь начальника госпиталя Эдельгейда Шуфтерле взялась обучать новобранца секса всяким постельным причудам, которые, правда, не всегда получались, ибо у молодого Эриха были проблемы, так и не решенные до конца жизни. После войны появилась Эрика Хаазе, она жила какое-то время на квартире Ремарка, вела хозяйство и пыталась отучить будущего писателя от алкоголя. Переделать Ремарка у Эрики не получилось, и она его оставила.

В Берлине Ремарк познакомился с разведенной женой крупного дельца и бывшей танцовщицей Ильзой Юттой Цамбон, с очень красивой женщиной, как будто сошедшей с картин старых немецких мастеров. К тому же она любила коктейль «Бакарди», и он сблизил их мгновенно. 14 октября 1925 года Ремарк женился на Ильзе. Совместная жизнь продолжалась до 1930 года, осложненная скандалами и взаимными изменами. Новое увлечение Ремарка — юная актриса Рут Альба. Позже она вспоминала: «Ремарк старался жить как можно незаметнее и не впускал себе в душу. До беспамятства был влюблен в одиночество, закутывался в него, словно в свои элегантные кашемировые пуловеры».

В один из сентябрьских дней 1937 года в Венеции, на пляже в Лидо, Ремарк повстречал голливудскую звезду Марлен Дитрих, оба они покинули Германию и им было о чем поговорить друг с другом.

Когда Ремарк подошел к ней, она читала книгу своего любимого поэта Рильке. «А почему не Ремарка?» — спросил он осторожно. «А разве он интересен?» — вопросом на вопрос ответила Марлен. Так начался удивительный роман любви между двумя звездами — литературы и кино, любовь-притяжение, любовь-отталкивание, любовь-непонимание, любовь-дружба, отношения длились долгие годы, они жили то в Европе, то в Америке, то сближаясь, то отдаляясь друг от друга.

Как вспоминала Дитрих: «Его трагическое мышление питалось моим природным оптимизмом. Он боялся, что сочинительство его опустошило. Это было причиной его постоянной печали. Он был хрупкой душой в хрупком теле».

А Марлен была стальной женщиной, она всегда знала, что надо делать и как надо вести себя с мужчинами. Она поддерживала «боевой дух» в Ремарке и даже тащила его на себе в бунгало в «Беверли-Хиллз», когда он слишком напивался и не мог самостоятельно двигаться. Утром Марлен методично приводила Ремарка в чувство, отпаивая мясным бульоном. Все это происходило во время создания романа «Триумфальная арка», который писатель посвятил «М.Д», своей спасительнице.

О первой знаменательной встрече с Ремарком Марлен Дитрих впоследствии рассказывала дочери:

«Мы с Ремарком проговорили до утра. Это было изумительно! А потом он посмотрел мне в глаза и произнес: „Должен тебе сказать — я импотент!“ Я тоже посмотрела на него и сказала: „О, как замечательно“. И с таким облегчением я это сказала. Ты ведь знаешь, как я ненавижу заниматься „этим“, — я действительно была так счастлива! Ведь в результате мы могли просто разговаривать и засыпать, любя друг друга: и это так мило, так хорошо!»

В 1939 году все рухнуло: Марлен Дитрих бросилась в объятия настоящего мужчины, французского актера Жана Габэна, который любил и ценил именно «это». А Ремарк, грубо говоря, остался с носом.

В 2001 году кельнское издательство «Кипенхойер и Витч» издало 300 писем Ремарка к Марлен Дитрих. Книгу тут же перевели на русский язык, и она привлекала к себе жгучее внимание читающей публики, — у нас любят литературную «клубничку», хотя в письмах содержатся не только любовные ягоды. Приведем несколько отрывков из этих писем:

25 ноября 1937 года:

«Ночь, и я жду, когда ты позвонишь из Нью-Йорка. Рядом спят собаки, играет граммофон. Пластинка „Легко любить…“ Я чувствую, очнувшись ото сна, что ты вся под каждой клеточкой кожи…»

«Нежная моя! Любимая, трепетная! У мимозы рядом с моим домом в эти дни распустились маленькие ветки. По утрам она золотится на солнце на фоне белой стены. Мягкая, как твое сонное дыхание на моем плече… Я люблю тебя, милая, мне тебя страшно не хватает, я пытаюсь об этом не думать, не думать о той темноте и о том мгновении, когда ты ко мне пришла, и свет был выключен, и ты летела из темноты прямо ко мне в объятия, и ночь распалась, и комната распалась, и мир распался, и твои губы были самыми мягкими в мире, и твои колени обнимали меня, и твои плечи, и твой нежный голос — приди же снова, снова, — трепещущая, бесконечно любимая…»

7 декабря 1937. Париж: «Маленькая очаровательная обезьянка, до чего же удручающая жизнь! Ты на другом конце света и лишь изредка шлешь телеграммы. Неужели писать письма так трудно? Я скоро здесь медленно и тихо рехнусь. Видения мягко наслаиваются друг на друга — и во всех ты смотришь на меня и о чем-то спрашиваешь. Что же ты хочешь знать?..

Маленькая меланхолическая пантера из зоопарка — смейся, осмеивай же нас всех. Об идиотах не стоит грустить. Они созданы для того, чтоб над ними смеялись.

Ну же, ну! Голубая и изумрудная волна. Беги! Пенься!.. Нетерпение — наш рок и наше счастье! И если, я так нестерпимо тебя жажду — кто наполнит это счастье желания тысячекратным обладанием. Но ты — больше, чем свершения. Любимая, вечно меняющееся видение Бога».