Воскресение Сына Божьего - H. Т. Райт

Второй отрывок говорит о «вхождении в жизнь» (в последней строке измененной на «Царство Божье»), за что каждый должен заплатить. Это предполагает стандартную еврейскую дихотомию между нынешним веком и веком грядущим, между которыми существует сильная взаимосвязь. Даже полагая, что Иисус призывал отрубить ногу и руку и вырвать глаз скорее в качестве яркой метафоры, нежели буквально, суть повторяющегося объяснения состоит в том, что, попадает ли человек в геенну или в «жизнь», он остается тем же, что и прежде. Хотя этот образ шокирует[1296], в идее вхождения в Царство Божье или новую жизнь в том же теле, что и в настоящем, нет ничего такого, что не могло бы прозвучать в широком контексте иудаизма Второго Храма[1297]. Опять же, хотя христиане I века, читавшие этот отрывок, естественно толковали его с точки зрения следования за Иисусом в жизнь воскресения (воскресшее тело Иисуса можно было узнать, согласно хотя бы Евангелию от Иоанна, по следам крестных ран), здесь еще не говорится ничего о том, как этот текст воспринимало позднее богословие.

Третий отрывок основывается, как и у Павла, на иудейском предании, которое говорит о народе Завета, оправданном в грядущем веке. В дополнение к этому у Матфея представлен суд над Израилем, который вершат последователи Иисуса, что указывает (как отчасти и наша следующая категория) на Даниила. Обетование «грядущего века» тут дано открыто, и жизнь в этом веке (zoe aionios, «жизнь будущего века», что обычно переводится как «вечная жизнь») будет воздаянием для того, кто последует за Иисусом. Главная цель этого отрывка, на самом деле, — гарантировать последователям Иисуса то, что обычно относили ко «всему Израилю»; это входит в новое определение Израиля вокруг самого Иисуса, которое свойственно его действиям и высказываниям на разных уровнях[1298]. Этот отрывок также содержит обетование о драматическом повороте событий, когда «первые» и «последние» поменяются местами, что соответствует множеству других слов о «переворотах», особенно — Заповедям блаженства (см. ниже). Но что достойно внимания в этом отрывке — главный переворот обещан не в веке грядущем, но уже в настоящем. Тут нет никакого разработанного богословия будущего века, или воскресения. Матфей пользуется словом «новое рождение» (palingenesia) для обозначения будущего века, — в Новом Завете это слово употребляется в подобном смысле только в этом месте[1299]. Тут со всей очевидностью предполагается огромная перемена в мире, но сказано об этом не более того, что можно было бы извлечь из множества других текстов периода Второго Храма[1300].

В этих отрывках присутствует ясное чувство грядущего, когда тем, кто верно следует за Иисусом, даже если они претерпят смерть или муки в этом веке, дарована будет новая жизнь. Если мы рассмотрим эти отрывки в контексте представлений о грядущей жизни и будущем веке, мы увидим, что они точно соответствуют другим апокалиптическим иудейским фрагментам, и, в частности, тем, которые хранят в себе отзвук или продолжают темы Даниила. Хотя в них и отсутствует термин «воскресение», можно с уверенностью утверждать, что эта тема присутствует, по меньшей мере, косвенно. Однако тут нет ничего специфически христианского, кроме того, что они сфокусированы на Иисусе, вокруг которого обретают иной статус люди, носящие эти обетования. Можно утверждать, что первые христиане, передававшие, зафиксировавшие и собравшие эти речения, нисколько не ориентировались на более развитое христианское мироощущение, они даже не пытались показать, что сам Иисус, их произнесший, однажды будет воздвигнут из мертвых.

(iii) Грядущее оправдание Иисуса

Трижды у Марка Иисус ясно предсказывает не только свою смерть, но и воскресение:

И начал учить их, что надлежит Сыну Человеческому много претерпеть и быть отвергнутым старейшинами и первосвященниками и книжниками, и быть убитым, и через три дня [Мф и Лк: в третий день] воскреснуть[1301].

Ибо Он давал наставления Своим ученикам и говорил им, что Сын Человеческий будет предан в руки человеческие, и убьют Его, и, убитый, Он через три дня [Мф: в третий день] воскреснет [Лк пропускает упоминание об убиении и воскресении][1302].

Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и приговорят Его к смерти, и предадут Его язычникам; и надругаются над Ним, и оплюют Его, и будут бичевать Его, и убьют, и через три дня [Мф и Лк: в третий день] Он воскреснет[1303].

Я уже приводил доводы к тому, что, вопреки широко распространенному среди богословов последних двух или около того поколений мнению, наиболее вероятно, что Иисус восходил в Иерусалим, зная, что он тут умрет и что такого его призвание от Бога[1304]. Я доказывал и то, что, весьма вероятно, он понимал свою скорую смерть в свете доступных основополагающих повествований Писания, соответствующих другим сторонам его призвания и общественного служения, и что он, — как и любой другой иудей периода Второго Храма, вовлеченный в одно из движений, провозглашающих Царство Божье, — думал и, возможно, провозглашал, что Бог Израиля воздвигнет его из мертвых, оправдает его после страдания. Это, безусловно, очень близко соответствует повествованию о мучениках во Второй книге Маккавейской (хотя в этом случае контраст между их предсмертными угрозами и предсмертными словами Иисуса становится куда более ярким)[1305]. Это не означает, разумеется, что все предсказания по сути дословно передают то, что сказал Иисус. «Через три дня» у Марка каждый раз изменяется на «в третий день» у Матфея и Луки (при том, что Лука опускает во втором случае важные элементы), что указывает на редактирование еще на раннем этапе становления предания; если Иисус умер в пятницу, три полных дня никак не могли пройти до воскресного утра, однако же это был «третий день», и именно это мы находим в самом раннем предании, которое приводит Павел в 1 Кор 15:4.

Особый интерес представляет реакция учеников. После первого предсказания Петр отводит его в сторону и укоряет; очевидно, упоминание о воскресении никак не смягчило потрясения от сказанного Иисусом о предстоящих страдании и смерти. Во второй раз — Матфей сообщает, что «они очень опечалились», тогда как и Марк, и Лука говорят, что «не уразумели они сказанного, а спросить Его боялись». Лука говорит о том, что это было провиденциально сокрыто от них, и это созвучно его теме полного непонимания со стороны учеников вплоть до самого воскресения Иисуса, — теме, повторяющейся вслед за третьим и последним предсказанием[1306]. Иначе говоря, ученики нигде не понимают того, что Иисус вроде бы говорит о своем скором воскресении. Кажется, родственникам и последователям маккавейских мучеников и другим людям, погибшим в борьбе за Царство ГОСПОДА в последние века до P. X. и в первые после P. X., слова о том, что они воскреснут в отдаленном будущем, приносили немного непосредственного утешения; подобным образом, ученики, похоже, были потрясены или опечалены тем, что Иисус ожидал неминуемой близкой смерти, или просто никак не могли взять в толк, о чем же он в конце концов говорит.

Само по себе предание и передающие его евангелисты заставляют читающего думать, что ученики допускали, с одной стороны, что Иисус, должно быть, имеет в виду грядущее последнее воскресение, и (или), с другой стороны, — что он метафорически говорил о битве за восстановление Израиля и о необходимости быть готовым рискнуть всем в этой битве. Остается только гадать, как они понимали фразу «на третий день» и подобные ей; мне представляется, что они воспринимали ее как метафору, не понимая, однако, к чему конкретно она относится. И хотя в контексте иудаизма периода Второго Храма услышанное шокирует, эти речения тут знакомы, они, подобно Второй книге Маккавейской, демонстрируют веру в физическое воскресение тех, кто умер из верности Богу Израиля. Однако, не считая упоминания о трех днях (возможно, конечно, тут слышен отголосок Ос 6:2, но в синоптических евангелиях эти слова не привлекают никакого внимания), нет и намека на что–то новое по сравнению с еврейским преданием ни у Павла, ни где бы то ни было еще у первых христиан. Безусловно, верующие, передававшие, собиравшие и редактировавшие эти речения, окружали их победным ореолом в полной убежденности, что предсказания исполнились и что это превосходило понимание слышавших эти слова учеников. Но помимо того, что они отредактировали слова о трех днях, они, похоже, никак не пытались сделать эти отрывки понятнее.

Наряду с этими предсказаниями об оправдании и восстании, можно отметить высказывание, которое представляет собою отклик на Дан 7 и указывает на будущее оправдание: