Девушка выбирает судьбу - Утебай Канахин

Получив письмо дочери, Баян оставила отару на попечение соседа и приехала в районный интернат, где училась дочь. Всю дорогу плакала она. А Бахыт купила в магазине уксусной эссенции. Она хотела покончить с собой поздней ночью, когда все уснут. Ничего ей больше не было мило на этом свете, никого она не хотела видеть. До ночи еще далеко. Блуждающий взгляд девушки упал на книгу, лежащую на тумбочке, и она машинально принялась читать…

Они проходили эту книгу по школьной программе, и Бахыт знала ее содержание по рассказу учительницы. Молодой парень с далекой Украины — как раз из тех мест, где погиб ее отец, — был тяжело ранен в боях с белогвардейцами. Потом он много работал на восстановлении разрушенного войной хозяйства, но старые раны напомнили о себе. Постепенно его парализовало, он ослеп, и только огромная сила воли позволила ему остаться в строю.

Она была отличницей по литературе и хорошо запомнила все это. Теперь, принявшись читать, она постепенно забывала обо всем и вместе с героем книги заново переживала его тяжкие беды, вместе с ним боролась и побеждала. А когда Бахыт дочитала до конца, было уже утро, и такими маленькими показались собственные ее горести, что она поскорее спрятала в тумбочку трехгранную бутылочку. Словно рука отца протянулась к ней из тех мест, где он воевал. Может быть, заметив ее состояние, какая-нибудь из подруг специально подложила ей эту книгу. А что, если это был кто-то из ребят? Бахыт задумалась…

Но, когда приехала мать, с новой силой нахлынула обида за отца. На этот раз Бахыт не ругалась, не кричала. Она просто не разговаривала с матерью, а та тихо плакала…

Каждый год, когда приходят каникулы, все ученики школы-интерната задолго до отъезда начинают собираться, укладывать вещи. Не говоря уж о мальчиках, девочки тоже спешат сесть на первую попавшуюся подводу, идущую в их сторону. Из ста двадцати учеников одна Бахыт не спешит возвращаться домой.

Разные мысли овладевают ею к весне. Как и другим, все чаще вспоминается родной аул, колышущиеся под ветром ковыльные травы, терпкий неповторимый запах весенней степи, она видит себя купающейся в прохладном зеркальном озере за аулом, загорающей на мягком и ласковом прибрежном песке. Как прибавляются силы, отдыхает душа от всего этого!..

Но тут же, словно черная туча, наплывает воспоминание о матери, о ее позоре… Да, не стоит ехать. Будешь ходить там, как голая у всех на виду. Если мать у тебя такая, то обижаться нечего. Чем ты гарантирована от того, что о тебе самой не подумают такое. Любой негодяй может бросить тебе это в лицо, и придется промолчать. В ауле все знают друг о друге, и разве мало на свете людей, находящих удовольствие в унижении других! Что она скажет в ответ на похабное слово?..

Бахыт уже видит себя поднимающей руку, чтобы ударить по лицу обидчика, но тот смеется… «Что это ты задираешь так нос? Кто воспитал тебя в таких строгих правилах? Неужто эта Баян? Так она же…» И рука ее бессильно опускается.

Пока Бахыт ходит в горестном раздумье, подруги разъезжаются по своим аулам. Она остается совсем одна. Потом приезжает за ней на разболтанной старой арбе, запряженной волами, их сосед-водовоз. Ей не хочется обидеть доброго старика, и хоть договорилась она остаться в лагере пионервожатой, но все же уезжает.

Долго едет арба через райцентр. Война закончилась, но поселок все еще похож на животное, которому мешает подняться на ноги истощение после страшного джута — длительной бескормицы. Развалившиеся глиняные дувалы, покосившиеся ворота, слепые окна с выбитыми и заклеенными бумагой стеклами, давно не беленные стены домов, а сверху прибитые дождями, расползающиеся крыши — все это наводит печаль и уныние.

Бахыт вглядывается в дома по обе стороны дороги, стараясь угадать судьбы живущих там людей. Вот эту землянку сложили когда-то на совесть — плотно замешанный сырцовый кирпич выдержал все испытания временем. Но сейчас окна и двери накрест заколочены старыми досками. Наверно, хозяин не вернулся с войны, и семья переселилась в аул или уехала куда-нибудь в другие края по найму. Многие так поступали… А вот, уже на самом краю поселка, такой же заколоченный дом. Здесь и крыша вот-вот рухнет. Тут жили когда-то старик со старухой из их аула. У них было пятеро сыновей — все как на подбор. Двое из них были женаты, имели детей. Все пятеро сложили свои головы на войне. Старики умерли в один год, жены повыходили замуж за других, и никто не захотел оставаться в старом доме. Дети из интерната говорили, что там по ночам виден неясный свет, слышны стоны. Наверно, ветер гудит в дымовой трубе, но Бахыт и сейчас немного боязно смотреть в сторону этого дома.

Самые крайние дома поселка уже начал заносить песок. Белая облезлая собака прямо по бархану взобралась на крышу и лежит там, грея на солнце впалые бока. Когда-то здесь начиналась густая зеленая роща, но в войну люди вырубили ее. Ничего не поделаешь, надо было топить…

Только выехав за поселок, Бахыт оглянулась. Когда она была совсем маленькой, отец не раз брал ее в свои поездки. Она отчетливо помнит ряды беленьких веселых домиков, потонувших в зелени садов. А сейчас… Она невольно ухватилась за ворот платья, расстегнула его.

Так уж медленно движется запряженная быками арба. Нисколько почти не отъехали от поселка, а солнце уже клонится к закату. Сумерек в степи не бывает. Сразу наступила темная ночь — словно черным стеганым одеялом укутало всю землю вместе с их арбой и быками. Настойчиво повизгивала ось, стало страшно…

— Ну, а как идет твоя учеба, Бахытжан? — спросил сосед, и слышно было в темноте, как он для порядка стегнул легонько волов. Совсем маленький старичок с ноготок был их сосед. И никого больше во всей степи.

— Учусь, дедушка… Неплохо.

— Ну благодарение аллаху!

Он начал рассказывать ей о здоровье соседей, время от времени покрикивая: «Айтчу, ай, ай-ай!» Волы, привыкшие за долгие годы совместной работы к старичку и его