Так кто же развалил Союз? - Олег Мороз

Как уже говорилось, Украина подписала договор об Экономическом сообществе 6 ноября. Лишь ненамного позже, чем другие, но все же — отдельно от других.

Стоит, пожалуй, сказать несколько слов о подписанном в Алма-Ате документе, чтобы читатель имел о нем представление…

В преамбуле подписанты заявляли, что они сознают выгоды экономической интеграции, общего экономического пространства и целесообразность сохранения хозяйственных, торговых, научно-технических и иных отношений. Для этого и заключают Договор. Главные тезисы Договора, наиболее часто встречающиеся в его тексте, — все предполагается делаться согласованно, во всем должна быть координация. В первой же статье читаем: Экономическое сообщество создается с целью образования объединенного рынка и проведения согласованной экономической политики. Для этого учреждаются институты Сообщества. Это Межгосударственный экономический комитет, Банковский союз, Арбитраж Экономического сообщества. Высший координационный орган — Совет глав правительств государств, входящих в Сообщество.

Важная вещь: перемещение товаров и услуг на территории государств — членов Сообщества происходит свободно, беспошлинно. С государств же, не входящих в организацию, пошлины взимаются по ставкам единого таможенного тарифа Экономического сообщества.

К свободным ценам члены Сообщества договорились переходить СОГЛАСОВАННО (на практике это, разумеется, не было исполнено).

Внутри Сообщества действует общая валюта — рубль. Если какая-то страна захочет ввести собственные деньги, она должна заключить специальное соглашение с Сообществом на этот счет (это, конечно, впоследствии тоже не выполнялось).

Чтобы предотвратить выпуск денег центральными банками государств — членов Сообщества, учреждается Банковский союз, включающий эти банки, и при нем — Межгосударственный эмиссионный банк. Только он и имеет право выпускать деньги. Директивы Банковского союза ОБЯЗАТЕЛЬНЫ для всех банков — членов Банковского союза (подчеркиваю слово «обязательны», поскольку в дальнейшем обязательность решений межреспубликанских органов вообще будет поставлена под сомнение).

Но над Банковским союзом, чтобы присматривать за ним, создается еще и Банковская инспекция, решения которой ОБЯЗАТЕЛЬНЫ уже для Банковского союза и Межгосударственного эмиссионного банка.

Экономическое сообщество имеет свой бюджет…

Наверное, «экономический» Договор несколько притормозил отдаление республик друг от друга. И работа над ним, и сам процесс его заключения позволили бывшим «братьям» словно бы снова ощутить локоть друг друга, — это ощущение они уже стали напрочь утрачивать. Однако остановить распад Союза, как на это надеялся Горбачев, Договор, конечно, не смог. Это была непосильная для него задача.

«Нарастающие трудности с продовольственным снабжением создают взрывоопасную ситуацию. Заместитель министра внутренних дел В.Турбин — председателю Межгосударственного экономического комитета И.Силаеву (8 ноября 1991 года):

«По поступившим в МВД СССР сведениям с обеспечением населения хлебом и другими продовольственными товарами первой необходимости в ряде регионов страны остается сложным… У продовольственных магазинов создаются многочисленные очереди, в которых граждане в резкой форме критикуют местное и центральное руководство, отдельные из них призывают к проведению акций протеста».

«Из дневника помощника президента СССР Анатолия Черняева:

«Ягодин (министр образования) звонит: Лазарев Минфин РСФСР) закрыл счета для вузов союзного подчинения (МГУ, Бауманский, Менделеевский, Педагогический, МАИ, МЭИ и т. п.) — сотни тысяч студентов не получили за октябрь стипендии! Будет, мол, «Тяньаньмынь»… Говорю об этом М. С. (Горбачеву. — О.М.) Не знаю, что он предпримет…

Явлинский сообщает, что с 4 ноября Внешэкономбанк объявит себя банкротом: ему нечем оплачивать пребывание за границей наших посольств, торгпредств и прочих представителей — домой не на что будет вернуться… М. С. поручает мне писать Мейджору, координатору «семерки»: «Дорогой Джон! Спасай!»…»

«Уже в первом полугодии 1991 года, еще до августовского путча, Россия получила от других республик лишь 22 процента запланированных поставок сахара, 30 процентов чая, 19 процентов крупы, 22 процента мыла. Все республики, кроме России, ввели таможни на своих границах, чтобы ограничить вывоз товаров соседям, в частности в Россию. Таможни работали в одну сторону — вывозить товары в Россию было нельзя, ввозить оттуда можно. (Об экономической политике бывших союзных республик. 1991 год. Рабочие материалы правительства из личного архива Гайдара)».

«Председатель правления Госбанка СССР В.Геращенко — президенту СССР М.Горбачеву (15 ноября 1991 года):

«В октябре с. г. было заявлено, что официальные золотые резервы страны составляют всего около 240 тонн. Объявленный уровень официальных золотых резервов, являющихся одним из важнейших показателей кредитоспособности страны, по мнению специалистов, не соответствует статусу великой державы и ведущей золотодобывающей страны. Сообщение о величине золотых резервов СССР вызвало недоумение среди специалистов на рынке золота, которые ранее оценивали их в 1000–1300 тонн».

«Из письма председателя Контрольной палаты СССР А.Орлова — председателю Межгосударственного экономического комитета СССР И.Силаеву (22 ноября 1991 года):

«Бюджетный дефицит и государственный долг за 9 месяцев 1991 года многократно превысили показатели, утвержденные Верховным Советом СССР на конец 1991 года… Принятие Верховным Советом СССР (прежнего состава) по представлению исполнительной власти страны нереального, прежде всего в отношении доходной части, союзного бюджета на 1991 год явилось главной предпосылкой кризиса финансово-бюджетной и кредитной системы Союза ССР… Основная экономическая причина кризиса союзного бюджета — многократное сужение его доходной базы по сравнению как с предшествующими годами, так и с утвержденным планом на 1991 год. В союзный бюджет нет отчислений от подоходного налога, от дохода кооперативов налога с оборота. Отключение союзного бюджета от непосредственной связи с доходами населения, новых рыночных структур и налогом с оборота было крупнейшим стратегическим просчетом и ударом по его устойчивости и бездефицитности… По Украине не было перечислений средств на общегосударственные программы. По республикам Прибалтики все доходы, поступающие на их территории, полностью зачислялись в бюджеты республик… Ненадежным источником союзного бюджета оказался налог с продаж… Большие потери доходов от внешнеэкономической деятельности страна несет из-за срыва договоров поставок продукции для экспорта… Снижение объема экспорта при росте выплат по внешнему долгу обусловили необходимость резко уменьшить закупки по импорту в капиталистических странах… Факторы политического характера сказались на приостановлении иностранными должниками платежей по предоставленным кредитам (Ирак, Алжир, Ливия, Сирия), из-за чего бюджет недополучит 9,1 миллиарда рублей».

УКРАИНА УХОДИТ ОКОНЧАТЕЛЬНО

Попытки как-то все же уломать Украину продолжались. По воспоминаниям Кравчука, Горбачев периодически звонил ему и «упрямо убеждал»: Украина без Союза неминуемо погибнет, ей не под силу построить собственную экономику, а при развале Союза экономические связи неминуемо будут разорваны. Еще одна линия аргументации: «Что вы будете делать с ядерным оружием? Кнопка-то все равно в Москве!» Горбачев убеждал Кравчука и в том, что украинский референдум неминуемо провалится: ведь в марте более семидесяти процентов населения Украины проголосовало за Союз.

(Не знаю, действительно ли Горбачев верил, что украинский референдум повторит те же результаты, которые были на Всесоюзном референдуме в марте. Если верил, это была довольно наивная вера).

Такого рода убеждения делались не только приватно, телефонно, но и публично. Горбачев заявил, что если Украина полностью выйдет из Союза, — это, конечно, создаст для Союза большие проблемы, но для самой Украины это станет настоящей катастрофой. При этом Михаил Сергеевич не уставал придумывать какие-то сложные логические формулировки, призванные доказать, что настоящая независимость — это вовсе не то, что многие, — может быть, большинство, — понимают под независимостью, а нечто совсем другое. В интервью американскому журналу «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» он сказал, что, по его мнению, право на самоопределение должно осуществляться не через сепаратизм и отделение, а через «глубокое перераспределение власти, глубокую реформу Союза, переход от унитарного государства к действительному Союзу Суверенных Государств».