Драконья погода - Лоуренс Уотт-Эванс

Заперто!

Арлиан нахмурился. Он понимал, что нужно уходить; у него слишком мало времени, Хромого здесь наверняка нет. Но все же ему хотелось узнать, кого же лорд Дракон держит здесь под замком. Он провел свободной рукой по верхнему краю дверного проема, осмотрел соседние стены, но нигде не нашел ключа.

Арлиан вытащил из кармана собственные ключи и был приятно удивлен, когда третий ключ, самый обычный, легко повернулся в замке.

Впрочем, спросил он себя, зачем ставить здесь сложный замок? Наверняка он найдет за дверью лишь пыль да старые ящики. Скорее всего дверь закрыта на засов просто по привычке.

Но когда ключ в замке повернулся, ему показалось, что он услышал сдавленное рыдание, вот только не смог определить, откуда оно доносится. Арлиан поднял шпагу и осторожно приоткрыл массивную дверь.

Прежде всего он ощутил тяжелый земной запах — человеческих выделений, крови и пота. А потом он увидел ее.

Конфетка сидела, скрестив ноги, на соломенном матрасе, брошенном на каменный пол, и смотрела на него. Она была обнажена, желтые и багровые синяки покрывали руки и живот. Густые черные волосы свалялись и свисали грязными космами, по щекам текли слезы.

Но это была Конфетка. Сердце радостно забилось у Арлиана в груди, и он широко улыбнулся, хотя у него самого глаза наполнились слезами.

Конфетка смотрела на него, не узнавая. Ее лицо выражало отчаяние и покорность судьбе. Улыбка Арлиана исчезла. Он осторожно вошел в комнату и поднес палец к губам, призывая Конфетку к молчанию.

Она сидела и ждала.

Он решил не закрывать дверь — засов будет серьезным препятствием, а ему совсем не хотелось стать пленником вместе с Конфеткой.

— Как ты? — прошептал он.

Она удивилась:

— Я не понимаю.

Арлиан смущенно посмотрел на открытую дверь, а потом оглядел комнату.

Помещение оказалось большим и практически пустым. Кроме матраса в комнате находился тяжелый стол грубой работы, покрытый с одной стороны темными пятнами. В каменную стену были вбиты железные шкворни, с которых свисали цепи, в углу стояли два здоровенных сундука, закрытых на замки. На них кто-то поставил деревянные ящики. В другом углу валялся треснутый ночной горшок. Голый пол в нескольких местах был чем-то запачкан; одну из стен почти полностью закрывал камин, но дрова в нем догорели.

Очевидно, Энзит не баловал своих пленниц, как Каруван.

— Ты не ранена? — спросил Арлиан. — Я знаю, ты не можешь ходить, но двигаться ты в состоянии?

— Я могу двигаться, — ответила Конфетка, которая явно не понимала, чего от нее хотят. Она выпрямила ноги, показывая, что у нее нет ступней. — Чего вы от меня хотите?

Арлиан смотрел на нее, не зная, что ответить. Он хотел, чтобы она оказалась в тепле и безопасности Старого Дворца, как можно дальше от этого холодного, отвратительного, зловонного места, от Энзита и его приспешников, — но Конфетка его даже не узнала!

Потом он вспомнил о чарах, которые на него наложили.

— Конфетка, это я, — сказал он. — Ник.

— Что? — Теперь она смотрела на него в полнейшем смущении.

— Я специально изменил внешность, — объяснил он. — Неужели ты не узнаешь мой голос?

Она заморгала.

— Ник? — Арлиану показалось, что в ее голосе появились нотки узнавания, но не надежды.

— Я пришел тебя освободить, — сказал он.

Конечно, Арлиан пришел совсем не за этим — он искал Хромого. Забрав отсюда Конфетку, он поступит безрассудно глупо, но он не мог оставить ее здесь.

— Я не понимаю, — повторила она.

Что с ней сделал Энзит? Арлиан почувствовал, как у него сжалось сердце.

— Я пробрался сюда, чтобы тебя освободить, — продолжал Арлиан. — У меня есть для тебя безопасное место — Пушинка, Киска, Лилия и Лаванда уже там. Ты знаешь, где Голубка?

— Здесь, — ответила Конфетка, показывая на большой деревянный ящик, стоящий на сундуке.

Теперь пришел черед удивляться Арлиану.

Ему было некогда добиваться от Конфетки объяснений, поэтому он просто пересек комнату и попытался открыть крышку.

Оказалось, что ящик закрыт. Арлиан вытащил мечелом, засунул его в щель и сильно нажал. Замок сломался, и крышка отлетела в сторону.

В коробке было полно костей — череп, полдюжины кривых ребер, осколок, который мог быть частью человеческого таза, и еще куча более мелких косточек. Потом Арлиан заметил что-то коричневое и осторожно вытащил непонятный предмет из кучи.

Оказалось, что это высохший женский скальп, покрытый ломкими каштановыми волосами — именно такого цвета были волосы Голубки.

— Клянусь ушедшими богами, — прошептал Арлиан.

— Это Голубка, — сказала Конфетка. — Точнее, то, что от нее осталось.

Арлиан посмотрел на Конфетку, на лице которой застыло спокойное, почти отрешенное выражение, после чего открыл второй ящик — замка на нем не было.

В нем лежало два необычных пергамента, кусок мыла и кувшин, наполовину заполненный чем-то оранжево-желтым — жир или масло.

— А это остальное, — сказала Конфетка.

Арлиан захлопнул крышку.

— Я должен забрать тебя отсюда! — воскликнул он. — Немедленно!

Глава 47

ЗАПОЗДАЛОЕ СПАСЕНИЕ

Арлиан не рассчитывал, что ему придется нести обнаженную женщину по улицам Мэнфорта. Он предполагал, что поведет Хромого, держа кинжал у его горла, если, конечно, все пройдет успешно.

И все же он не мог оставить Конфетку здесь. Теперь поиски Хромого показались ему абсолютно ненужными. Он подхватил Конфетку на руки.

— У тебя есть что-нибудь ценное, что ты хочешь забрать с собой? — спросил он.

Она только посмотрела на него.

— Держись крепче. — Он положил ее на плечо и решительно двинулся к двери.

В коридоре было пусто. Арлиан автоматически направился к лестнице. Ему удалось незаметно спуститься на второй этаж, но когда он оказался между вторым и первым этажами, внизу послышались шаги, и Арлиан отступил назад.

Он почувствовал, как тело Конфетки напряглось, и резко развернулся, предполагая, что она увидела кого-то у него за спиной. И хотя Конфетка весила совсем немного, Арлиан не рассчитал и потерял равновесие — ему удалось опереться о стену правой рукой, но клинок шпаги, зажатый в ладони, лязгнул о стену.

Шаги внизу замедлились, но вскоре стихли в конце коридора.

Конечно, в защищенном магией доме никто не беспокоится о разгуливающих по лестницам чужаках. Тот, кто шел внизу по коридору, подумал, что по лестнице спускается кто-то из слуг и его это не касается.