Щепотка волшебства - Кэтрин Литтлвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мука, яйца, ваниль, сливочное масло, шепот влюбленных.
– Покажи им класс, солнышко. – Парди обняла ее за плечи.
– Лик, пожелай мне удачи. – Роз посмотрела на младшую сестренку.
Проигнорировав просьбу, Лик воздела глаза к потолку и утомленно вздохнула:
– Какая отвратительная тут отделка! Для истинной роскоши стоило хотя бы попытаться использовать элементы стиля рококо. Где изящная лепнина Вессобруннской архитектурной школы, я вас спрашиваю? Лили Ле Фей предпочитает Вессобруннскую школу!
– Что она лопочет? – озадаченно спросила Роз.
– Перед отъездом из дома я решила на скорую руку напечь «Упрощающих сконов». Знала же, что получится не очень, но с утра все равно дала один скон Лик – и вот результат. Теперь она зациклилась не только на Лили, но и на искусствоведении.
Роз печально покачала головой. Станет ли когда-нибудь ее чудесная младшая сестричка прежней?
Жан-Пьер Жанпьер выгрузился из своей летучей корзинки, прошествовал на середину сцены и взял в руки микрофон.
– Час пробил! – возвестил он. – У вас ровно шестьдесят минут на приготовление первого десерта. За временем можно следить здесь. – Жан-Пьер указал на стену над входом, где висели большие черные часы в виде кухонного таймера. – На старт, внимание, печем!
Парди, Алфи и Лик поспешили присоединиться к Балтазару и Альберту на балконе, предоставив Роз и Тиму самостоятельно выплыть – или пойти ко дну – в океане выпечки.
Роз не мешкая открыла шкаф и взяла с полки пакет с мукой и маленький коричневый пузырек с ванильной эссенцией. Из красного холодильника достала упаковку яиц и пачку масла. Разложив ингредиенты на столе вокруг чаши для смешивания, шумно выдохнула.
– Ну, приступим. Тим, подай мне, пожалуйста, мерные ложки, – попросила она.
Однако Тим уже увлеченно позировал перед камерами. Небрежно прислонившись к столешнице, он скрестил руки на груди, демонстрируя бицепсы. Роз узнала эту позу – очередной приемчик из арсенала Тима для повышения привлекательности. «Настоящий мачо», – называл этот образ он.
– Выпечка – крайне сложное занятие, – мурлыкал он в объектив, проводя пятерней по торчащим рыжим шипам, – которое, однако, доставляет мне огромную радость. Я пожертвовал всем, лишь бы оказаться здесь. Весенними каникулами… вообще всем. Конечно, личная жизнь страдает – можно сказать, я пеку с раннего утра до позднего вечера, пока не падаю в кровать. И все-таки ради хорошей девушки я готов отложить кухонную лопатку в сторону.
Тим подмигнул в кадр, и оператор перевел фокус на Роз. Под прицелом телекамер она чувствовала себя немного странно. Непривычно было сознавать, что на тебя смотрят, что кто-то считает тебя интересной настолько, чтобы запечатлевать твое лицо, слова и действия для вечности. От этой мысли чуточку кружилась голова, и в то же время она подстегивала, заставляла двигаться проворнее. Роз отмерила две чашки муки и всыпала их в чашу.
– Ого! – Тим показал на Лили, чьи профессиональные движения снимали не менее семи операторов. – Почему нам не выделили столько камер?
– Тим, сейчас не до камер, – сказала Роз. – Просто неси сюда банку.
Тим открыл банку из синего стекла, металлической ложкой выскреб посеревшую миндальную пасту и вывалил ее в чашу к остальным ингредиентам. Роз все перемешала; тесто сделалось кроваво-красным.
– О, красный! – снова подмигнул на камеру Тим. – Цвет страсти!
Роз помешала еще; из красного тесто превратилось в графитово-черное. Роз продолжала вращать ложкой, тесто становилось все более густым и липким, мешать его было все труднее, пока наконец оно не застыло плотным черным шаром.
– Что-то здесь не то, – пробормотала Роз.
Она посмотрела на большие настенные часы – времени оставалось всего полчаса, как раз на выпекание.
Роз перевела взгляд на балкон, где сидели ее родные. Парди с улыбкой показала ей поднятые большие пальцы, однако Роз не могла не видеть, что мама встревожена.
С помощью двух ложек Роз выложила похожие на пластилин черные комки на противень и сунула его в духовку.
– Может, пропекутся как надо, и все будет хорошо, – прошептала она. – Только бы все получилось.
* * *
Когда время вышло, выставочный центр сотрясся от резкого, оглушительного трезвона.
– Опустить инструменты! – прогудел Жан-Пьер Жанпьер. – Марко подаст ваши тематические десерты мне на стол, и я их продегустирую.
Энергичный смуглый мужчина в белых перчатках поместил тарелку с черным печеньем Роз на длинную, как лопасть вертолета, серебристую тележку вместе с девятнадцатью блюдами, приготовленными другими конкурсантами. Он буквально пронесся по черно-белому проходу к сцене и выставил все двадцать десертов на столе перед Жан-Пьером. Участники конкурса выстроились в шеренгу в глубине сцены.
– Сейчас вас двадцать, – нараспев произнес Жан-Пьер, – но уже через пять минут из двадцати останется только десять. Бон шанс![20]
Тарелка Роз стояла первой в очереди на серебряном подносе. Надо признать, приготовленное ею блюдо больше напоминало сморщенные обезьяньи головки, чем сахарное печенье, – ничего общего с десертом, которым сэр Фальстаф Чудс угостил вечно недовольную графиню Фифи Канард.
Жан-Пьер взял одну печеньку и вонзил в нее зубы. Роз готова была поклясться, что услыхала, как треснула его челюсть. Шеф-кондитер щелкнул пальцами, Марко подставил к его рту изящную серебряную чашу. Жан-Пьер выплюнул откушенное печенье в чашу, холодно взглянул на Роз и прокашлялся. Затем, не говоря ни слова, переключил внимание на следующую тарелку.
Лили в середине шеренги приложила ладони к щекам и, глядя на Роз, с сочувственным выражением одними губами выговорила: «О нет!» Сочувствие ее было таким же фальшивым, как длинные темные волосы.
«Ну вот. Я провалила конкурс, – обреченно подумала Роз. – Теперь нам ни за что не вернуть Книгу».
Глава 5
Тихо, как мышь
Жан-Пьер Жанпьер, Флорабель, его ассистентка с ярко-красными губами, и симпатичный официант Марко перешептывались на сцене.
Роз не понимала, в чем ошиблась. Слишком много муки? Мало ванили? Шепот влюбленных успел испортиться?
– Пойду найду маму, – мрачно заявила она и направилась к боковому выходу, в сторону балконов.
– Ми эрмана, подожди меня! – крикнул Тим.
Поднявшись в ложу, Роз упала в объятия Парди.
– Жан-Пьер выплюнул мое печенье, – всхлипывала она.
– Выплюнул, как пить дать, – проворчал Балтазар. – Ты уверена, что добавила в тесто шепот влюбленных, а не что-то другое?
– Никаких сомнений, – заверил Алфи. – На пальце у той тетеньки было кольцо размером со сливу.
– Но что именно они говорили?
Алфи пожал плечами:
– Фи-фи-фа-фа-фа, хо-хо-хи-хо-ха, примерно так.
– Не-е-ет, чувак, – возразил Тим, – они бормотали что-то вроде: «Жа та кит». – «Нам аки тепа». Я так понял, это значило типа: «Ты такая горячая штучка!» –
