Журнал «Вокруг Света» №11 за 1982 год - Вокруг Света

Конечно, корабль погоды, как и любое другое судно, не может стоять в океане месяц, а то и больше, на одной точке: его сносит течением, ветрами. Десять-пятнадцать миль сноса в сутки — явление обычное, поэтому экипаж все время ищет буй — либо визуально, либо с помощью локатора. Корабль как бы пасет буй, при том что «скотинка» стоит на месте, а «пастух» то и дело отлучается...

Современный корабль погоды — а в Одесском отделении ГОИНа их насчитывается пять — можно сравнить с небольшим НИИ на воде. Здесь идут непрерывные исследования, ставятся эксперименты, функционируют лаборатории, вычислительный центр обрабатывает информацию, в эфир то и дело выплескивается цифровой текст. Из 110 членов экипажа «Муссона» половина — научные работники.

Вернемся в кабинет Евгения Александровича Собченко, где продолжается отчет капитана «Муссона».

— ...Закончив работы на точке, мы пошли в Дублин. После Дублина начался напряженный период работ на полигоне: поджимало время. Погода благоприятствовала, и мы поставили две буйковые станции. К сожалению, второй буй мы на время потеряли из виду и с помощью радара найти не смогли. Вышли на буй визуально — с точностью кабельтова. Оказалось, на станции сломана мачта с отражателем, не хватает одного прибора. Полагаю: буй ударило проходящее судно. Тем не менее все работы выполнены полностью...

Очень интересно было присутствовать на этом совещании. Весь разбор плавания занял минут сорок, не более. Четко, лаконично рапортовало командование «Муссона» о рейсе, и быстро, по-деловому анализировал выполнение задания директор Собченко, несколько раз повторив, что «полигоны — это наша вотчина и мы должны в них разбираться, как у себя дома...».

Но что же это такое — океанский полигон?

Мировой океан можно представить как колоссальный аккумулятор энергии. Одна из важнейших характеристик воды — ее большая теплоемкость (в 3 тысячи раз больше теплоемкости воздуха). В открытых районах океана, где меньше органических и минеральных примесей, воды обладают большой прозрачностью, и там солнечные лучи проникают до глубины 70 метров. Добавим еще малооблачность и обилие солнечного тепла в тропиках. Получается, что вода «впитывает» в себя в гигантских количествах солнечную энергию.

Итак, в тропиках океан забирает энергию, но отдает ее не постепенно и не повсюду, а спонтанно и в определенных районах, получивших название «энергоактивных». Там, где океан отдает энергию, где встречаются теплые и холодные течения,— как раз там и рождаются циклоны и антициклоны, впоследствии приходящие к нам в желанные или нежданные гости. В ведении Одесского отделения ГОИНа два таких района: Ньюфаундлендский и Тропический энергоактивные полигоны.

Я хорошо помню свою первую встречу с Евгением Александровичем Собченко. Едва директор упомянул Тропический полигон, как мы оба насторожились. Я — потому, что сразу подумал о Бермудском треугольнике, расположенном поблизости, а развивать эту надоевшую тему никак не хотелось. Евгений Александрович — по причине обратного свойства: ждал вопросов о природе и последних новинках проклятого треугольника.

— Если феномен Бермудского треугольника и существует,— сказал тогда директор,— то только гидрометеорологического свойства. Через него проходит спираль течений в Северной Атлантике, которая обеспечивает всю энергетику региона и определяет погоду в Европе. Эта спираль называется Северным антициклональным круговоротом. Академик Гурий Иванович Марчук считает: если мы обстоятельно изучим энергетику Северной Атлантики и соберем достаточный банк гидрометеоданных о состоянии океана и атмосферы, то на основе очень сложных — повторяю: очень сложных! — гидродинамических уравнений можно будет создать модели краткосрочных и долгосрочных прогнозов климатических изменений, то есть погоды. Так что не Бермудский треугольник мы изучаем, а собираем «иксы», «игреки» и прочие «зеты», чтобы решить уравнения тепловой машины для долгосрочного прогноза. О том, что такая машина существует, предполагали многие крупнейшие океанологи — Фритьоф Нансен и Степан Макаров, Юлий Шокальский и Николай Зубов, Владимир Визе и Харальд Свердруп. Мы продолжаем и развиваем их идеи. Академик Марчук предлагает к услугам прогноза свой математический аппарат. И не удивляйтесь: мол, погода — над головой, а полигоны — аж вон где: у Ньюфаундленда, близ Бермудского треугольника. Вся погода Европы делается там...

Во время того разговора я еще не знал, как именно работает судно на полигоне. Не знал, что есть буйковые станции и есть просто станции, что просто станция — это точка в океане (именно точка в отличие от точки — квадрата «Чарли»), в которой на глубину двух километров уходит зонд-батометр, измеряющий соленость, температуру, скорость течения; что судно ходит челноком по огромному прямоугольнику, покрывая всю плоскость полигона; что полученная информация — это данные о взаимодействии атмосферы с колоссальным куском, вырезанным в «пироге» океана и равномерно прощупанным зондами...

Все это я узнал позже, а тогда, в первый свой день в Одессе, понял лишь, насколько нужны ГОИНу, нашему хозяйству, всем нам лично исследования в далекой Атлантике. И понял, почему полигоны института расположены по периферии громадного кольца течений в океане. Разобрался я в сложной погодной механике с помощью статьи, написанной Е. А. Собченко, которая так и называется: «Северный антициклональный...» Обстановка в гостинице, когда за окном в море впивались бесшумные молнии, настраивала на серьезное чтение...

— По пути на точку — в 20-х числах марта,— докладывал капитан Касьянов,— нам не дали разрешения на заход в Роттердам. Объяснений не последовало. За время рейса 6—7 раз наносили визиты иностранные военные самолеты. Зависал вертолет, с 30—40 метров пилот фотографировал «Муссон». В Средиземном море к нам проявил интерес американский авианосец «Индепенденс». В Ирландии все было спокойно.

Разговаривая позже с учеными и моряками с «Муссона», я убедился, что каждый рейс советских научно-исследовательских судов погоды (НИСП) приносит новые факты дискриминационной политики западных властей. В прошлом рейсе закрыл для «Муссона» свой порт итальянский город Кальяри, еще раньше — Фуншал на острове Мадейра, Виллемстад на Кюрасао, Лас-Пальмас на Канарах, канадский Галифакс (кстати, именно с Галифакса в свое время началась эта позорная практика отказов...). С апреля 1980 года по май 1982 иностранные порты 21 раз отказывали кораблям погоды Одесского отделения ГОИНа в плановых, заявленных заходах. В перечне отказов, который мне показывали в институте, то и дело удручающие примечания: «НИСП «В. Бугаев»— находилось в море 72 суток без захода в порт...», «НИСП «Муссон» — 70 суток без захода...», «НИСП «Г. Ушаков» — 69 суток...»

Первый помощник капитана «Муссона» Владимир Федорович Бычек — обаятельный, щедрый на общение и дружеское участие человек — поведал мне о таком случае.

— В декабре 79-го в районе точки «Чарли» потерпел аварию спортивный самолет. Петер Гольдстерн летел из Америки в Европу и упал в воду. На точке стоял тогда «Георгий Ушаков». Судно прервало программу работ и пошло на помощь. Десять часов искали незадачливого пилота. Нашли, доставили в Геную. А итальянские власти зайти в порт «Ушакову» не разрешили! Гольдстерна высадили на рейде. Ни тебе топлива, ни тебе воды! Что делать? До Одессы не дотянуть. «Ушаков» направился в Стамбул — еле-еле дошел, на самых экономных скоростях. Представляешь?! Наши человека спасли, а те — дверь на цепочку!..

Нелишне заметить, что в разные годы научные суда Одесского отделения ГОИНа спасли на море и оказали медицинскую помощь пяти десяткам людей: экипажам затонувшего турецкого балкера «Зеки» и потерпевшего крушение датского судна «Кристина Собиа», рыбакам южнокорейской шхуны «Кванг миунг-310»...

Видно, кому-то очень хочется, чтобы советские научные суда не пускали в иностранные порты — вопреки всем нормам морской этики. Кому этого хочется, ясно из практики того же «Муссона».

В начале 1976 года судно пришло в Гамбург. Газеты разразились карикатурами и пасквилями. День стоял «Муссон» в «вольном ганзейском» Гамбурге, два стоял — травля не прекращалась. Ушли. Потом выяснилась подоплека: как раз в те дни в Гамбурге шло совещание министров по ядерному планированию НАТО. Конечно, мирное советское научное судно тут как соринка в глазу...

К счастью, не во всех портах такое отношение. Добрыми словами советские моряки неизменно вспоминают Ирландию (та статейка в газете города Корка — лишь маленькая ложка дегтя...). Когда в 1980 году на Западе задули антисоветские ветры и нашим кораблям погоды стало совсем неуютно в океане,— соглашение «ОССА» висело на волоске,— на одном из совещаний представитель Ирландии поднялся и спокойно заявил: «Приглашаем СССР в наши порты!»