Ревизор: возвращение в СССР 46 - Серж Винтеркей

– Да, согласен, – задумчиво сказал Вавилов. – Ни один нормальный генерал ГРУ на такое не подпишется, а ненормальных у них, по-моему, и нету. Наводил я справки по этому генералу Куликову, который центром радиоэлектронного слежения в Лурдесе на Кубе заведует. Отзывы самые что ни на есть положительные по его линии – сообразительный и осторожный. Нам бы самим такой генерал пригодился в собственных рядах. Вот Куликов уж точно бы такую комбинацию реализовывать бы и не стал… Ладно, спасибо, товарищ майор. Помогли. Всё, пора мне идти к Председателю с этими странными новостями…

Тут в дверь постучали, и на пороге появился помощник Вавилова.

– Товарищ генерал, – сказал Губин, покосившись на Румянцева, – тут ещё информация по другому звонку от того же лица, по которому мы недавно докладывали, поступила…

– Что получается, Сергей Иванович, Фидель ещё кому-то позвонил? – удивился Вавилов.

Помощник, поняв, что по этому направлению у заместителя председателя от сидевшего перед ним майора секретов никаких нет, кивнул и сказал:

– Так точно, товарищ генерал, в этот раз Фидель Кастро звонил министру иностранных дел Громыко Андрею Андреевичу.

– Ну что же, давайте сюда стенограмму.

– Пять минут, и будет готово, товарищ генерал.

– Ну что же, мы тогда обождём, – кивнул Вавилов. По его лицу было видно, что он чрезвычайно заинтригован. Что уж говорить про Румянцева, который впервые в жизни касался вопросов, связанных с настолько высокопоставленными лицами…

* * *

Москва, квартира Макаровых

Первый заместитель министра иностранных дел СССР, вернувшись домой, тут же натолкнулся на внимательный взгляд сына.

Он последние несколько дней его так встречал, когда он приходил с работы. Всё ждёт, когда он своё обещание по поводу Ивлева выполнит.

Ну что же, сегодня ему есть чем отчитаться.

– Пошли, Витя, – приобнял он сына за плечи и повёл к себе в кабинет. – Выполнил я свою часть уговора нашего сегодня. Сказали мне, что у Громыко настроение очень даже неплохое. Кто-то его там в Политбюро похвалил за нашу деятельность в Организации Объединённых Наций. Вот я сразу и решил, пока ситуация такая благоприятная, пойти по поводу твоего друга Ивлева переговорить.

Честно всё ему сказал: и про наш с тобой уговор, что ты в МГИМО отправишься учиться, если я помогу, и про то, что ты знаешь, что я не могу ничего обещать – что министр всегда все важные решения лично сам принимает.

– И как он отреагировал? – с напряжённым видом спросил Витька.

– Да ты знаешь, вроде бы нормально совершенно отреагировал. И еще… Представляешь, парторг ваш в МГУ Фадеев – какой-то гнилой совершенно мужик. Прислал Громыко на Ивлева такую отвратительную характеристику – ты бы её видел…

Не люблю я таких чрезмерно угодливых. Решил он похоже, почему-то, что Громыко необъективно будет разбираться, а захочет в любом случае покарать твоего друга. Вот и наваял эту совершенно страшную бумагу. Так что я точно не зря сходил, посмотрел её, рассказал министру о том, что на самом деле твой друг отличник, и ему важнейшие дела доверяют и в ректорате, и в деканате.

Про токийскую конференцию эту рассказал, и про то, что вы с Берлинским университетом конференцию организовываете вместе с ним…

– Папа, я же не договаривался с тобой, что ты будешь меня министру расхваливать! Мы же только про Ивлева говорили, – нервно воскликнул Витька.

– Постой, сын, у нас не было уговора, что я про тебя вообще молчком молчать буду. Тем более, что я ненужное сказал? Министру как раз понравилось, что у Ивлева есть такой преданный друг, как ты, который за него горой стоит. Сказал даже, что значит Павел Ивлев как человек чего-то стоит, раз у него есть такие друзья.

Отец сохранил серьёзное выражение лица, глядя на Витьку. Хотя видно было, что сказанное министром ему очень понравилось, и Макарова-старшего это умилило. Вон даже как плечи расправил – приятно ему быть надёжным другом для Ивлева.

«Эх, хорошего парня я всё-таки вырастил. Жаль, что вообще это недопонимание между нами возникло по поводу дальнейшей учёбы после школы», – подумал он. – «Слишком сильно я тогда на него давил»… – подумал замминистра.

– Тем более, рассказывая о тебе, я же и Ивлева тем самым выгодно подсвечивал. – продолжил рассказ он. – Рассказал вот о том, сколько ты денег зарабатываешь в своём стройотряде, и тут же пояснил министру, что идея этого постоянно действующего стройотряда твоему Ивлеву принадлежит, и он же его и организовал первый раз.

Не забывай, что министр-то наш из сельской местности вышел. Он очень уважает тех, кто руками может работать, и не брезгует это делать, живя в столице…

– Значит, папа, ты считаешь, что Громыко не будет теперь свирепствовать по поводу Ивлева?

– Ну, в целом, сын, у меня лично создалось именно такое впечатление. Ты бы видел, с какой брезгливостью он бросил на стол эту фальшивую характеристику, которую из МГУ прислали. Вот тебе, кстати, и дополнительный повод переводиться в МГИМО. У нас, в МГИМО, парторг нормальный, головой тебе отвечаю. Ему никогда бы в голову не пришло бы вот так вот подлизываться к руководству страны. Фронтовик, вся грудь в орденах и медалях боевых. В МГИМО с этой точки зрения гораздо более здоровая атмосфера, чем в МГУ.

– Да ладно, пап, не надо меня дополнительно уговаривать. Я дал слово, я его держать буду. Договорились мы, что я в МГИМО перевожусь, значит, перевожусь, капризничать уже не буду, как маленький мальчик.

Макаров все же чего-то подобного немного опасался, поэтому внутренне с облегчением выдохнул, но внешне его лицо оставалось таким же невозмутимым, как и до того, когда он продолжил:

– Да, сын, вот теперь мы подходим к самому для меня лично главному. По твоему переводу в МГИМО с ректором я уже переговорил, у нас с ним только один вопрос невыясненным остался, который нам сейчас с тобой решить нужно.

Первый язык у тебя будет английский. Естественно, что менять мы уже его не будем на втором курсе. Это уже несерьёзно. Твои сокурсники в любом случае уже и по английскому языку продвинулись дальше, чем ты. Тут тебе в помощь только те его знания, которые ты получил, когда мы с тобой в англоязычных странах жили, они тебе ой как полезны будут на занятиях. Думаю, они тебя сильно выручат.

А вот по второму языку нам надо сегодня же определиться.

Тем более что и министр фактически мою затею одобрил, так что я успокою ректора, что и на самом верху тоже никаких возражений точно не будет по поводу твоего неожиданного перевода в