Митра - Кир Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно…это… – Тханг Висна задумался. – Это…
Все остальные тоже принялись припоминать. Ванна Йунг даже принёс какие-то книги. По лицам людей было видно, что с них спадает какая-то мрачная пелена. Она все еще с едва слышимым писком цепляется за них, пытается овладеть их разумом, но в тексте этой реальности уже и так было слишком много допущений, и неразумных слов. Где-то вдалеке будто бы раздался металлический скрежет.
– Я попытаюсь кое-что показать вам. Выйдем наружу.
Тханг Висна немедленно приказал вывести людоедов и своего бывшего друга наружу.
Там, под нестерпимо жарким солнцем храма, Хван Самнанг в очередной раз воздел глаза к небу, и попытался Сказать. Он попытался произнести Слово, то на котором говорят только васильковые небеса. Слово, которое Ничто. Не имеющее никакого Замысла. Он силился произнести его, и в ответ лишь встретил Лицо Бога в бесстрастных васильковых небесах.
Наблюдательный Тханг Висна, щурясь смог разглядеть в небе какой-то непонятный символ, но лишь на доли секунды. И в следующий момент реальность превратилась в сплошной текст, читаемый скорее в умах людей, нежели снаружи. Хван Самнанг испытал боль и страх, ибо, словно Одинокий Князь древности он видел в каждом камне, простую, но столь изящную полосу. Каждый человек из храма был этой полосой, и сам храм был ею. Всё здесь было Митрой.
Ополченцы в ужасе присели на землю, бросив оружие. Ванна Йунг задыхался, а Тханг Висна в упор и, не мигая, смотрел на образовавшееся в руке Хван Самнанга нечто. Слово, лишь отдаленно читаемое как Меч, и скорее читаемое как Память, или Мысль.
– Хван Самнанг… – Медленно и пугающе спокойно произнес Тханг Висна. Его голос был немного чужим, и очень удаленным, с лёгкой металлической хрипотцей. Уже через секунду бывшие друзья скрестили мечи. Тханг Висна теперь так же, не мигая, смотрел в глаза Хван Самнанга. Во избежание массовой драки, людоеды демонстративно встали на колени, и подняли руки вверх. До митраитов дошёл смысл этого сакрального действия. Между двумя рыцарями происходила дуэль, и вмешиваться было как минимум неприлично. Митраиты вложили мечи в ножны и стали наблюдать.
По пыльному двору, среди белых каменных домов, там, где буквально час назад кипела жизнь, теперь бушевал водоворот из клинков несущих смерть. Тумёган Годжон брали числом, а Коччи Хабчан – мастерством. Тханг Висна был воистину смертоносным воином, и его меч разве что миллиметр не доставал до Хван Самнанга, то едва касаясь шеи, то проскальзывая по чешуе его доспеха. Хван Самнанг был лишь с мечом, а Тханг Висна то и дело укрывался от ответных ударов за своим круглым щитом, демонстрируя необычайную ловкость в обороне. Он прикрывался щитом, и затем немедленно контратаковал, вынося вперед корпус, и нанося рубящие, и колющие удары. Иногда он подпускал Хван Самнанга ближе, и пытался нанести колющий удар, скрывая меч за щитом. Техника фехтования Тханга Висны была выше всяких похвал, Хван Самнанг обращался с мечом намного грубее. Лишь природная эмоциональность, сопряженная с невероятной скоростью реакции, позволили Хван Самнангу взять верх. Два Одиноких Князя на фоне василькового неба. Тханг Висна лежал раненый в плечо, из его руки выпал щит. Меч Хван Самнанга находился у его горла. На миг казалось, словно сбылось какое-то пророчество. Тханг Висна с усталым удовлетворением смотрел на Хван Самнанга. Божественный суд определил, чья Идея важнее.
Единственная туча лениво ползла по солнцу, приглушая не единый момент весь свет, который был в этом мире. Затем Хван Самнанг протянул своему другу руку.
– Моя Идея не в том, что ты подумал. Я просто хочу чтобы все это… – Хван Самнанг неопределенно повел рукой вокруг. – Это… Ну понимаешь, закончилось. Я понимаю, что весь мир вокруг нас…этот текст. Словно здесь записана ложь. Тщательно спрятанная между строк – ложь. А эти пустые васильковые небеса. Они зовут меня туда, где я и должен быть. Я как будто и вправду очнулся от тяжелой болезни. Мне все еще плохо, но меня зовёт какой-то долг. Наверняка, когда ты так же разберешься в себе, почувствуешь то же самое.
Тханг Висна принял руку своего друга. Казалось с большим облегчением. Словно ему в действительности было плевать и на Митру, и на Храм, и он готов был ухватиться за любую соломинку, лишь бы не враждовать с дорогим ему человеком.
– Я искренне надеюсь, что все, что ты говоришь – правда. – Сказал Тханг Висна. – Потому что теперь я отвечаю за тех немногих, что здесь остались. Понимаешь?
– Да друг мой.
Ополченцы окончательно убрали оружие, и напряжение последних часов само собой развеялось как черный дым на сильном ветру.
Мирные жители храма постепенно вернулись. Тханг Висна хорошо наладил секретные пути отхода, снабдив их лодками, бегло пишущими и читающими проводниками, и провизией.
А к вечеру все собрались на ужин. Культурный обмен проходил не без эксцессов. Людоеды не без труда учили хабчан, а митраиты обжигались сомой, покуда не выучили на годжоне все её основные вкусы, чтобы их почувствовать. Людоеды с недоверием ели цветочный пирог, а митраиты приправляли баранину диковинными специями.
Хван Самнанг с облечением выдохнул. Все-таки, иногда страх может стать лекарством от ненависти. Испытав страх, недавние враги скорее станут друзьями, но только тогда, когда нужды бояться друг друга более не будет.
– Интересно, почему ты, Хван Самнанг? – Древний стоял, облокотившись на резные перила балкона, нависавшего над входом в Крипту. Сочный и злой годжон прорезал ночной воздух как острый коготь.
– Я бы тоже хотел знать. Может вы просто никого не оставляли у себя до этого?
– Да нет же, были случаи. Но они просто сходили с ума и умирали.
– Ну, значит, готовясь к вашему гостеприимству, я сошёл с ума и умер несколько раньше.
Древний глухо засмеялся, и Хван Самнанг подхватил его смех. На них с улыбкой смотрела Свай Тиен, пока с ночного уже василькового неба, светила полная, серебряная луна.
…Читай вправо! – Кричал один сержантов Коччи Хабчан. Орда кораблей – баркасов, каракк, кобуксонов, неслась к противоположному краю Кольца Грибов. Жуткий и угрожающий глаз радиовышки виден был даже сквозь гневные крики Стенающего Нечто. Жесточайшего из литерных штормов. Он бывал только здесь, и только этот шторм не просто менял реальность хаотичным набором слов и символов, но и гневно выкрикивал, их прям в сердца и души всех кто в него попал.
Когда Коччи Хабчан и Тумёган Годжон наконец собрались в деревне на
