Элохим - Эл М Коронон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Родо, будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Если они вместе исчезли, то вдвоем далеко не уйдут. Мы их найдем быстро.
– Знаю, что далеко не уйдут. Но обломать Злодея второй день подряд!? Он мне этого не простит!
– Ахиабус должен за это дело ответить головой, – сказал Сарамалла, стараясь отвести от себя все стрелы.
К тому же он давно хотел убрать двоюродного брата царя с поста Главы Тайной службы царской безопасности и поставить на его место своего человека.
– И ответит. Весь день мне было хорошо. Настроение было приподнятое. Время от времени Злодей твердел в предвкушении. Было так приятно. А этот поганец испортил все. Ответит! Еще как ответит!
Ирод то сокрушался, то злился. Взял со стола яблоко, нож и стал по старой привычке очищать кожуру. Сарамалла невольно насторожился.
– Солнце давно зашло, – сказал он, пытаясь отвлечь царя и сменить обстановку, – и пост кончился. Было бы неплохо перекусить.
– Да, там уже накрыт стол, – сказал царь, указывая на соседнюю комнату. – Перейдем туда.
Смена обстановки действительно развеяла мрачное настроение царя. Они сели друг против друга за длинным столом, накрытым всевозможными восточными яствами и фруктами, но без единого мясного блюда.
– Но что толку, что пост кончился, – сказал Ирод жалобно. – Для меня начался вечный пост. Мой египтянин говорит: мяса нельзя, то нельзя, се нельзя. На х*я тогда жить! На одних фруктах Злодея не поднимешь.
– Все это временно, Родо. Вижу, что тебе лучше. И выглядишь намного лучше, чем вчера.
– Зараза то приходит, то уходит. Заманала меня. Но сегодня с утра, на самом деле, чувствовал себя хорошо. И Злодею было хорошо. А этот поганец испортил все.
– Родо, не стоит расстраиваться. Девица от тебя никуда не уйдет. Не сегодня так завтра познает Злодея. А пока для Злодея я припас кое-что очень редкое.
– Интересно.
– Это редчайшее создание. Греки называют его гермафродитом. Девочка и мальчик в одном теле. Дитя бога войны и богини любви, Гермеса и Афродиты.
– Знаю, знаю. Как-то на Крите дал я Злодею попробовать нечто подобное. Е*утся как кошки. Воют и царапаются тоже как кошки. Но интересно только на один раз.
– Они и созданы для того, чтобы попробовать один раз.
– Но я уже пробовал.
– Но не такого. Он не только гермафродит, но и карлик. Тебе будет по колено.
– Да!? Злодей у меня доходит как раз до колена. Могу себе представить, как он обрадуется.
– Но это еще не все. Он весь белый. Даже ресницы белые. А кожа розовая как у младенца. Римляне называют таких albus. Такое встречается раз в сто лет. Гермафродит, альбинос и карлик – все в одном теле. Я назвал его «Гермо-альбо-карло».
– Ну, Сарамалла, заинтриговал. Похоже на смесь шавки с кошкой. Где откопал?
– Наши фракийцы украли его из самого высокогорного селения в Албании.
– Хоть не уродлив? А то у карликов голова, на х*й, как арбуз. Больше тела.
– Ничего подобного. Очень красив. Как маленькая девочка. Живая куколка.
– Сам-то хоть пробовал?
– Только разочек.
Сарамалла солгал. Вот уже целый месяц он не проводил ни одной ночи без своего Гермо-альбо-карло. Но он солгал еще в другом. Гермафродит, хотя и был альбиносом, но не был карликом, а был семилетним дитем. За месяц он его совратил настолько, что был уверен, что царь не заметит подвоха.
– И как?
– Отлично. Умеет все. И со*ет как надо. И крутится, и вертится. И пахнет молоком. И как засандалишь в него, издает такие удивительные звуки, что гудит в ушах. Но не противно! А даже приятно! У тебя в ушах щекочет. И его маленький пипсик тут же встает. Приятно держать его в руках, пока сандалишь.
– Заинтриговал, Сарамалла, заинтриговал! Пришли его!
– Непременно, Родо!
Прошло больше часа, как ушел Ахиабус. Но от него не было никаких известий.
– Скоро кончится Йом Кипур. Почему этот му*ак не идет?
– Видать сказать нечего. Боится. Тянет время.
– Послать за ним, на х*й, Симона, что ли?
– Как угодно, Родо. Но можно еще подождать. Пусть сам придет.
– Ты прав. Не х*й пороть горячку. Пусть сам придет.
Прошел еще час. Раб Симон доложил, что Ахиабус вернулся. Царь повелел пропустить его немедленно. Ахиабус вошел, весь дрожа. На нем лица не было.
– Ну что!? – грозно гаркнул царь.
– Ее нигде нет, Ваше Величество.
– Небось тоже исчезла!? – съязвил царь.
– Да, Ваше Величество. Исчезла.
В этот момент громко протрубил шофар, оповестив весь город о том, что Йом Кипур закончен.
102
Элохим и Мариам услышали звуки шофара на Масличной горе. Следом до них донесся громкий призыв многотысячной толпы в Храме к единству всех евреев:
– Shema Yisrael HaShem Elokeinu HaShem Echad!
Они оглянулись и посмотрели на город точно, как некогда царь Давид. С этого самого места, спасаясь от своего сына Авессалома, он бросил грустный прощальный взгляд на Иерусалим. Тогда, тысячу лет назад, был ясный день. Но теперь было уже темно. Ничего невозможно было различить.
– Дада, слышишь, – горько сказала Мариам, – призывают всех к единству, а сами же вынудили нас убежать от них.
С той минуты, как вышли из Шушанских ворот, они старались не терять времени. Элохим в спешке собрал свой шатер, скатал коврик, погрузил все это на мула, затем откопал меч, прикрепил его к поясу.
Они перешли по мосту к Масличной горе. Покамест было светло они скрывались в Гефсиманском саду, а оттуда в сумерках поднялись по тропинке через оливковую рощу к вершине горы. И потом, по той же тропинке спустились к подножию горы Соблазна. Они шли, не задерживаясь нигде ни на миг, и замедлили шаги тогда, когда Мариам сильно устала и ей стало трудно вновь подниматься вверх.
На вершине горы Соблазна Элохим показал Мариам свою пещеру. Они сели на камни перед пещерой, чтобы перевести дыхание и подкрепиться. Еще вчера Элохим сходил на рынок и запасся провизией на пару дней.
– Дада, какое красивое небо! Сколько звезд! И как красиво все они мерцают! И как близко! Прямо рукой можно достать!
– Я бы всех их отдал тебе, родная.
– А я бы отдала тебе Солнце и Луну.
– Солнце теперь мы будем видеть реже, адда. Нам придется передвигаться по ночам и прятаться днем.
– Ничего, дада. Ты есть мое солнце. Мне нужен только ты. Ты и звездное небо. Больше никто и ничто!
– Мы спустимся по склону и выйдем на
