Элохим - Эл М Коронон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец он прошел через ворота и увидел Мариам. Пока он спускался по ступенькам, она прошла вперед и встретила его.
– Умница моя, – сказал Элохим. – Теперь следуй за мной, куда бы я ни шел. Держись все время близко.
– Хорошо, дада.
Они вышли из Эсрат Насхима. Во Внешнем дворе было еще многолюдно. Элохим стал пробираться сквозь толпу к выходу. Мариам, держась за пояс отца, шла за ним.
В переходе под Царскими колоннадами Элохим подошел к оконному проему, выходившему на площадь Офел. Он осторожно выглянул. На площади было много народу. Перед Тройными воротами ему на глаза попался римский легионер, стоявший в окружении трех идумеев в черных чалмах. Элохим не мог видеть его лица. Он стоял спиной к нему, в то время как идумеи внимательно рассматривали каждого, кто выходил из ворот. Элохим прижался к стене, чтобы идумеи не смогли увидеть его.
Один из идумеев что-то сказал другим, и все они оглянулись вокруг. Римский легионер тоже повернул голову и Элохим увидел шрам на его лбу. Идумеи развели руками и двое из них начали подниматься по ступенькам к Храму. Им пришлось пробиваться сквозь ряды спускающихся людей.
Нельзя было терять времени. Элохим, ничего не сказав, взял Мариам за руку, и поспешил обратно во двор. Мариам молча побежала рядом, стараясь не отставать от отца ни на шаг.
«Куда теперь?», – спрашивал себя Элохим. – Назад, во внутренние дворы? Идумеи туда не войдут. Им запрещено. Но что дальше?»
Время от времени Элохим оглядывался назад. Идумеев еще не было видно. У ворот Женского двора он остановился. Оттуда все еще выходили люди. Что теперь? Дальше бежать некуда. Они находились на площадке между Прекрасными и Шушанскими воротами. Шушанские ворота заперты. Далеко в толпе Элохим заметил тех идумеев. Они медленно приближались, но еще не могли их видеть. Элохим посмотрел то на Прекрасные, то на Шушанские ворота. И внезапно его взгляд будто магнитом приковал к себе засов на Шушанских воротах. Он не был заперт на замок. Неужели забыли после козла отпущения? Нет, не может быть! Чудо!
Он схватил Мариам крепко за руку, и они вместе бросились бежать к Шушанским воротам. Никто на них не обратил внимания, как будто они были невидимыми. Он приоткрыл ворота и пропустил дочь вперед. Затем проскользнул сам. И как только он закрыл за собой ворота, услышал металлический щелчок. Шушанские ворота заперлись на засов.
101
Когда Сарамалле его идумеи сообщили, что им не удалось найти Элохима в Храме, он спокойно сказал:
– Ничего страшного. Не удалось сегодня, удастся завтра.
Он никогда не повышал голоса на своих людей, платил им хорошо и ожидал от них полной отдачи. И люди работали на него с беспрекословным подчинением. За крупные ошибки люди платили Сарамалле по высшей цене. Они просто бесследно исчезали. А за повторную мелкую оплошность Сарамалла бросал людей на произвол судьбы. Их просто выкидывали на улицы Иерусалима, где они пополняли собою толпу обездоленных, нищих, бездомных, юродивых, которые рыскали по всему городу весь день в поисках куска хлеба, а по ночам ютились вокруг купальни в Вифезде. «Волка ноги кормят», – любил Сарамалла повторять, и эти слова действовали на подчиненных сильнее, чем любые увещевания или окрики.
Отпустив своих идумейских парней, Сарамалла отправился к царю. На улицах города было темно и безлюдно. В это время в Храме начиналась вечерняя служба.
Ирод встретил Сарамаллу хмуро. Перед ним с поникшей головой стоял Ахиабус. По его бледному лицу Сарамалла смекнул, что у того с царем состоялся не очень приятный разговор.
– Что нового? – спросил царь довольно сухо.
– Моим ребятам сегодня не повезло. Не смогли показать Элохима Пантере.
– И это все!? А почему не смогли? Проморгали?
Царь задал вопрос тоном человека, у которого был уже готовый ответ на свой же вопрос. Сарамалла взглянул на бледного Ахиабуса, но не смог догадаться, что именно тот сообщил царю перед его приходом.
– Не думаю, что они его проморгали. В Храме сегодня было полно народу. Искать Элохима там то же самое, что искать иглу в стоге сена. И к тому же он наверняка был во Внутренних дворах, куда ни Пантере, ни моим ребятам нельзя ступать ногой. И они ушли из Храма, как только стемнело. Думаю, ничего страшного. Найдут его завтра.
– Х*й найдут, – уверенно сказал царь. – Элохим исчез.
– Как это исчез? – удивился Сарамалла.
– Х*й его знает! Исчез! Испарился! Вознесся на небеса!
– А может быть, он вообще не приезжал в Иерусалим?
Ирод вспылил и стукнул кулаком Ахиабуса по голове.
– Чего молчишь, му*ак? Сам и расскажи, как он исчез.
Ахиабус потер голову и провинившимся голосом начал:
– Слушаюсь, Ваше Величество. В Иерусалим он приехал вечером шестого числа. Разбил свой шатер в долине. На следующий день утром встретился с дочерью перед воротами Женского двора. Потом встречался со Йешуа бен Сием. Наш человек сам открывал ему двери…
– Наш человек! Наш человек! – царь прервал его, злорадно передразнивая. – У тебя везде люди. А толку-то!? Ни х*я! Ты лучше не тяни, а скажи главное.
– Слушаюсь, Ваше Величество. Сегодня после дневной службы он вышел вместе с дочерью из Эсрат Насхима и растворился в толпе. С той минуты никто его больше не видел.
– Никто не видел еще не означает, что исчез, – возразил Сарамалла.
– Нет, исчез, – сказал Ахиабус. – Его шатра в долине больше нет.
Сарамалла побледнел. Царь махнул рукой и сказал:
– Ну исчез, так исчез. Х*й с ним. Мне плевать. Меня волнует не он, а девица. Где она? Тоже исчезла!?
– Еще неизвестно, Ваше Величество, – ответил Ахиабус. – У нас все подготовлено, чтобы ее похитить сегодня ночью. Отобраны самые проворные из фракийцев. И они готовы, ждут приказа. Стража в Храме уже подкуплена, и наша привратница заступает на смену вечером. Я жду с минуты на минуту известий из Храма. Ее найдут еще до того, как протрубит шофар после нейлаха[70]. Наши люди в Храме обшаривают все углы Эсрат Насхима. А пока остается только ждать.
– Нет, тебе не надо ждать. Сейчас же поезжай прямо туда. И не возвращайся оттуда, пока не найдешь ее.
– Слушаюсь, Ваше Величество!
Словно тяжелый камень свалился с плеч Ахиабуса. Он был рад скорее уйти от царя. Так всегда мелкие людишки сначала мечтают оказаться рядом с сильными мира сего, а потом с радостью убегают от них с единственной мыслью в голове: «Наконец-то!».
– Сарамалла, – сказал
