Мерзость - Дэн Симмонс

Я не знал, как относиться к такому откровению. Все, что я слышал после войны, свидетельствовало о том, что обе воюющие стороны ненавидели снайперов. Даже своих.

— Снайпер-буддист, — наконец прервала молчание Реджи. — И это значит, что мы должны вернуть себе хотя бы одно из ружей.

— Мы пытались, — сказал Жан-Клод. — Реджи предложила, и я согласился, что здесь, среди этих пирамид, нужно устроить засаду на йети — немецких альпинистов-йети, — когда они пойдут назад по тропе через ледник. Хорошая идея. Выстрелить из ракетниц в тех, у кого в руках ружья или эти автоматы «шмайссер», в темноте и суматохе попытаться отнять оружие, а потом отступить в ледяной лабиринт.

— Они бы убили вас обоих, — покачал головой Дикон.

Жан-Клод пожал плечами.

— Нам нужно настоящее оружие, mon ami. Вам удалось достать пистолет мертвого йети?

Дикон показал черный «люгер».

— Два патрона в магазине и пустой патронник. Полагаю, Бахнер никогда не служил в армии.

— Это был Бахнер? — спросил Жан-Клод. — Человек, которого вы видели в Мюнхене вместе с Зиглем?

— Кто такой Бахнер? — спросила Реджи.

Я начал шепотом объяснять, но Дикон прервал меня:

— Вы видели немцев во время этой расправы в третьем лагере? Сколько их было? Есть ли вероятность, что кто-то из четырнадцати шерпов сумел уйти?

— Мы видели как минимум восемь немцев в меховых куртках, — сказала Реджи. — Убивая наших людей, они не надели маски йети. А когда подожгли палатки и припасы, то просто побросали маски и меховые куртки в огонь.

— Думаю, несколько раненых уползли в лабиринт из ледяных пирамид, — прошептал Жан-Клод. — Отпечатки ботинок на снегу показывают, что немцы пошли за ними по кровавому следу. Чтобы прикончить.

— Надеюсь, часть этих кровавых следов принадлежит немцам, — сказал я. — У Семчумби был револьвер Дикона «уэбли». Я забыл… сколько в нем патронов?

— Всего шесть, — ответил Дикон. — И это не самовзводный револьвер. Но у него есть автоматический экстрактор гильз, так что опытный стрелок, имея под рукой запас патронов, может делать от двадцати до тридцати выстрелов в минуту.

— А Семчумби был опытным стрелком? — спросил Же-Ка.

— Нет. — Голос Дикона звучал хрипло.

— А у него были еще патроны? — Этот вопрос задал Пасанг.

— Нет.

— Но я все же надеюсь, что он пристрелил нескольких ублюдков, — сказал я.

— Аминь, — прошептал Жан-Клод.

Время от времени мы выглядывали из-за гребня, приставив к глазам бинокли, но ужасная картина не менялась, если не считать постепенно гаснущего пламени. Немцы не вернулись. Все тела на снегу были неподвижными.

— Мы должны туда спуститься, — сказала Реджи. Голос ее звучал твердо — сомневаюсь, что я смог бы так совладать со своим.

— Зачем туда спускаться? — спросил я. — Зачем рисковать?

— Нам нужны продукты, керосин, примус или печка «Унна», брикеты твердого топлива, спальные мешки, дополнительная одежда — все полезное, что не уничтожили немцы.

— Давайте просто отступим назад по леднику, — предложил я. — Подходить к огню слишком опасно. Немцы могут этого ждать. Ждать нас.

— Вероятно, они и ждут, — согласился Дикон. — Но Реджи права. Мы должны забрать все, что можно, из третьего лагеря — Бог свидетель, что в базовом, первом и втором лагерях ничего не осталось, а нам, чтобы выжить, нужны еда, горючее и печка.

— Почему ты считаешь, что все это там осталось? — Даже мне самому показалось, что в моем голосе слышно отчаяние и даже паника.

— Вспомни, Джейк, — сказал Дикон, — здесь, в третьем лагере, мы устроили склад, накрыв наши запасы брезентом — примерно в пятидесяти футах к западу от лагеря, у подножия Чангзе, где камни становятся острыми. Сегодняшний снег мог совсем скрыть его. Кроме того, склад находился достаточно далеко, и немцы могли его не заметить — в отличие от базового и других лагерей, где у них было преимущество светлого времени суток, третий лагерь они атаковали в темноте.

— Может, сначала нужно решить, что делать дальше — в каком направлении мы пойдем и какие у нас планы, — а уж потом спасать то, что можно спасти? — спросил Жан-Клод.

— Тут нечего обсуждать, — настаивал я. — Экспедиция окончена. Вопрос лишь о том, куда идти — на запад через Чангзе и перевал Лхо Ла и дальше в Непал или на восток через Северо-Восточный гребень… нет, так не получится… но все равно надо как-то выбираться из долины, а потом через перевалы Лакра Ла и Карпо Ла спускаться в Тибет. Думаю, это должен быть запасной вариант.

— Куда идти и что делать — это мы обсудим после того, как пополним запасы, — послышался командный голос капитана Дикона. — Существуют факторы, о которых ты, Джейк, и ты, Жан-Клод, еще не слышали. Первым делом следует добыть печку и топливо, а также все, что сможем найти. Кроме того, нужно посмотреть, нет ли там выживших.

— Шерпов или немцев? — спросил я.

— И тех, и других, — ответил Дикон. — Я бы отдал свое левое яичко, чтобы взять одного немца в плен.

— Я бы тоже отдала за это ваше левое яичко, — мгновенно отреагировала Реджи.

Забыв обо всех мерах предосторожности, соблюдавшихся во время перехода из второго лагеря, мы громко рассмеялись. Когда смех стих, Дикон спросил, кто хочет пойти вместе с ним в лагерь.

— Я пойду, — вызвался Же-Ка.

— Я останусь здесь с леди Бромли-Монфор, — сказал Пасанг.

— Я тоже пойду с вами. — Эти слова стали неожиданностью для меня самого.

Глава 8

Еще до того, как найти что-нибудь ценное, мы с Диконом и Же-Ка наткнулись на два тела шерпов. Немцы не стали тратить силы, чтобы изуродовать тела ножами, заостренными граблями или чем-то еще, что они использовали в базовом лагере, имитируя нападение йети. Насколько позволяло рассмотреть гаснущее пламя пожара, все шерпы погибли от пуль. Причем некоторые — не от одной. Многих расстреляли из автоматического оружия с близкого расстояния.

Семчумби был один из тех, кто побежал на восток и получил пулю в спину позади теперь уже сгоревших дотла палаток Уимпера. Револьвера Дикона у него не было. Неизвестно, стрелял ли он, прежде чем его убили, или нет. Но револьвер отсутствовал.

Мы не стали углубляться в лабиринт кальгаспор, куда направились немцы после очередной резни, а выбрали более трудный маршрут на север, почти к самой ледяной стене, а затем сделали круг вдоль подножия Чангзе и приблизились к третьему лагерю со стороны догорающих палаток. Догадка Дикона оказалась верной: последний, укрытый снегом склад приблизительно в 100 футах к востоку от лагеря немцы не заметили. Мы с ним заползли под брезент и включили головные лампы, чтобы провести инвентаризацию, а Жан-Клод остался на страже снаружи.

Нам повезло: шесть еще не использованных рюкзаков и гора брезентовых вещмешков. Кислородных аппаратов здесь не оказалось, но был примус, две печки «Унна» и двенадцать брикетов твердого топлива. Мы погрузили примус и принадлежности к нему в пустой рюкзак, хотя уже на собственном опыте убедились, что на такой высоте примусы ненадежны. Тем не менее стоило таскать с собой дополнительную тяжесть ради еще одного шанса растопить снег и приготовить горячие напитки.

В тот момент я по-прежнему не видел ни одной причины подниматься на Северное седло — и массу причин отправляться на север и восток к Лакра Ла, в то место, куда в 21-м году Дикон в конце концов привел Мэллори и показал ледник Восточный Ронгбук как очевидный подход к Северному седлу. Если мы сможем избежать столкновения с этими немецкими убийцами и доберемся до Лакра Ла, то оттуда повернем на восток вдоль ледника Катра (экспедиция 1921 года составила его подробную карту), затем вверх к перевалу Карпо Ла на высоте почти 20 000 футов и вниз в северный Тибет, затем снова повернем на восток, чтобы обойти ненадежный ледник Кангшунг, который поднимается к основанию почти отвесного (с южной стороны) Северо-Восточного гребня. Судя по всему, Карпо Ла был опасным и ненадежным перевалом, с внезапными метелями, жуткими ветрами и сильными летними снегопадами — именно поэтому британские экспедиции не пытались сэкономить время и попасть на север Тибета и к Эвересту этой дорогой, — но теперь он казался мне самым подходящим (и быстрым) путем к отступлению.

А мне отчаянно хотелось найти выход. Я не сомневался, что если бы мне удалось придумать что-то стоящее, то я смог бы убедить Реджи и Дикона, несмотря на все «факты», которые были известны им и которыми они с нами еще не поделились. Главным оставался тот факт, что вооруженные люди, убившие всех наших шерпов, теперь охотятся за нами.

Другая возможность — менее трудный, но требующий долгого перехода через Тибет маршрут — заключалась в том, чтобы подождать до утра и подняться на плечо ледника Восточный Ронгбук, пока не откроется путь к Лакра Ла, пройти перевал, затем несколько миль траверсом по гигантской стене Гималаев, затем через исхоженный перевал Серпо Ла и вниз в зеленую долину реки Тисти, а из нее спуститься к Гантоку и оттуда прямо к Дарджилингу. Переход будет очень трудным — я не знал, совершал ли его кто-нибудь до нас, — но, во всяком случае, это безопаснее, чем иметь дело с безумными немецкими убийцами с автоматическим оружием.