Зацепить 13-го - Уолш Хлоя

— Считай как хочешь, мне посрать, что ты думаешь! — кричал Джонни. — Просто не впутывай ее в свои сучьи разборки.

Он меня защищал.

Не брат.

Не Клэр.

Не Лиззи.

Не учитель.

Нет, тот парень, который заставлял мое сердце с ровными промежутками вонзаться ножом в ребра, а здравый смысл — молчать, сейчас он стоял посреди школьного коридора, защищая мою честь.

Вчера он меня отверг, а сегодня разбирался с моей обидчицей.

Голова шла кругом, я была сбита с толку.

— Ее, Джонни? — прошипела Белла, готовая уничтожить меня взглядом. — Серьезно?

— Держись от нее подальше, — угрожающим тоном предупредил Джонни. — Полезешь к ней еще раз — и тебе не понравится, что будет.

— Ты мне угрожаешь? — исходила злобой Белла. — Интересно, что скажут об этом твои тренеры в Академии?

— Так позвони им и спроси, — бросил он, повернулся и пошел ко мне.

Вид у него был такой грозный, что я невольно сжалась.

— Идем, — приказал Джонни, подойдя ко мне. Он коснулся моей спины и подтолкнул вперед. — Мы уходим.

Я растерянно позволила ему увести себя от глазеющей толпы.

— Куда мы идем? — шепотом спросила я, стараясь поспевать за его шагами.

— Подальше отсюда, — сквозь зубы ответил он.

— Почему?

— Потому что, если я останусь и она скажет тебе еще что-то, я не выдержу. Если ты останешься и она что-то тебе скажет, я тоже не выдержу, — напряженно объяснил он. — Так что мне нужно уйти. — Он толкнул плечом стеклянную дверь, выводя меня наружу. — А ты должна пойти со мной.

И мы вышли под дождь.

— Я… это… в порядке, — шептала я, поспевая за Джонни.

Он вел меня по двору, и мои эмоции так и бурлили.

— Шаннон, ты мне наврала, — тихо сказал он, шагая к спортивному корпусу. — Она что-то тебе сказала.

— Я не хотела создавать тебе проблемы, — призналась я.

— Это не тебе решать, — ответил он. — Ты мне наврала и о том, что она тебя ударила? Тебе поэтому больно?

— Нет, — прохрипела я. — Здесь я сказала правду.

К сожалению.

— А твоя шея?

— Это была не она, — только и могла ответить я.

— Больше не ври мне, — наконец сказал Джонни, искоса глянув на меня. — Я этого не выдержу.

— Не буду, — сказала я, ненавидя вранье, слетевшее с моих губ.

Мы подошли к спортивному комплексу и поспешили внутрь, радуясь, что оставили дождь за порогом.

Я семенила за Джонни. Эта часть школы была его местом силы, а не моим.

Я шла за ним и смотрела на его спину.

Когда мы остановились у двери мужской раздевалки, я опять растерялась, но Джонни держал дверь и ждал, пока я войду.

Словно пугливый жеребенок, я вошла и подпрыгнула от удивления, услышав, как за нами захлопнулась тяжелая дверь.

Могучий дух мальчиков-подростков чуть не сшиб меня с ног.

Эта смесь пота, дезодоранта и телесных жидкостей была такой мощной, что мне пришлось сдержать рвотный позыв.

Не то чтобы запах мне был незнаком — вспомним Джоуи, но от вони в раздевалки у меня заслезились глаза, учитывая тот факт, что здесь собиралось не менее сорока парней.

Чувствуя себя на совершенно чужой территории, с обалдевшим обонянием, я смотрела на Джонни, который прошел к скамейке у правой стены.

— Иди сюда, — велел он и стал рыться в своей сумке, доставая оттуда носки, флаконы дезодоранта и пустые бутылки из-под энергетика «Люкозейд спорт». — Иди сюда, — тихо повторил он.

Я подошла.

Подошла и встала у скамейки.

Джонни спихнул на пол чей-то рюкзак и указал на пустое место.

— Садись.

Я опасливо косилась на скамейку.

Джонни мотнул головой и взял меня за руку.

— Садись, — уговаривал он, потянув меня вниз и сажая рядом с собой.

Наши плечи соприкоснулись, и я отпрянула на дюйм или два и схватилась за живот.

Джонни был большой, мощный и пугающе красивый.

Рядом с ним я ощущала себя такой маленькой.

Такой юной.

Такой растерянной.

И такой отвергнутой.

Я была испугана, но не потому, что он был страшный, нет — по крайней мере, я его не боялась. Я знала, что он мог нагнать страха на парней, игравших с ним, но не здесь.

Не на меня.

Нет, меня пугало, что он выглядел вот так, а я была безнадежно неполноценной.

Искра надежды в моем сердце погасла.

Зачем ему смотреть на меня, если к нему набиваются такие, как Белла?

Они подходили друг другу.

Он был ей под стать.

Девушке со страницы модного журнала.

Кому-то, кто выглядел больше женщиной, чем это.

Я была подростком, страдающим от вожделения.

— Наконец-то, блин, — пробормотал Джонни, вытягивая из бокового кармана сумки прямоугольную пачку ибупрофена.

Он выдавил из блистера две таблетки и протянул мне.

Я неуклюже попыталась взять таблетку из его пальцев и не смогла. Я попыталась еще пару раз и уронила таблетки на пол.

— Расслабься, — ободряюще произнес он и нагнулся за ними. Поднял, потер о худи и вынес мне мозг двумя словами: — Открой рот.

— Я и сама могу, — возразила я, глядя на него во все глаза.

— Как мы оба видим, не можешь, — усмехнулся он. — Открывай рот.

Я растерянно помедлила несколько секунд и открыла рот.

Джонни положил таблетки мне на язык и подмигнул.

Полез в сумку и достал бутылку воды.

— Пей.

Я подчинилась.

Как дрессированная собачка, я делала, что он велел.

Меня раздражала собственная податливость и то, что я злюсь на парня, который жертвовал обедом, чтобы мне помочь. Я проглотила таблетки, запила водой и вздохнула.

Я ждала, что после этого Джонни встанет и скажет что-то вроде: «Ну, мне пора к ребятам», но он продолжал сидеть.

Он просто сидел и ждал, когда болеутоляющее подействует.

Он не дразнил меня и не сбежал.

Он вел себя не так, как повело бы большинство парней.

Он контролировал ситуацию.

В тот момент я поняла, что он исключительно особенный, и это не имеет отношения к его спортивным достижениям.

И его внутренний мир тоже особенный.

— Тебе не надо пойти пообедать? — хрипло спросила я. — Скоро все пройдет…

— Я с удовольствием останусь, — быстро перебил меня Джонни. Он почесал шею и добавил: — Я люблю тишину и покой.

И мы остались сидеть.

Мы сидели и молчали.

Никто не сказал ни слова.

Я переживала бурю эмоций: от стыда и смущения до страха, но с каждой проходящей минутой медленно успокаивалась.

Так прошло несколько минут. Потом Джонни нарушил молчание. Он кашлянул, затем спросил:

— И как теперь?

— Уже лучше, — шепотом ответила я, довольная скоростью, с какой действовало лекарство. — Больше нет ощущения, что в меня втыкают сотни тупых ножей.

Он в ужасе нахмурился, и я замотала головой, злясь на себя за то, что снова выдала ему лишнюю информацию.

— Я без понятия, что за хрень сейчас творится с тобой и… твоим телом, — сказал он, слегка покраснев. — Но надеюсь, скоро эта дрянь отвалит.

Его слова, по-мальчишечьи бестолковые, но искренние и заботливые, пробили брешь в панцире моей нервозности, и я даже засмеялась.

— Вряд ли прям так и будет, — ответила я, заставляя себя смотреть ему в глаза. — Но спасибо за помощь.

— Должен сказать, со мной такое впервые. — Он нахмурился, пробормотав скороговоркой: — Спасибо, Господи.

— Ох, прости, пожалуйста.

Я вскочила со скамейки, готовая убежать, но он поймал меня за руку и снова усадил.

— Не хочу, чтобы ты извинялась, — угрюмо сказал он. — Здесь не за что просить прощения. Я имел в виду, что у меня нет сестер и все эти дела мне незнакомы.

— Конечно, — смущенно промямлила я.

Может, он относился ко мне, как к сестре?

Похоже, что да, так и относился.

И потому так отреагировал на мой поцелуй.

Значит, я попала в «сестрзону»?

— Не залипай, — убеждающим тоном сказал Джонни, отвлекая от внутренней битвы. — Все в полном порядке.

— А с чего ты решил, что я залипаю? — спросила я, поворачиваясь к нему.