Зацепить 13-го - Уолш Хлоя

— Так же, как и математика, да?

— Ладно, уел, — поморщилась она.

— Давай, — усмехнулся я, обратившись к учебнику. — Бери тетрадь, буду тебя натаскивать.

— Натаскивать.

Она захихикала, и это был чудесный звук.

Шаннон нечасто смеялась.

Я чуть мозг не спалил, стараясь придумать, чем бы снова ее рассмешить.

У меня была тонна идей: жутких, необузданных.

Сосредоточься, Кавана…

И я сосредоточился.

Целый час, если не больше, я занимался с ней математикой, внимательно наблюдая, как она подходит к решениям задач.

Шаннон не соврала, сказав, что плавает в математике.

Глядя на ее усилия, мне хотелось вмешаться и все разгрести за нее. Впрочем, я и вмешивался, но по-другому: я лежал боком на ее кровати, свесив ноги, и помогал Шаннон разобраться с каждым сложением, уравнением, дробью и процентами, которые попадались ей в примерах.

Выяснилось, что она не умеет эффективно использовать калькулятор, это было одно из основных ее упущений.

Довольно скоро я сделал еще одно неприятное открытие: она не знала, что такое синусы, косинусы и тангенсы.

Она блефовала и притворялась, что все понимает, но было очевидно: она не понимает ничего.

Когда она наконец сдалась, швырнула калькулятор мне на колени и призналась, что ни бельмеса не смыслит в том, что делает, я потратил сорок пять минут, растолковывая ей основные понятия и основные методы решения.

У нее что-то стало получаться, я больше не зависал над ее тетрадью с ластиком в руках и чувствовал, что занес попытку. И я был очень горд за Шаннон.

Смешно сказать, сколько истинного удовольствия я получал, когда эти синие глазищи вспыхивали после очередной преодоленной сложности.

Я уже стал подумывать о том, что Гибси был прав и я действительно смог бы с ней дружить, но тут сам столкнулся со сложностью.

По дурости я позволил себе оторваться от тетради, где лихорадочно строчила Шаннон, и перевести взгляд на ее тело.

Она все так же сидела лицом ко мне, скрестив ноги. Но сейчас она наклонилась вперед, усердно решая пример на сложение. Майка на лямочках оттопырилась, и я мог любоваться ее грудью, свободной от лифчика.

Боже милостивый вкупе с Христом!

Мне нравились сиськи.

А сиськи этой девчонки понравились мне особенно.

Маленькие, остренькие, с розовыми торчащими сосками.

Шаннон была ну просто неотразимо красивой.

У меня мгновенно встал.

— Ты в порядке? — спросила Шаннон, кладя свою детскую ручку на мое предплечье.

— А? — спросил я, пойманный с поличным.

— Ты в порядке? — повторила она, невинно глядя на меня.

Дальше, чем я, от порядка не было никого.

Но чтобы не смущать Шаннон, я заставил себя кивнуть и сказал:

— Да. Только немного проголодался.

Какая часть тела у тебя проголодалась, Джонни?

— Тебе что-нибудь приготовить? — торопливо спросила она. — Что бы ты хотел съесть?

Тебя.

Шаннон, я хотел бы съесть тебя.

— Пожалуй, нам пора сворачиваться, — угрюмо произнес я. — Время уже позднее.

Я разыграл целый спектакль: посмотрел на часы и нахмурился — и тут понял, что время действительно было позднее.

— Черт, — пробормотал я, — половина шестого.

Неужели мы провели в ее комнате четыре часа?

Куда делось время?

Я никогда не пропускал еду.

И у меня ничего не болело.

Не помню, когда я целых четыре часа сидел на одном месте.

Такого не бывало.

Боже, эта девчонка заставляла меня забыть обо всем.

— Э-э, да, конечно… ты прав, — промямлила Шаннон.

Я обожал слушать, как она давится словами, когда смущена.

«Не волнуйся, малышка, — подумал я. — Я смущен не меньше твоего».

— Я тебе очень признательна за помощь, — добавила она, закрывая учебники и запихивая их в рюкзак. — Ты мне здорово помог… Опять.

— Мы можем позаниматься еще раз, — предложил я. — Если хочешь, конечно.

Ее лицо просияло. Она подвинулась ближе:

— Серьезно?

Я кивнул, сопротивляясь настойчивому желанию потрогать ее.

— Ты правда не против? — спросила Шаннон, глядя на меня во все глаза.

Она робко подвинулась еще ближе, и теперь ее колени касались моего бедра.

— Да, Шаннон. — Я неуклюже отвел волосы с ее лба. — Я не против.

Прекрати это, Джонни.

Прекрати немедленно!

Я пытался.

Я честно, как на духу, пытался заставить себя слезть с ее кровати, но Шаннон была рядом, так, черт возьми, близко — и во мне не осталось ни унции решимости.

Я сидел, зная, к чему все идет, зная, что это наихудший вариант из всех возможных, но желая, чтобы это случилось.

— Может, в следующий раз мы это сделаем в библиотеке, — наконец нашелся я. — Или в школе.

Ее личико сердечком качнулось вверх и вниз.

— Ладно.

— Потому что мне не стоит здесь быть, — вяло добавил я. — В твоей комнате.

— Знаю, — тихим, неуверенным голосом ответила она.

— Я это… — Я проглотил скопившуюся слюну. — Пожалуй, я поеду домой.

— Джонни, — прошептала она.

— Да.

— Тогда пока, — сказала она, придвигаясь еще плотнее.

— Пока, — прохрипел я и так плотно сжал в кулаке ее одеяло, что не удивился бы, если бы оно треснуло.

— Джонни, — снова прошептала Шаннон.

— Да.

— Хочу тебя обнять. — Она закинула ногу поверх моей. — Ты не против?

Не делай этого.

Тебе не оторваться от этой девчонки.

— Нет, — прохрипел я. Шаннон встала, нависнув надо мной, отчего мое сердце было готово пробить грудную клетку. — Давай.

— Спасибо за сегодняшний день, — прошептала она мне в ухо, усаживаясь на меня.

— Всегда пожалуйста, — глухо ответил я, отчаянно сохраняя самообладание.

Не дотрагивайся до нее.

Все, на хер, поздно.

Мои руки, двигаясь сами по себе, потянулись и сжали ее бедра.

Ощущение того, что она на мне, лишало рассудка.

Мать вашу, это выше моих сил.

— Мне пора ехать, — стонал я, а сам затаскивал ее себе на колени, не в силах удержаться от того, чтобы податься бедрами вверх.

Плевать на боль в паху.

Она воспламенила меня.

Шаннон обняла меня за плечи и осторожно покачивала бедрами. Так меня еще никто не обнимал.

— Не хочу, чтобы ты уходил, — простонала она мне на ухо.

Да, именно простонала.

Я тоже застонал, подался вперед и грубо притянул ее к себе, обнимал ее, качал ее и терял рассудок.

Ты играешь с огнем.

Она тебя погубит.

Черт!

— Мне пора ехать, — продолжал говорить я, уткнувшись лицом в ее великолепную шею и моля о вмешательстве свыше, которое остановило бы меня раньше, пока я не взял у нее то, что не смогу вернуть.

Пока она не забрала у меня то, что я не смогу вернуть.

Потому что таких чувств я еще не испытывал ни к кому.

И я знал, что благодаря этому никогда не буду эгоистом рядом с ней.

— Шаннон, мне действительно нужно ехать домой, — сказал ей со всей серьезностью, на какую был способен. — Пора.

— Да… да, конечно. Прости, — прошептала она, слезая с моих коленей. — Если ты так хочешь, — добавила она, отползая в дальний угол кровати.

Нет.

Нет, я совсем этого не хотел.

Но так было правильно.

Черт бы меня побрал!

Я даже не знал, откуда у меня еще взялась сила воли, но я слез с кровати и встал.

Двигаясь спиной к Шаннон, подошел к окну и сделал вид, будто разглядываю окрестности, когда на самом деле пытался незаметно разобраться с восстанием в штанах.

Я сознавал, что, скорее всего, пугаю Шаннон таким поведением, однако я не мог и шагу ступить, пока не успокоюсь.

Я чувствовал боль и возбуждение.

Жуткое сочетание.

Зажмурив глаза, я медленно дышал и старался восстановить контроль над собой. Я рисовал в воображении самые несексуальные картины: от покойной бабушки, да благословит Господь ее душу, до Гибси в женской одежде.