Зацепить 13-го - Уолш Хлоя

Когда Шаннон заговорила снова, мне уже удалось более или менее взять себя в руки.

— Джонни, — тихо произнесла она, продолжая сидеть на кровати. — Извини.

— Не извиняйся, — хрипло ответил я, надеясь, что не травмирую ее своим видом, когда повернусь. — Все хорошо. Я это… мне просто… пора ехать домой.

— Понимаю. — Она стыдливо кивнула и слезла с кровати. — Я тебя провожу.

Я плелся позади нее, зная, что если сокращу расстояние, то с большой вероятностью мы снова окажемся в ее комнате, и тогда случится непоправимое.

История повторялась: чем ближе был момент расставания с этой девчонкой, тем тоскливее мне становилось.

— Так я тебя увижу завтра? — спросила Шаннон, когда мы подошли к двери.

— Конечно. — Я засунул руку в карман и достал ключи от машины. — Обязательно увидишь.

— Спасибо за сегодняшний день.

— И тебе спасибо, что показала свою комнату, — ответил я, внутренне сжимаясь от своего дебильного комментария.

— О, да не за что, в любое время, — улыбаясь, сказала Шаннон.

Услышав опрометчивую фразу, я ухмыльнулся.

— Боже… — Она зажала рот и выкатила глаза. — Я не…

— Расслабься, — усмехнулся я. — Я понял, чтó ты хотела сказать.

Я шагнул к ней и чмокнул в щеку, потому что был мудацким мазохистом со склонностью к самоистязанию.

— Пока, Шаннон.

— Пока, Джонни, — прошептала она, ежась от уличного холода.

Я повернулся и пошел к машине, не рискуя оглядываться на Шаннон.

Мазохист или нет, если бы я оглянулся и посмотрел в ее полуночно-синие глаза, я бы в них утонул.

52. Грубое возвращение к реальности

— Чего приперлась? — прорычал отец, когда я вошла в гостиную.

После ухода Джонни я делала спешную уборку и по глупости оставила мобильник в гостиной.

— Оставила здесь телефон, — торопливо объяснила я.

Я так отвлеклась на Джонни, что все дела по дому сделала с рекордной скоростью.

— Бери и уматывай, — велел отец. — Сегодня сборная играет.

Разбрасывать вещи по дому мне было несвойственно, однако сегодня я витала в облаках.

Точнее, витала в Джонни.

Я знала, что позвать его к нам домой, да еще к себе в комнату, — все равно что играть в русскую рулетку.

Приди отец домой пораньше, он бы меня убил.

Проблема была в том, что, если бы мне снова представился такой случай, я бы сделала то же самое.

Находиться вместе с Джонни в моей в комнате, пусть и недолго, было чудом.

Это было личное.

И я чувствовала себя в безопасности.

Как будто ничто не могло тронуть меня, пока он рядом.

Возможно, каким-то извращенным образом я сделала это нарочно?

Словно подсознательно надеясь, что отец вернется раньше и увидит здоровенного парня, который не даст меня в обиду.

Безумная мысль.

Безумна была я сама.

Я вспоминала, как Джонни сидел на моей кровати, вспоминала его предложение подтянуть меня по математике, и от этих мыслей сердце бешено колотилось.

Какой же он умный!

Реально, он был невероятно образованный, терпеливый, плюс еще миллион удивительных качеств.

После его ухода я провела остаток вечера в состоянии эмоциональной перегрузки, думая о своем беспечном поведении.

Понятия не имею, чтó было у меня в голове, когда я залезла к нему на колени. Но мне все равно, потому что Джонни тоже обнял меня.

Он прижал меня к себе и обнял так крепко, что я и сейчас дрожала.

А на прощание он меня поцеловал.

Пусть только в щеку, но все равно поцеловал.

Его губы коснулись моего тела, и без принуждения.

Сейчас меня даже не волновали угрозы Беллы.

По крайней мере, в этот вечер.

Трудно думать о гадостях, когда случается что-то ошеломляюще позитивное.

Понимаю: Джонни воспринимал меня совсем не так, как я его, и вряд ли мы будем больше чем друзьями, но меня и это не волновало, потому что он все время был где-то поблизости.

Он был полон решимости мне помогать.

Не знаю, что между нами происходило, но, как бы оно ни называлось, я не хотела, чтобы это закончилось.

Я была готова оставаться ему другом.

Мне просто хотелось, чтобы он не исчезал из моей жизни.

Любым возможным способом.

Я хотела, чтобы он остался…

— Ты оглохла?

Пьяный голос отца пробился в мысли, резко возвращая меня в депрессивную реальность.

— Что?

— Я сказал: пошла вон из гостиной, — рявкнул он, бросив в меня пультом от телевизора. — Не могу смотреть матч, пока ты тут.

Пульт отскочил от моего бедра и упал на пол. Хлипкая крышка батарейного отсека отлетела в сторону, отчего батарейки закатились под диван.

— Извини.

Я торопливо отошла от телевизора, слазала за батарейками и снова вставила их в пульт.

— Чего это с тобой сегодня? — спросил отец, подозрительно глядя на меня.

Я медленно выдохнула, положила пульт на кофейный столик, взяла мобильник и повернулась к отцу:

— А что со мной, пап?

— Странно себя ведешь, — с упреком заявил он, злобно проезжаясь по мне взглядом. — Хихикаешь сама с собой.

Я пожала плечами, не зная, как ответить.

— Что происходит? — загремел он, как ястреб глядя на меня карими, жестокими, неумолимыми глазами.

— Ничего не происходит, — тихо ответила я.

Он отодвинул подставку для ног и встал.

По телу разлилась сильнейшая волна ужаса. Я попятилась.

— Дай мне, — потребовал он, протягивая руку.

— Телефон? — переспросила я.

— Да, телефон, — язвительно усмехнулся он. — Живее.

Меня охватила дрожь. Я подошла и положила мобильник на отцовскую ладонь.

Отец тут же начал просматривать мои сообщения и журнал вызовов.

Я не понимала зачем, он столько выпил, что я сомневалась, сумеет ли он что-то прочесть.

— Где его номер? — злобно спросил отец, сжимая мой мобильник в своей ручище.

— Чей номер, папа? — прохрипела я.

— Парня, который ошивается вокруг тебя, — прорычал он. — Того красавчика с газетного снимка.

— Что?

Сердце у меня ушло в пятки.

Отцовский взгляд переместился с мобильника на меня.

— Соседка Фрэн сказала, что парень из твоей школы подвозил тебя домой, — заплетающимся языком сообщил он. — Сказала, что он и сегодня тебя подвез. — Отец снова вперился в экран. — Где его номер? Где его сообщения? С кем ты путаешься? С ним? С этим долбаным регбийным звездунчиком? С выродком Каваной?

Черт бы тебя побрал, Фрэн!

— Папа, я ни с кем не встречаюсь, — соврала я сквозь зубы. — Мне сегодня стало плохо в школе, и Клэр со своим братом Хьюи подвезли меня домой.

— Хьюи Биггс? — прошипел отец и снова покачнулся. — Этот нахальный хмырь? Так это из-за него ты ухмыляешься?

— Что? Нет! — Мотая головой, я попятилась. — Я не встречаюсь с Хьюи. Я ни с кем не встречаюсь.

— Я тебе не верю! — зарычал он.

— Я не вру, — выдавила я. — У меня нет бойфренда.

— Чтобы шлюшничать, бойфренд не нужен, — прошипел он. — У матери спроси.

— Я ни с кем не встречаюсь, — возразила я, чувствуя панический приступ. — Клянусь тебе, нет!

Его мясистая рука сдавила мне плечо.

— Если ты мне врешь…

— Пап, я не вру, — выкрикнула я, оседая под тяжестью его ладони. — Пожалуйста…

Отцовский кулак въехал мне в щеку, заставив замолчать. Удар был настолько сильным, что голова запрокинулась.

Шаннон, дай ему сдачи.

Схвати что-нибудь.

Что попадется под руку.

Реагируй хоть как-то.

Лицо обожгло болью, из глаз хлынули слезы, и все равно я никак не реагировала.

Я не дала сдачи.

Не попыталась убежать.

Я тупо стояла на месте.

— Иди сюда, — рявкнул он.

Держа меня за плечо — казалось, пальцы впиваются в самые кости, — он потащил меня на кухню и остановился возле раковины.

— Открой воду, — велел он.

Я безропотно повернула кран.

— Налей сюда, — потребовал он, взяв с сушилки пивной бокал, и с грохотом опустил в раковину.