Роман Молодой - Сычев К. В.

И он, слушая беседу Дмитрия Московского с боярами, задумался.

Этой зимой 1379 года произошло немало событий. В Литве разгоралась ссора между великим князем Ягайло и его дядей Кейстутом Гедиминовичем. Последний, будучи самым влиятельным литовским князем, имея большое войско, изначально вызывал серьезное беспокойство у Ягайло, который, несмотря на отсутствие воинских заслуг, какими обладал могучий Кейстут, не хотел делить власть ни с кем. Но бороться с дядей, не имея достаточных сил и поддержки большинства литовской знати, он боялся. Тогда, желая получить себе союзника, Ягайло пошел на прямое предательство государственных интересов, вступив в переговоры с Тевтонским Орденом, магистр которого пообещал ему помощь против родного дяди!

В свою очередь, Кейстут, получивший сведения о связях его племянника, великого литовского князя Ягайло, с немцами, стал готовиться к решительной борьбе. Однако, не имея доказательств предательских действий Ягайло, поскольку его переговоры с извечным врагом Литвы были тайными, он обратился ко многим литовским князьям и знати с предложением объединиться под его знаменами «во имя могучей Литвы». Этот призыв князя Кейстута был поддержан очень многими знатными литовцами. Посланец Кейстута прибыл и в Трубчевск, к Дмитрию Ольгердовичу. Но последний, помня об участии его дяди Кейстута в карательном походе против него на Любутск и еще раньше против его брата Андрея на Псков, решил не вмешиваться в литовскую «замятню». Он не мог простить отнятия Брянска ни Ягайло, ни Кейстуту! Вот уже второй год сидел он в Трубчевске, но все никак не мог привыкнуть к жизни в маленьком бедном городишке. Даже Стародуб, данный ему впридачу великим князем, не уравновесил потерю! Брянские бояре, приехавшие с князем Дмитрием в Трубчевск, успокаивали его, говорили, что «наступит время, и ты вернешься в Брянск»! Даже Корибут, получивший во владение Брянск, не поверил своей удаче и сам туда не поехал, ограничившись посылкой своего наместника, взимавшего весьма скромные налоги и отсылавшего серебро в Чернигов, наследный удел Корибута.

Тем временем великий князь Дмитрий Иванович Московский, прослышав о неурядицах в Литве, решил ослабить своего давнего врага и снарядил войско для похода на восточные окраины великого княжества Литовского. В начале зимы после недолгой подготовки эта рать, возглавляемая князем Владимиром Андреевичем Серпуховским, направилась в сторону Трубчевска. В составе московского войска пребывали князья Андрей Ольгердович Полоцкий и Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский со своими полками. Литовцы совершенно не готовились к отражению вражеского удара, и москвичи беспрепятственно прошли по северской земле, «пограбив села и волости». Вскоре они подошли к Трубчевску и осадили этот древний город. Дмитрий Ольгердович первоначально хотел обороняться и надеялся «отсидеться», но когда к нему пришел в качестве посланника от московского войска собственный брат Андрей и посоветовал перейти на службу Москве, он сразу же согласился. Однако брянские бояре колебались. Они знали, как живется их бывшему князю Роману Михайловичу, положение которого было скорей боярским, чем княжеским!

– Зачем тебе, княже, московское боярство? – сказал тогда княжеский воевода Пригода Уличевич. – Всем известно, что москвичи не любят брянцев!

– Дмитрий Московский не даст тебе ни клочка земли! – вторил ему огнищанин Олег Коротевич. – Ты будешь сидеть в этой Москве и пугать народ, как Роман Молодой! А мы, бояре, станем не княжескими людьми, а боярскими холопами!

– Это вовсе не так! – возразил пришедший на боярский совет князь Андрей Ольгердович. – Великий князь Дмитрий Иваныч не обидит моего брата! Я верю, что он получит в Москве достойный удел или богатый город!

Московские войска недолго стояли под Трубчевском. Пока братья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи советовались, пал Стародуб. Стародубцы не захотели терпеть осаду и разорение окрестных сел и открыли городские ворота перед многочисленной ратью. Получив известие об этом, Дмитрий Ольгердович объявил своим боярам о переходе на сторону Москвы. Пришлось им последовать за своим князем и ехать вместе с московским войском в Белокаменную.

Сам Дмитрий Брянский прибыл в стан московских воевод со всей семьей – женой Ольгой, двумя дочерьми и пасынком Андреем – это означало, что он «полностью отдался на волю великого московского князя».

В Москве «знатные литовцы» были хорошо приняты великим московским князем и были размещены в просторных хоромах одного из великокняжеских теремов. И вот теперь, на боярском совете, принималось решение об их дальнейшей судьбе.

Князь Роман Михайлович слушал выступления московских бояр и не верил своим ушам. – Вот как они встречают Дмитрия Ольгердыча! – думал он, качая головой. – Как верного друга! Видно, пожалуют ему богатый удел!

– Надо даровать славному князю Дмитрию добрую землицу «в кормление»! – сказал, как бы вторя мыслям князя Романа, боярин Симеон Васильевич. – Зачем держать в «черном теле» такого достойного человека?

– Это так! – кивнул головой великий князь Дмитрий. – Ты прав, мой славный боярин!

– Может, дадим ему Коломну? – встал со своей скамьи Федор Андреевич Свибл. – Город достаточно богат и стоит недалеко от Рязани! Дмитрий Ольгердыч будет его надежно защищать!

– За что же такая милость?! – возмутился седобородый Иван Родионович Квашня. – Какие великие заслуги перед Москвой у этого Дмитрия Ольгердыча? Он пока только перешел к тебе на службу, великий князь! Пусть принесет московской земле благо и покроет себя боевой славой! У нас есть более достойные князья, которые не выходили дальше своего скромного терема! На них не обращают внимания, хотя их кровь обильно пропитала не одно поле битвы!

Все посмотрели на сидевшего впереди Романа Михайловича, а великий князь покраснел от досады. – Я понимаю твои слова, хитроумный Иван! – молвил он, глядя перед собой. – Ты переживаешь за своего родственника! И напрасно видишь обиду в моих поступках! Я вовсе не хочу умалять значения славного Романа Михалыча и поясняю, что не даю ему города только потому, что хочу видеть его здесь, в Москве, рядом со мной! Я знаю о его заслугах и всегда готов вручить ему награду! Но во всем свете нет богатств, достойных его подвигов! Я благодарю тебя, Роман, за верную службу и еще раз повторяю: нет такой награды, которой бы я пожалел для тебя! Только скажи, что бы ты хотел?

Князь Роман почувствовал, как заболела у него пораненная кривым татарским мечом пятка. – Мне не надо ничего, великий князь, – громко сказал он, вставая, – кроме твоей доброты и милости! Ты всегда был заботлив и внимателен к нам, брянским людям! Этого достаточно! А сам я и мои люди никогда не были тебе обузой! И мы не раз возвращались после сражений с богатой добычей! Мы живем не в бедности, а в достатке и почете!