Государственная недостаточность. Сборник интервью - Юрий Поляков

– Сегодня действительно много книжной продукции, которая к художественной литературе не имеет никакого отношения. Иногда эта продукция пишется целыми бригадами и без какой бы то ни было редактуры: герой в начале книги называется так, в конце – эдак. Раньше ориентироваться в книжном многообразии помогала критика, но сейчас она политизирована и разбрелась даже не по группировкам, как в двадцатые годы, а по тусовкам. Очень мало критиков, которые действительно дают объективную картину литературного процесса. К сожалению, от пропаганды серьезной литературы полностью устранилось телевидение. Там засилье либерально-экспериментаторского «пула», в результате чего зритель никаких других писателей почти не видит. Это чисто большевистский подход: кто не с нами – того нет… Как я сам решаю проблему выбора книг для чтения? Слежу за публикациями, советуюсь с людьми, которым доверяю. Поделюсь своим наблюдением: одна книга у писателя – особенно первая – может быть неудачной, но если у него неудачна и вторая книга, то за этим писателем можно больше не следить. Лично я так и делаю.

– Насколько репрезентативно, по вашему мнению, был представлен писательский «пул» на книжной выставке в Парижском салоне?

– Это безобразие, когда в год шестидесятилетия Победы в Великой Отечественной войне в делегации нет ни одного писателя-фронтовика. Там также не было писателей из регионов, литераторов, пишущих на языках народов России. Фактически на выставке было представлено все то же узкое направление отечественной литературы – либерально-экспериментальное. Причем есть у писателей этого направления одна особенность: как только они попадают за рубеж (за государственные, прошу заметить, деньги) и дорываются до микрофона, то начинают со страшной силой поносить Отечество: не такая у нас страна в принципе, не такая она и в частности, не такой народ и не такой климат… Даже здравомыслящие иностранцы, посещающие эти выставки, начинают задаваться вопросом, в чем же тут дело? Когда люди начинают смотреть на историю «широко закрытыми» глазами, то ничего хорошего из этого не выходит. И ничего хорошего не выйдет, когда патриотизм объявляют маргинальным явлением.

– Когда человек что-то делает, он оценивает результат своего труда. Можете сказать, какое из своих произведений вы считаете наименее удавшимся?

– Объективную художественную ценность произведения показывает только читательский интерес. Однако в любом случае понять, что получилось, а что нет, можно будет лет через двадцать-тридцать. Если по прошествии этого времени книга все еще интересна – и не как факт истории литературы, а именно как художественное произведение – значит, не зря она была написана. А если даже через сорок-пятьдесят лет люди будут читать твои произведения, то можно с уверенностью сказать, ты – классик. Впрочем, очень многое зависит от того, куда пойдет духовное развитие общества, – это тоже определяет судьбу книги.

Не навязывайте антипатриотизм!

– Юрий Михайлович, судя по всему, наконец, сбывается ваш прогноз, сделанный лет десять назад, о том, что тема любви к Отечеству опять станет в России актуальной…

– В тысяча девятьсот девяносто четвертом году, когда слово «патриотизм» было почти неприличным, в «Комсомолке» вышла моя статья «Россия накануне патриотического бума». В ней я писал, что тот шквал ругани и издевательств, который обрушился тогда на советский патриотизм, а на самом деле на глубинный российский патриотизм, облекшийся в конце двадцатых годов в «советские формы», вернется к нам разрушительным бумерангом. И это обернется таким ущербом для страны, что власти, даже самой разлиберальной, волей-неволей придется задуматься о возрождении патриотических настроений в обществе. Правда, я высказал опасение, что к возрождению патриотизма примажутся люди, которые любовью к Отечеству ранее не только не страдали, но и старательно ее изничтожали.

Первый мой прогноз, как видите, сбылся. Что же касается опасения, то и оно остается актуальным: уже и Чубайс со Сванидзе заговорили о патриотизме. Боюсь, деньги, выделенные на возрождение патриотизма, будут разбазарены или разворованы, а сама идея дискредитирована…

– В некоторых СМИ новая правительственная программа сразу вызвала скепсис: не возвращение ли это к советскому агитпропу, казенной, принудительной любви к Родине?

– Забюрократизировать можно любое начинание. Но тот скепсис, который я увидел в ряде газет и телевизионных программ, связан с другим: люди, которые все прошлые пятнадцать лет неплохо зарабатывали на оголтелом либерализме и антипатриотизме, почувствовали, что нужда в их услугах может отпасть. Это, скорее, страх потерять хорошо оплачиваемую работу по разрушению собственной страны.

– Еще говорят, что программа потребует больших средств…

– В разрушение патриотического умонастроения вложены колоссальные деньги, на которые изданы сотни книг, сняты сотни фильмов, порочащих нашу историю, нашу цивилизацию, традиции. Я отлично знаю, какие гонорары получали журналисты, внушавшие нам комплекс неполноценности. И преодолеть все это только на «общественных началах» просто невозможно – то, что рушилось за гигантские деньги, не может быть восстановлено бесплатно.

Кстати, посмотрите, сколько средств тратится в США, чтобы воспитать у молодых людей любовь к Америке и уверенность в ее абсолютной правоте… А как жестко там реагируют на малейшие попытки отступить от генеральной линии! Когда известный телеведущий Фил Донахью высказал сомнения по поводу необходимости войны в Ираке, его тут же уволили с работы. В отличие от его российского коллеги Владимира Познера, который, например, после выборов на Украине появился на экране в оранжевом галстуке. С ним, слава богу, все в порядке, трудится.

– В реализации программы определенная роль отводится журналистам, деятелям культуры, в частности, писателям. Вот и о них государство, наконец, вспомнило…

– Писатели у нас, как известно, хорошие и разные. Среди них были такие, кто все прошедшие после крушения Союза годы, что называется, на свой кошт продолжал развивать патриотическую тему. Они писали книги, в которых пытались честно разобраться в светлых и темных сторонах нашей истории, а не обслуживали взгляд другой, недружественной цивилизации на наши беды и проблемы. Это Валентин Распутин и Леонид Бородин, Владимир Личутин и Петр Краснов, Тимур Зульфикаров и Юрий Козлов… Но именно они до сих пор «отключены» от электронных СМИ, а значит, выключены из диалога о том, что с нами происходит. Свежий пример: ни один радио– и телевизионный канал не вспомнил о семидесятипятилетии Вадима Валериановича Кожинова – глубочайшего, честного мыслителя, на книгах которого выросло не одно поколение государственно ориентированных людей. Это не случайность…

Если и нужны сегодня жесткие меры, то они должны быть направлены против тех, кто целенаправленно старается изъять из нашего духовно-культурного пространства фигуры, которые лично им не любы. Но это не значит, что, когда ситуация изменится, надо «отключить от микрофона» тех, кто работал на разрушение патриотического чувства, – ни в коем случае! Нельзя переходить из режима либерального монолога в режим монолога патриотического.

– Тем более есть опасность, что информационные рычаги захватят те, кто патриотизм сделал своей профессией…

– Везде, где есть возможность подменить ум, талант и образованность спекуляцией на добром деле, – там появляются «профи» – профессиональные борцы за свободу, профессиональные правозащитники, профессиональные патриоты. Если дело патриотического воспитания попадет в руки таких людей, то пиши пропало. Поэтому главным условием осуществления этой программы должно быть возобновление нормального, плодотворного диалога между разными направлениями нашей общественной мысли: между либералами и почвенниками, патриотами и западниками. Только сложение их энергий, выработка единого взгляда на ключевые вопросы будут способствовать движению вперед. Реформировать нашу систему информации надо не отсекая, а добавляя. В электронные и печатные СМИ должны быть возвращены писатели патриотического, консервативного, почвеннического направления. Пусть они участвуют в диалоге, споре, в котором, кстати, виднее будут достоинства и недостатки оппонентов. И тогда мы, может быть, поймем, что взгляды у нас могут быть разные, а Россия одна.

– Вы сказали о главном условии выполнения программы, а какими должны быть первые шаги по ее реализации?

– Мне кажется, наш президент мог бы найти время и, наконец, встретиться с лидерами патриотического движения, выслушать их. Он уже выслушивал и правозащитников, и либералов, и представителей ПЕН-центра… С патриотами он не встречался ни разу. Думаю, что такая встреча, где могли бы высказаться лидеры всех направлений патриотического, русского национального движения (отсекая, естественно, людей не совсем здоровых, которые есть в любом движении), могла бы быть очень полезной. Подозреваю, власть, начиная с конца горбачевского периода, настолько дистанцировалась в угоду западному истеблишменту от патриотического движения в нашей стране, что сегодня достаточно смутно представляет себе, что это за сила. Понимает ли Кремль, что внутри патриотического движения есть свои славянофилы и западники, либералы и ортодоксы, красные и белые, православные и атеисты? Что, скажем, патриотизм Панарина и патриотизм Проханова – это разные явления?..