Принц льда и крови - Алиса Джукич

– Ты – его родственная душа, выбранная самой магией прародителей. – Новый приступ истерического смеха Дориана отозвался эхом от ледяных домов. – Иронично, не правда ли? Отдать свое сердце единственной в мире девушке, призванной тебя уничтожить.

Я снова осела в снег. Все так же не произнося ни слова, глазами я искала место, куда безжалостно зашвырнула символ любви Неблагого Короля.

– Дело не только в этом… – хриплым от криков голосом заговорила я. – Эллину нужен был контроль, я бы стала его козырной картой в любых дипломатических стычках с моим отцом. Как говорится: «Держи друга близко, а врага еще ближе».

– Вполне логичный вариант. – Дориан согласно кивнул головой. – Рад, что ты пришла в себя.

– Это было больно, – тихо призналась я, обхватив свои дрожащие плечи.

– Правда всегда причиняет боль, Агнес. А за свою бессмертную жизнь ты познаешь ее сполна. – Выйдя из тени, принц задумчиво вгляделся в заснеженные верхушки гор. – У тебя есть два варианта: остаться здесь с убийцей твоей матери и продолжать играть по его правилам или отправиться со мной в Благой Двор и начать новую жизнь в качестве принцессы – жизнь, данную тебе по праву рождения.

Впервые за все проведенное вместе время я позволила себе утонуть в его умопомрачительных глазах:

– Дориан, я не могу уйти сейчас. В замке остался мой брат и…

– И ему ничего не угрожает. Артур – всего лишь наполовину друид, и пока он с Бриэль, Неблагой Король его не тронет. Сестра – единственное, чем по-настоящему дорожит Эллин.

Принц обошел меня стороной, притаптывая глубокий снег. Широким шагом он устремился к заключенной во льдах девочке, неизвестно откуда в его изящных пальцах возникли две красные, как кровь на его повязке, розы.

Хрупкая фигурка длинноволосой девчонки еле доходила Дориану до груди, он аккуратно прислонился губами к ее ледяному лбу и возложил цветы к ногам ребенка.

– Ее имя Дакота. – Жалость в его голосе переплелась с болью потери. – Она была моей младшей сестрой…

Глава 32

Из сердца вон

На горизонте уже поднималось солнце, освещая небосвод золотистыми лучами. Дориан перенес нас ко входу в Араклеон. Приближавшийся рассвет усыпил город, так что улицы были пусты.

Ладонь принца так и не перестала кровоточить. Видя, как каждое движение раненой рукой причиняет принцу дискомфорт, я недовольно пробубнила:

– Ну и зачем было устраивать это представление?

Дориан опустил взгляд на свою поврежденную кинжалом ладонь:

– Потому что поступки намного красноречивее слов. Так меня учила Элеонор. – Он раздул мои волосы пряным дыханием, обволакивая меня весенним теплом и согревая мою кожу.

Чуть не заурчав от удовольствия, как бездомная кошка, которую пустили на порог погреться, я ближе придвинулась к Дориану, купаясь в источаемом им жаре. Подставив руки к его груди, я отогревала обледенелые пальцы.

– У тебя час, если тебе нужно встретиться с братом, не теряй времени. Скоро Неблагой Король догадается, что я не покинул его Двор, и пошлет за мной гвардию Габриэля, а это, знаешь ли, не самая приятная компания.

– Но как я тебя найду?

– Недалеко от Озера Влюбленных есть мост через реку, я буду ждать тебя там. С помощью Книги Вечности мы со свитой откроем портал, – пояснил феец, накинув на голову капюшон и скрыв за ним свою яркую внешность. – Если ты не придешь к назначенному времени, мы покинем Неблагой Двор без тебя. Решай, Агнес, где, а главное, с кем твой дом.

Оранжевое пламя поднялось по телу принца, и, прежде чем подчиниться магии лимбо, он легонько коснулся моей щеки кончиками искрящихся пальцев и добавил:

– Я так долго ждал тебя, не лишай меня надежды.

Дориан исчез, оставив после себя сладкие запахи чар, миндаля и дыма.

Впереди меня, поблескивая в лучах восходящего солнца, возвышалась ледяная цитадель – венец места, где я когда-то видела счастливое будущее с любимым, грезы, которым не дано было воплотиться в жизнь. Прошло всего пару дней после признания Эллина в чувствах, а мне казалось, что минули столетия. Каждый шаг, ведущий меня к замку, давался с трудом, я буквально заставляла непослушные ноги двигаться.

Столько лет я прятала свое сердце, сводя все немногочисленные романы к мимолетным интрижкам. Не позволяла себе даже думать о любви, боялась, что правда обо мне непременно оттолкнет любого смертного – и это еще в лучшем случае, а в худшем… меня упекут в психушку.

И вот, пожалуйста: я не просто отдала сердце Эллину, а преподнесла его на блюдечке с голубой каемочкой. Влюбиться в короля фейри было само по себе безрассудно и опасно, а влюбиться в убийцу собственной матери, монстра, не знающего ни сострадания, ни пощады, – верх идиотизма.

Злорадно смеясь над собой, я плелась по тропинке к замку, проходя мимо аккуратных домишек.

В круглом окошке одного из них на кухне хлопотала зимняя фейка, выпекая ароматный хлеб, запах которого доносился до меня через дымоход.

Голодный желудок дал о себе знать, и я ринулась дальше. Когда-то и я мечтала вот так радовать любимых, просыпаться спозаранку, чтобы приготовить вкусный завтрак, а остаток выходного дня проводить у камина за интересной книгой. Но всем моим мечтам не суждено было сбыться; не стоит ждать спокойной, размеренной жизни, когда твоя судьба омрачена пророчеством, магией и кровью фейри.

Поежившись, я ощутила, как скупая слезинка скатилась по подбородку.

Солнце все выше плыло по небосводу, подсказывая мне, что время на исходе. Нужно поговорить с братом, нужно убедить его покинуть Неблагой Двор, поведать ему правду о смерти мамы…

Только бы успеть навестить Артура и забрать Ириса прежде, чем Эллин проснется и станет меня искать. Мне ни в коем случае нельзя с ним столкнуться. Теперь, когда мне все о нем известно, вряд ли я смогу спокойно смотреть в его ледяные глаза, делая вид, что ничего не произошло, целовать холодную кожу и не сгорать внутри от отвращения и страха.

«Может, Дориан прав, и мое место рядом с отцом? Он хотя бы сможет защитить меня от Эллина, когда тот поймет, что его план по контролю надо мной провалился, и попытается убить меня».

Я тяжело дышала, выпуская пар изо рта. Как же больно, когда осколки разбитого сердца впиваются в ребра.

Доковыляв до ворот, я сдержанно улыбнулась караульным, у которых чуть глаза на лоб не вылезли при виде меня: усталой, растрепанной и с обветрившимися щеками.

– Мисс Эркенст, скорее проходите