Не считая собаки - Конни Уиллис

– Где же пожарные? – недоуменно оглянулась Верити, когда мы поравнялись с зеваками у двери.

– Побежали на Прайори-роу к другому гидранту, – сообщил десятилетний парнишка в тонком свитере. – Воды нет. Фрицы перебили водопровод.

– Воды нет… – пробормотала Верити растерянно.

Мы посмотрели на собор. Почти половина крыши была объята пламенем, с ближайшего края, у апсиды, фонтаном летели искры, в выбитых взрывом окнах плясал огонь.

– Наш красавец собор… – горестно проговорил сзади мужской голос.

Парнишка потянул меня за рукав.

– Не выстоит, да?

Нет, не выстоит. К половине одиннадцатого, когда наконец найдут рабочий гидрант, вся крыша будет в огне. Пожарные попытаются пролить алтарь и Дамскую капеллу, но вода иссякнет почти сразу, и после останется только смотреть, как пылает крыша и как стальная арматура, вбитая Скоттом для снятия нагрузки с арок, плавится и проседает от жара, увлекая клересторий пятнадцатого века и крышу за собой на алтарь, резные мизерикорды, генделевский орган и деревянный крест с коленопреклоненным ребенком у основания.

Наш красавец собор. До сих пор я ставил его в один ряд с епископским пеньком – такой же докучливый пережиток прошлого – тем более есть на свете соборы куда красивее. Но теперь, глядя, как он горит, я понял, зачем настоятель Говард возводил новое здание, пусть и напоминающее уродливый сарай. Почему Лиззи Биттнер билась до последнего, чтобы его не продали с молотка. И почему леди Шрапнелл готова душу вытрясти из Англиканской церкви, исторического факультета, ковентрийских муниципальных властей и всех кого придется, чтобы отстроить собор с нуля.

Я посмотрел на Верити. По ее щекам катились тихие слезы. Я обнял ее за плечи.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила она безнадежно.

– Мы его восстановим. Будет как прежний.

Но для этого нужно сперва пробраться внутрь, в башню. Только как? Зеваки нас в горящую церковь не пустят ни под каким предлогом, а западный вход сторожит дракониха. И чем дольше мы медлим, тем вероятнее, что огонь отрежет нам подступы к двери на колокольню.

Сквозь тарахтенье зениток донеслись лязг и бренчание.

– Еще пожарные! – крикнул кто-то, и, несмотря на отсутствие воды, все, даже подпиратели фонаря, ринулись к восточному торцу.

– Наш шанс, – сообразил я. – Дальше выжидать опасно. Готова?

Верити кивнула.

– Так, погоди…

Я оторвал несколько длинных полос от изодранного подола ее юбки и окунул их в лужу, натекшую из пожарного рукава. Вода была ледяная.

– Завяжи нос и рот, – велел я, выжимая полосы и отдавая одну Верити. – Когда войдем, пробирайся в тыльную часть нефа, а потом вдоль стены. Если потеряемся, дверь в башню около западного портала, сразу слева.

– Потеряемся? – переспросила она, завязывая маску.

– А вот этой обмотай правую ладонь, – инструктировал я. – Дверные ручки могли раскалиться. Переброска на пятьдесят восьмой ступени снизу, не считая пола.

Я сделал и себе обмотку из оставшейся полосы.

– Что бы ни случилось, не останавливайся. Готова?

Она кивнула, и зеленовато-карие глаза над маской испуганно расширились.

– Спрячься мне за спину.

Я осторожно приоткрыл правую створку двери. Нет, пламя не вырвалось, только клуб бронзового дыма. Отпрянув, я выпустил его и заглянул внутрь.

Не так страшно, как могло бы. Восточный торец весь в дыму и пламени, но с этой стороны дым еще достаточно редкий, можно что-то разглядеть, и крыша вроде пока держится. Окна везде, кроме Кузнечной капеллы, выбиты, пол покрывают красно-синие осколки.

– Осторожнее по стеклам. Глубоко вдохни – и вперед! Я за тобой.

Я распахнул створку.

Верити помчалась бегом, я за ней, закрываясь от палящего жара. Добежав до западной двери, она рванула ее на себя.

– Сразу налево! – крикнул я, хотя Верити меня уже вряд ли слышала сквозь рев огня. – Наверх! – заорал я, увидев, что она застыла, удерживая створку. – Не жди меня! – Мне оставалось еще пара метров. – Беги наверх!

За спиной раздался рокот, и я обернулся, решив, что рушится арка клерестория. С оглушительным звоном окно Кузнечной капеллы разлетелось веером сверкающей шрапнели.

Я пригнулся, закрываясь рукой, успев подумать за миг до того, как взрывная волна бросила меня на колени: «Фугас. Откуда?! В собор не было прямых попаданий».

Но ощущалось это в точности как фугас. Собор содрогнулся, озаряясь слепящим белым светом.

Шатаясь, я поднялся с колен и замер, глядя на противоположный торец нефа. Ударная волна на миг развеяла дым, и в призрачном белом свете стало отчетливо видно все: и объятую пламенем статую над амвоном, тянущую руку к небу, словно утопающий, и скамьи в Детской капелле, где горели странным желтым огнем бесценные мизерикорды, и алтарь в Капелле вязальщиков. А еще ограду Кузнечной капеллы.

– Нед!

Я рванулся туда. Но пробежал всего пару шагов. Собор содрогнулся снова, и перед Кузнечной капеллой прямо на скамьи рухнула горящая балка.

– Нет! – отчаянно завопила Верити. – Стой!

Еще одна балка, укрепленная стальной арматурой по технологии Скотта, повалилась поперек первой, взметнув столб черного дыма, который заволок весь северный торец нефа.

Пусть. Все, что требовалось, я разглядел.

Я метнулся к западному порталу, проскочил через дверь башни и понесся по озаренной огнем лестнице, думая, что же я теперь скажу леди Шрапнелл. За тот краткий миг в яркой вспышке фугаса я успел рассмотреть все: и мемориальные таблички на стенах, и отполированного орла на амвоне, и закоптившиеся колонны. И северный неф, где перед оградой капеллы чернела пустая кованая подставка под вазу.

Значит, его все-таки унесли для сохранности. Или сдали в металлолом. Или продали на барахолке.

– Нед! – крикнула Верити. – Быстрее! Сеть открывается!

Леди Шрапнелл ошиблась. Епископского пенька в соборе не было.

Глава двадцать пятая

– Нет, – сказал Харрис, – если уж нам нужен отдых и перемена обстановки, то лучше всего прогулка по морю.

Снова в башне – Бочонок амонтильядо – В прачечной, на кухне, в конюшне и в недоумении – Джейн несет ахинею – Узник Зенды – Обморок, на этот раз без участия миссис Меринг – Теренс переосмысливает поэзию – Письмо – Сюрприз – Последний обморок, на этот раз с задеванием мебели – Еще больший сюрприз

Говорят, третий раз – алмаз. Не обязательно. Сеть замерцала, и мы снова оказались в кромешной тьме. Шум стих, хотя дым по-прежнему ел глаза. И похолодало градусов на двадцать. Я высвободил руку, которой обхватывал Верити, и осторожно пошарил сбоку. Каменная кладка.