Увидеть лицо - Мария Барышева

— Но как же…

— Я не знаю, откуда она взялась! Вернее, как она появилась!

— Может, тогда, эта книга просто похожа на ту, что ты придумала. Как говорят, идеи витают в воздухе.

— Идеи?! — Алина горько усмехнулась. — Если бы дело было только в идеях! Возьмика ее и открой на любой странице.

Виталий взял книгу и раскрыл ее наугад.

— Ну?

— Читай любой отрывок.

Виталий недоверчиво покачал головой, потом опустил взгляд на печатные строчки.

— … но выразительней всего были глаза Лúсы — глаза, похожие на ледяные диски и…

— …такие же холодные, — медленно заговорила, даже, скорее, задекламировала Алина, чуть прикрыв веки, — смотревшие на мир с жесткой и горькой циничностью — глаза дешевой уличной проститутки, давно переставшей питать всякие иллюзии насчет жизни. Ничего просто так не давалось, не возникало ниоткуда, не обрушивалось неожиданно на голову, разве что неприятности. Вообще жизнь напоминала Лисе мелкие монетки, которые голыми руками приходится наощупь доставать из глубокой зловонной лужи — и сама измажешься, и достанешь не много… Хочешь еще?

— Не вижу смысла! — Виталий захлопнул книгу. — Но…

— Думаешь, я специально выучила ее наизусть?

— И в этом тоже смысла не вижу. Ты написала ее, но почему-то не хочешь этого признать!

— Не не хочу, а не могу! — почти выкрикнула Алина. — Я не могу признать того, чего не было!

— Возможно, ты просто не помнишь, что написала ее.

— Такое не забудешь!

— Мы уже сталкивались с проблемами памяти и действий!

— Только не с такой проблемой! — Алина внезапно понизила голос до шепота. — Я не писала этой книги, поверь мне, не писала! Но я хотела, чтобы она была написана! Возможно, это желание, эта мечта для меня была заветнее, чем заполучить свой ресторан! Я хотела, чтобы эта книга существовала, и она здесь!

— Ну, знаешь!..

— Словно кто-то вытащил ее из моей головы! — огонек, горевший в зеленых глазах Алины, начинал казаться полубезумным. — Взял и вытащил! Эта комната… этот дом… иногда мне кажется, что мое сознание вывернули наизнанку, и теперь его могут видеть все, а не только я!

— Знаешь, я думаю, тебе сейчас лучше поспать, — проговорил Виталий, вставая. Алина криво улыбнулась.

— Думаешь, я спятила? Тогда утром, когда Жорка протрезвеет, спроси у него, почему он так раздражается из-за картин, которые висят по всему дому! Спроси у него! Спроси, почему он рассматривал их даже ночью!

— Хочешь сказать, что он…

— Я поняла это, когда нашла в библиотеке свой роман и открыла его! Это его картины! Картины, которые он рисовал только для себя или не рисовал вообще, но видел их, знал, как их нарисовать! кто-то залез к нам в головы…

— … и поиграл с памятью!

— Нет, хуже! Намного хуже! Все это…

— Давай подождем до утра, ладно? Я, разумеется, поговорю с Жоркой… но все утром. Не возражаешь, если я возьму ее? — он постучал указательным пальцем по книге. Алина пожала плечами.

— Бога ради. Мне незачем ее читать.

Виталий кивнул, взял книгу и пошел к двери. Когда его ладонь уже легла на ручку, Алина сказала:

— Спасибо тебе. Хоть ты и… ну вообще… спасибо. И я… ну, по отношению к тебе… вела себя не очень правильно.

— Наверное, тебе было очень трудно это сказать, — с усмешкой заметил Виталий, открывая дверь. Алина мгновенно ощетинилась.

— Только не думай, что теперь я…

— Ничего я не думаю, — в тон ей ответил Виталий и вышел.

Несколько минут Алина лежала, глядя в потолок, потом решительно вскочила с кровати и, замотавшись в одеяло и волоча его за собой, быстро подошла к двери. Заперла замок и тщательно проверила его. Потом подошла к окну, закрыла форточку и придирчиво проверила все задвижки. За стеклом по-прежнему стучал дождь, и внезапно Алине показалось, что она провела здесь уже многомного дней. Она взглянула на полосу деревьев, окружавших дом, потом сделала шаг назад и резким движением задернула шторы. Они сошлись синхронно, словно занавес, скрывающий очередной отыгранный акт.

Как обычно ее разбудило чувство голода. Светлана приоткрыла глаза и тут же снова закрыла их — даже слабый свет ночника больно резанул, вспышка превратилась в боль, в затылке заныло, потом боль растеклась по всей голове. Всетаки, она выпила слишком много шампанского. В следующий раз нужно быть поосторожней.

Снова приподняв веки, она повернулась на бок и улыбнулась, глядя на чуть слышно посапывающего рядом Бориса, крепко вжавшего левую щеку в подушку и хмурящегося во сне. Спящий, он выглядел еще более красивым — почти богом. Даже его отдающее перегаром дыхание не вызывало отвращения, этот перегар был не таким, как у всех, он был особенным, словно Борис вкушал не вино, а божественный нектар. Это был ее мужчина и он был прекрасен!

Светлана потянулась к нему и легко дотронулась губами до его твердой щеки. Борис во сне дернул уголком рта, глубоко вздохнул и зарылся в подушку еще глубже. Она улыбнулась, отодвинулась, откинула одеяло и встала с кровати.

За стеклом упорно барабанил дождь, все так же горели во дворе мокрые фонари, но ночь, теснящаяся за кругами бледного электрического света, уже не казалась такой густой, хотя по прежнему пугала. Часы показывали начало четвертого. Блестящее платье Светланы небрежно валялось на полу — сброшенная шелуха роскошного вечера и не менее роскошной ночи. Она подняла его и улыбнулась, представившись себе Золушкой, которой на этот раз вовсе не надо убегать ровно в полночь от прекрасного принца. Светлана аккуратно повесила платье на стул, набросила халат и, все еще слегка пошатываясь, подошла к двери, бесшумно ступая босыми ногами. Бросила последний взгляд на Бориса, снова улыбнулась, отворила дверь и выглянула в коридор. Здесь царил полумрак, от которого ее сразу же бросило в легкую дрожь. Выключатель был возле лестницы, идти до него предстояло довольно долго, и Светлана собралась было взять лампу, с которой ходила на кухню в прошлый раз, но тут же отбросила эту мысль. В конце концов, уже почти утро. Она быстро добежит до лестницы, а уж внизу включит свет на первом этаже. Все это не так уж страшно. Теперь все представлялось совершенно иначе — то ли из-за Бориса, то ли потому, что она еще не протрезвела.

Светлана тихо притворила за собой дверь и быстро, на цыпочках, побежала по коридору. Поступь ее была легчайшей, и даже в этих почти неслышных отзвуках шагов было счастье. По ступенькам она спорхнула, точно лепесток, подхваченный порывом ветра. На ходу Бережная фальшиво мурлыкала какуюто песенку, название которой позабылось. Ее легкий, расписанный драконами халат развевался, и казалось, что драконы суетливо кружатся вокруг нее, тоже совершенно обалдев от счастья.