Увидеть лицо - Мария Барышева

— Спокойной ночи, — прошептала она, сделала несколько шагов к двери и остановилась, чуть не вскрикнув, когда навстречу ей из стоявшего спинкой большого кресла вдруг выросла темная человеческая фигура.

— Напугал? — с пьяным добродушием осведомился Алексей. — Ну извини.

Звякнув бутылкой, он наполнил один из стоявших перед ним бокалов и протянул ей.

— На, попробуй, а то ты весь вечер только какоето дрянное винишко тянула! А это настоящий французский коньяк! Слышала, ювелир звенел, что он три штуки баксов стоит! Наверное, правда. Все евреи всегда знают, что и сколько стоит!

Алина с тревогой заметила, что Евсигнеев пьян, причем пьян замечательно, и отрицательно покачала головой, незаметно пятясь в сторону двери.

— Нет, спасибо. Я не люблю коньяк.

— Правильно! — Алексей брякнул бокал обратно на столик, щедро плеснув трехтысячедолларовый коньяк себе на рукав. — Слишком крепко для нежных губок!

Он двусмысленно хихикнул и вдруг с неожиданным для своего состояния проворством пересек комнату и встал между дверью и Алиной.

— Любишь читать на ночь? Долго же пришлось ждать, чтоб ты начиталась. Я даже чуть не заснул, — он извиняющеся развел в воздухе ладонями.

— Ждать меня? Зачем? — спросила Алина, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал. В облике Алексея было что-то пугающее, что-то в нем очень сильно изменилось, и из-за этих перемен от него хотелось бежать без оглядки. Перед ней был не просто пьяный человек. Перед ней был человек, для которого сейчас не существовало никаких правил и никакого будущего и которого не сдерживали никакие законы. За спиной храпел Петр, ждать помощи от которого было так же бессмысленно, как и от дивана, на котором он спал.

Алексей засмеялся и снова развел ладонями, но теперь это был хищный жест.

— Как зачем? А зачем можно ждать такую красивую девушку? Это очень глупый вопрос, Аля, — он погрозил ей пальцем. — А как же ухаживанья… там… танцыманцызажиманцы?!.. Время детское, дела взрослые…

— Звучит завлекательно, но знаешь, я очень устала и хочу спать! — решительно заявила Алина и попыталась пройти мимо него к двери, но Алексей поймал ее за руку и развернул лицом к себе так резко, что она чуть не упала и выронила книгу.

— Ладно, хватит уже! — зло сказал он, схватил ее за плечи и встряхнул. — Ну?!.. не дергайся, не люблю! Сколько я еще должен был кривляться, чтоб ты сообразила?!.. Ну, давай же!.. Ишь, королева!..

Он стиснул ей грудь, и Алина вскрикнула, но Евсигнеев тут же зажал ей рот своими губами. От него пахло смесью коньяка, вина, холодного табака и пота. Продолжая мять ее рот своими губами, он потащил ее, извивающуюся и задыхающуюся, к свободному дивану.

— Ну, чего ты выделываешься?! — забормотал он, зажимая ей рот ладонью так, чтобы она не смогла его укусить. Теперь его голос был уговаривающим, почти ласковым. — Ну ладно тебе… давай нормально… Ну, что, водила смущает?.. Да он же дрыхнет, слышишь?.. как из пушки… ну, давай, не бойся!..

Одна из ее дергающихся ног ударила по столешнице изящного журнального столика, и от удара тот перевернулся. Алексей на мгновение замер, настороженно прислушиваясь, потом облегченно вздохнул и, запустив пальцы в ее рассыпающуюся прическу и дернув так, что во все стороны полетели заколки, повалил Алину на пол. С треском разодрал на ней платье. Задыхаясь, она отчаянно отбивалась, чувствуя, как его липкие от коньяка руки ползают по ее телу, словно отвратительные насекомые.

— Ну, что ж ты до сих пор сухенькая? — хрипло шептал он. — Разве тебе не нравится? Ну, покажи мне свои грудки! Ну, давай же!

Его нависшее над ней лицо на мгновение попало в круг света, и Алина вдруг застыла, глядя на него широко раскрытыми глазами, и Алексей тоже застыл, удивленный, что жертва так резко перестала сопротивляться.

Тебе ведь пять было, Аля. Пять? Ты видела это… уже видела раньше… а что потом, помнишь? Помнишь? Горло… шея… Все было именно так!

Ее захлестнула волна слепого животного ужаса — того, когда уже ничего не соображаешь, а тело, ощутив приближение разрушения и смерти, способно на невероятную силу, борясь за свое спасение совершенно без участия разума.

Алина резко дернула головой, ударив Алексея в нос. Раздался сырой, чавкающий звук, легкий треск, и в лицо ей плеснуло чужой кровью, теплой и горькой. Заорав, Евсигнеев откинулся назад, его руки взлетели к сломанному носу. Алина выскользнула из-под него, оттолкнувшись ногами от пола, потом вскинула их и ударила Алексея каблуками в диафрагму, отчего тот, хрюкнув, опрокинулся на спину, а девушка, перевернувшись и подвывая, зашарила руками по ковру и почти сразу же нашарила пустую бутылку, коньяк из которой уже давно впитался в ковровый ворс. Она тут же развернулась — Алексей уже поднимался, выговаривая ругательства страшным свистящим голосом.

Алина ударила его точно по линии волос. Что-то хрустнуло, звякнуло, бутылка разлетелась вдребезги, так что у нее в руке осталось только длинное горлышко с хищно торчащими краями. Глаза Алексея широко раскрылись, и он начал тяжело оседать на пол, издавая губами странные поцелуйные звуки. Из-под волос с пугающей интенсивностью потекла темная блестящая кровь, превращая лицо в страшную маску и быстро расплываясь по воротнику рубашки.

Вид крови отрезвил ее. Алина отшвырнула горлышко, жалобно звякнувшее о каминную решетку, развернулась и кинулась к двери. Несколько секунд она, стуча зубами, рвала на себе ручку, пока не сообразила, что надо открыть замок, рванула дверь еще раз и вылетела в коридор. В голове билась только одна мысль — комната. Нужно было добраться до своей комнаты.

Она заметила вышедшего из-за поворота человека только, когда с размаху налетела на него, и они оба чуть не повалились на пол. Вскрикнув, Алина бестолково метнулась к стене, но Виталий поймал ее и крепко обнял, придерживая пальцами ее подбородок так, что она могла только глухо мычать.

— Тихо, — размеренно и внушительно сказал он. — Тихо. Тихо. Тихо.

Алина снова дробно застучала зубами. Ее взгляд стал осмысленным, и она, выскользнув из его рук, сползла по стене, запоздало стягивая на груди окровавленное разодранное платье.

— Я его убила! — сообщила она с полубезумным весельем. — Убила! Он хотел… но я его уббила! Ой, мамочки, что же будет? Я ведь не хотела. Коззел!

Виталий опустился рядом с ней. В его глазах быстро разгоралось нечто настолько страшное, что она сделала попытку отползти.

— Кто? — с пугающим спокойствием спросил он, глядя на нее в упор суженными глазами. — Евсигнеев? Он тебя…