Голливудские триллеры. Детективная трилогия - Рэй Брэдбери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Царица Калифия закрыла глаза.
— Она вас использует. Вы ее любите?
— Соблюдая технику безопасности…
— Правильно. Будьте всегда начеку. Она просила вас сделать ей ребенка?
— Если и просила, то без помощи слов.
— Действительно, а зачем слова? Рожать мертвых выблядков можно и без слов. Расплодила монстров по всей долине Лос-Анджелеса… Загадила и без того вшивый Голливуд до самого Мейна… Вот что я вам скажу: сожгите постель, в которой вы с ней спали, развейте пепел по ветру и пригласите священника.
— Какого еще священника, зачем?
— Какого конкретно, скажу позже. А пока продолжим по поводу… — Она запнулась, чтобы ненароком не произнести имя. — По поводу нашей дорогой подруги. Что-что, а исчезать из поля зрения она любит. Это одна из ее фирменных уловок — заставлять мужчин нервничать. Сначала она быстренько выносит им мозг. А потом они выходят на улицы и устраивают массовые беспорядки. Так что в вашей ситуации… Помните такую игру — «Кролик Виггили»?[384] Как там было? «Скок-поскок — на шесток, и молчок!»
— Но я ей нужен!
— Конечно, нужен! Еще бы! Она же питается дурной энергией. Получает удовольствие, когда делает кому-нибудь гадости. Она бы и Рим смогла разрушить одним только взглядом. А вас так просто сожрет — и не подавится. Эх, попадись она мне… так бы и раздавила прямо вот этими колесами! Ладно, давайте руку, посмотрю еще раз… — Трон снова заскрипел, и гора плоти угрожающе приблизилась.
— Хотите забрать свои предсказания обратно?
— Нет. Я говорю только то, что вижу на ладони. В жизни вы можете все сделать по-другому! Порвите газету. Сожгите приглашение. Уезжайте из города. А главное — пожелайте ей смерти. Так и скажите: умри, гадина. Но не при личной встрече, а по телефону, желательно отъехав подальше. А теперь идите!
— А сейчас мне… куда?
— О господи… — раздраженно прошептала она, закрыв глаза. — Загляните в приглашение.
Я поднял к глазам листок и прочел:
— Шеймус Брайан Йозеф Раттиган, собор Святой Вивианы, священник.
— Идите к нему и скажите, что его сестра на полпути в ад — пусть пришлет ей святой водички. А теперь все, валите отсюда! У меня и без вас куча дел.
— Интересно, каких?
— Тьфу на тебя!
Крепко сжимая в потной руке отца Шеймуса Раттигана, я попятился назад и натолкнулся на Крамли.
— А вы, собственно, кто? — спросила Калифия, наконец-то заметив, что у меня есть спутник.
— Я думал, вы знаете… — сказал Крамли.
Мы вышли и прикрыли за собой дверь.
Через несколько секунд дом содрогнулся от глухого удара, и Калифия крикнула из-за двери:
— И передайте ей, чтобы больше здесь не появлялась!
Я переглянулся с Крамли.
— А тебе она будущее так и не предсказала…
— Воистину, безгранично милосердие Господне, — сказал Крамли.
Глава 13
Мы спустились по крутой лестнице, и уже возле машины Крамли пристально вгляделся в мое лицо, освещенное мертвенным лунным светом.
— Что это с тобой? — спросил он.
— А что?
— У тебя вид как у бешеной собаки.
— Ну, я же только что приобщился к вере…
— Ладно, залезай уже, с божьей помощью.
Я сел в машину, чувствуя, как меня пробирает озноб.
— Куда едем?
— К собору Святой Вивианы?
— Жеваный карась!
Он включил зажигание.
— Нет! — взмолился я. — Еще одной очной ставки я не выдержу. Давай лучше домой, Джеймс! В душ, потом по пиву — и на боковую. А Констанцию догоним с утра.
Мимо правого борта неспешно проплыла вывеска «Каллаган и Ортега». Наконец-то у Крамли был довольный вид.
Перед тем как пойти в душ, принять пиво и заснуть мертвецким сном, я развесил над кроватью семь из восьми трофейных газет — на случай, если я проснусь и мне в голову придут конструктивные мысли.
Должны же быть причины, по которым все эти имена, фотографии, крупные и мелкие заголовки бережно хранились долгие годы. Необъяснимые или объяснимые причины.
— Ну вот, пароход тебе в рот! — проворчал Крамли. — Ты что — собрался ночевать со всей этой мертвечиной?
— Ночью они все спрыгнут со стены, пролезут сквозь мои веки в череп и пройдут обработку в творческом полушарии мозга.
— В творческом, говоришь? Японские самураи… Американские бульдоги… Все они спрыгнут с катушек, как ты, и будет у вас один общий дурдом?
— Знаешь что? Если в мозг ничего не вкладывать, то ничего и не выйдет.
— Подожди, пока я прикончу бутылочку… — Крамли глотнул пиво. — А потом уже ночуй со своими дикобразами. И вставай с первыми пандами… — Он кивнул в сторону чьих-то висящих на стене фамилий, фотографий и биографий. — Констанция там где-нибудь есть?
— Пока что она на кладбище несбывшихся надежд.
— Ладно, греби в душ. А я тут посторожу некрологи. Если начнут спрыгивать, буду кричать. Кстати, как ты насчет того, чтобы опрокинуть на ночь по стаканчику «Маргариты»?[385]
— Признаться, я ждал этого вопроса.
Глава 14
В полдень мы уже ехали к собору Святой Вивианы — Центральный район Лос-Анджелеса, Скид-Роу[386]… Мы двигались на восток, минуя большие трассы.
— Смотрел «Если бы у меня был миллион»? — спросил Крамли. — Помнишь, там Уильям Филдс[387] накупил себе старых «Фордов» и таранит на них дорожное хамье? Я тоже не люблю большие магистрали. Ездить невозможно — так и хочется вломиться кому-нибудь в зад… Ты меня слушаешь?
— Надо же, Раттиган… — сказал я. — Я думал, что хорошо ее знаю…
— Как бы не так, — краем губ усмехнулся Крамли. — Хрена ты кого знаешь. Великий американский роман он собрался писать… Научись сперва отличать дерьмо от шоколадки. Все герои на одно лицо — прекрасные принцы и скромные пастушки. — Он махнул рукой. — Тебя спасает лишь то, что другие писатели и того хуже — только поэтому вся твоя приторная хрень сходит тебе с рук. А дерьмо — что? Дерьмо пусть месят реалисты…
Я молчал.
— Знаешь, в чем твоя проблема? — Крамли спохватился и сбавил тон. — Ты любишь людей, которые этого недостойны.
— Ты имеешь в виду себя, Хрум-хрумли?
Он покосился на меня с некоторой опаской.
— Да я-то еще ладно, — сказал он. — Слегка потертый, но пробу еще пока есть где ставить… Стоп! — Крамли ударил по тормозам. — Круглый свод — там поп живет!
Я выглянул в окно и увидел собор Святой Вивианы на Скид-роу. Здесь было так тихо, что казалось, здешние обитатели вымерли, а у тех, кто остался, жизнь протекает, словно в замедленном кино.
— Вот где селиться-то надо было… — сказал я. — Ты пойдешь внутрь?
— Черта с два! Меня отлучили от церкви еще в возрасте двенадцати лет — за связи с порочными женщинами.
— Снова причащаться не собираешься?
— Разве что когда умру… Выпрыгивай, неудачник. Приехали. От Царицы Калифии прямиком к Царице Ангелов.
Я вышел из машины.
— Прочти за меня «Аве, Мария», — сказал Крамли.
Глава 15
В храме после полудня был мертвый час. Только одна прихожанка, желающая покаяться, ждала возле исповедальни. Вышел священник и кивком пригласил ее пройти в кабинку.
По его лицу я сразу понял, что мы пришли по адресу.
Как только женщина ушла, я незаметно нырнул на ее место.
В окошке за решеткой зашевелилась тень.
— Слушаю, сын мой.
— Простите, святой отец, — выпалил я. — Калифия…
В ту же секунду я услышал ругательство, и дверца исповедальни со стороны священника со стуком распахнулась. У святого отца был такой вид, как будто словом «Калифия» я нанес ему пулевое ранение.
В окошке сидело ожившее дежавю Раттиган. У меня было полное ощущение, что передо мной скелет Констанции, на который каким-то неведомым образом надели другую плоть. В результате этих преобразований коричневый загар превратился в мертвенно-бледную немощь священника эпохи Ренессанса, а губы, открытые наслаждениям и изысканным блюдам, были заменены на уста, никогда ничего не жаждавшие, кроме молитвы о спасении. Он был похож на Савонаролу[388], который умоляет безмолвствующего Господа простить ему неистовые речи — и при этом у него из глаз, откуда-то из глубины черепа, дерзко выглядывал призрак Констанции.
После некоторых внутренних терзаний отец Раттиган счел меня достаточно безопасным, несмотря на оброненное мной слово, и, кивнув в сторону ризницы, завел меня туда и закрыл дверь.
— Вы ее друг?
— Нет, сэр.
— Прекрасно! — Он слегка помедлил и продолжал: — Садитесь. У вас есть пять минут. Меня ждет кардинал.
— Тогда вам лучше идти.
— Пять минут… — сказала Констанция, скрытая под маской своего генетического двойника. — Слушаю вас.
