Волшебный корабль - Робин Хобб

Она боялась, как бы его вновь не одолели сомнения. Но нет — он сразу поднялся, ловким, сильным движением. И, никому ничего не говоря, направился прямо к капитанской каюте. Вот он решительно стукнул в дверь здоровой рукой…

— Кто там, входи, — откликнулся изнутри Кайл.

Проказница не имела возможности видеть всего, что происходило у нее внутри. Скорее она провидела это посредством чувства, для которого у людей не имелось даже названия, ибо оно не было им присуще. Она в полной мере ощущала, как громыхало о ребра сердце Уинтроу, стоявшего навытяжку перед отцом. И победный трепет, пронизавший его, когда Кайл оторвался от документов на груз, которые изучал, и едва ли не вздрогнул при виде сына, так отважно решившегося его потревожить.

— Что тебе понадобилось? — бросил Кайл резко. — Ты здесь юнга, не более. Я твое нытье выслушивать не собираюсь!

Уинтроу спокойно дослушал его до конца. А потом ровным голосом произнес:

— Мне нужно отнять палец, господин капитан. Его раздавило, он воспалился и я знаю, что воспаление не пройдет. — Едва заметно перевел дух и добавил: — Я хотел бы сделать это прямо сейчас, пока можно обойтись только пальцем и спасти кисть.

Кайл ответил не сразу… Когда же ответил, его голос странно охрип и был полон неуверенности:

— Ты… это тебе старпом сказал? Он тут у нас на борту врачеванием занимается…

— Необязательно быть лекарем, чтобы понять, что к чему, — пожал плечами Уинтроу. — Вот, сам посмотри. — И с ужасающим спокойствием, в котором — Проказница была уверена — он сам себе отчета не отдавал, Уинтроу принялся разматывать слипшуюся повязку. Его отец чуть слышно кашлянул. А Уинтроу все тем же ровным голосом заметил: — Ну вот, уже и запах пошел. Так что чем быстрее мы его отрежем, тем лучше.

Ножки стула скрипнули по палубе — его отец поднялся.

— Присядь, сынок… Я сейчас помощника позову.

— Лучше было бы тебе самому это сделать, господин капитан. Если тебе не трудно, конечно. И — непременно на палубе, возле носового изваяния. — Проказница ощутила, как Уинтроу обвел каюту нарочито внимательным взглядом: — Незачем здесь кровью все пачкать.

— Я не… Я никогда…

— А я покажу, где и как резать, господин капитан. Это на самом деле не сложнее, чем курицу разделать для супа. Надо просто сразу попасть в сустав, вот и все. Меня в монастыре этому обучили. Лекарское дело иногда вправду очень напоминает готовку. Надо знать нужные травы и устроение… плоти. И, конечно, разбираться в ножах…

«Да он же ему вызов бросает!» — сообразила Проказница. Она не осознавала всего происходившего в капитанской каюте и весьма сомневалась, что Уинтроу осознавал. Она попробовала осмыслить… Если Кайл откажется резать воспаленный палец на руке сына, он некоторым образом проиграет. Как проиграет и что?… Проказница ни в чем не могла быть уверена, но дело было как-то связано с тем, кто из них в действительности распоряжался жизнью Уинтроу и направлял ее. А может, Уинтроу пытался заставить отца в полной мере понять ту жизнь, на которую он обрек его, — так сказать, явить ему всю полноту ее жестокости и неприглядности. А еще присутствовало вполне дурацкое стремление рискнуть и пострадать — то, от чего он так решительно отказывался в городе Крессе. За тот поступок ему навесили ярлык труса и сочли неженкой, боящимся боли. Так вот, сейчас он всем им покажет…

По телу Проказницы даже озноб пробежал от гордости за него. Поистине, он был очень несхож с прочими Вестритами, когда-либо ступавшими на ее палубу!

— Я старпома позову, — повторил Кайл Хэвен.

— У него не получится, — тихо сказал Уинтроу. Кайл пропустил его слова мимо ушей. Распахнул дверь, высунулся наружу и проревел:

— ГЕНТРИ! — после чего уже спокойнее обратился к сыну: — Я капитан этого корабля. И я знаю, у кого что получится, а что нет. Резать будет тот, кого я назначу. Врачеванием у нас занимается старпом!

— А я-то думал, мой отец никому этого не доверит, — вполголоса заметил Уинтроу. — Но ты, похоже, боишься. Ладно, я пойду на палубу и подожду там старпома.

— Ничего я не боюсь! — взвился Кайл, и Проказница поняла, что сделал Уинтроу. Это больше не был конфликт капитана и юнги: друг против друга стояли сын и отец.

— Тогда хотя бы приди посмотреть… папа. Добавь мне мужества, — попросил Уинтроу. Не взмолился, просто попросил. И вышел из каюты, не дожидаясь, пока капитан ему позволит уйти, не дожидаясь даже, пока он ответит. Не успел он уйти, как в дверях появился подоспевший Гентри. Кайл велел ему взять хирургические принадлежности и идти немедля на бак. Уинтроу уже шел туда — ровным, размеренным шагом.

— Сейчас придут, — невозмутимо сообщил он Проказнице. — Мой отец со старпомом. Палец мне резать. Надеюсь, я буду не очень громко орать…

— Силы воли у тебя хватит, — подбодрила его Проказница. — Когда дойдет до дела — положи руку ладонью на палубу, и я буду с тобой.

Мальчик ничего не ответил. Легкий ветер, наполнявший паруса, доносил Проказнице запах его пота… и страха. Он терпеливо ждал лекаря, сидя на палубе и отколупывая с больной руки прилипшие нитки.

— Нет, — произнес он затем тоном окончательного приговора. — Тут в самом деле уже спасать нечего. Уж лучше расстаться с ним, пока он все мое тело не отравил…

И Проказница ощутила, как он отпустил свой палец. Отстранился от него. Отъединил от умозрительного образа своего тела…

Мысленно он его уже отсек.

— Идут, — тихо сказала Проказница.

— Ага, — он нервно хихикнул. Получилось жутковато. — Я их чувствую… через тебя.

В самый первый раз он сознался в чем-то подобном! До чего хотелось бы Проказнице, чтобы это произошло в другое время и при других обстоятельствах — повеселее теперешних. Они смогли бы спокойно все обсудить. Или просто помолчать вдвоем, переживая свое единение и в полной мере им наслаждаясь. Но двое мужчин уже подходили к ним по носовой палубе, и Уинтроу неосознанным движением вскочил на ноги, поворачиваясь им навстречу. Больная рука лежала на ладони здоровой, как подношение. Кайл дернул подбородком в сторону сына:

— Юнга вот думает, что ему необходимо палец отнять. А ты как считаешь?

Сердце Уинтроу приостановилось в груди. Потом вновь застучало. Он молча протянул руку старпому. Гентри глянул один раз и даже зубы оскалил — зрелище было не из приятных.

— Юнга прав, надо резать. — Он обращался к капитану, не к Уинтроу. Крепко взял мальчика за запястье и повертел так и этак, разглядывая несчастный палец со всех сторон. Коротко буркнул от отвращения… — Обязательно кое о чем с Торком переговорю. Надо было мне раньше на этот палец взглянуть! Если даже мы его сразу оттяпаем, придется парню денька два полежать. И так уже, по-моему, отрава всю кисть захватывать начала!

— Торк свое дело знает, — проворчал Кайл. — Никому не дано предусмотреть все!

Гентри прямо посмотрел на своего капитана. Он не спорил с ним, он просто сказал ему:

— У Торка внутри подлянки хватает. И когда у него под началом оказывается кто-то, как сам он считает, более умный и благородный по нраву или по праву рождения… эта подлянка так и лезет наружу. Поэтому мы и Брэшена потеряли. Отличный моряк, но Торк без конца его изводил. Торк, он ведь как? Выберет человека и давай скипидарить, и не чувствует, когда уже давно пора прекратить наезжать. Это я, кэп, — чувствовалось, как осторожно и тщательно Гентри подбирал каждое слово, — не потому говорю, что решил за мальчонку вступиться. Не бойся, он мне не любимчик, и плевать я хотел, кэп, как там его имя-фамилия. Он просто ходит с нами на корабле, а корабль, он ведь всего лучше идет когда? Когда все матросы здоровы и работоспособны. — Он чуть помедлил. — Так я все же переговорю с Торком, кэп. — На сей раз Кайл не стал возражать, он вообще ничего не сказал, и Гентри повернулся к Уинтроу: — Так ты, значит, готов.

Это был не вопрос, просто подтверждение правоты юнги.

— Да.

Голос Уинтроу прозвучал по-взрослому низко. Он опустился на одно колено — ни дать ни взять приносил кому-то клятву верности. Вот он положил изувеченную руку на палубу… Проказница закрыла глаза. Она сосредоточилась на этом прикосновении, на распластанных пальцах, прижимавшихся к диводреву ее носовой палубы. Какое счастье, что весь ее бак был из диводрева!.. Во дни постройки это выглядело расточительством, но сегодня все то, что задолжали Дождевым Чащобам Вестриты, должно было окупиться до последнего грошика. Палуба была частью ее тела, и она держала руку Уинтроу изо всех сил, добавляя свою волю к его, помогая не двинуться с места…

Старпом опустился на корточки подле него и уже разворачивал холщовую сумку с инструментами. Ножи и зонды сидели каждый в отдельном кармашке. Иголки для сшивания тела были просто воткнуты в ткань. У некоторых из ушек уже тянулись тонкие нитки, сделанные из рыбьих кишок. Вот Гентри полностью развернул сумку: в последних кармашках обнаружились пилы. С крупными и мелкими зубьями. Уинтроу посмотрел на них и сглотнул… Гентри разложил полоски льняной ткани и корпию[64] для перевязки.