Сокровища Сабиана. Книга 1 - Рита Тальвердиева

Во взгляде Лизы прочел я вызов.

– Терять всем горько, – продолжил я, – но страшней – себя считать виновным. Расскажи ему, что слышала от Нади.

– Что во-вторых?

– Есть круг подозреваемых. Он крайне узок.

– Кто?!

– Согласно гороскопу (а также – логике!) в подозреваемых его родные, соседка, – выразительно взглянул я на нее, – любовница…

– А те, на рынке, кто затеял ссору с Петром, и банка в результате оказалась разбитой. Забыл?..

– Отнюдь. Во-первых, Петр мог выбросить ту банку по пути домой. А во-вторых, Елизавета, ты плохо слушала: те, с рынка, не члены его семьи . Чужие.

– Допустим, убедил. Но! Судя по прогнозу твоего кумира, соседка тоже не входит в близкий круг Петра. Осталось трое: любовница (зовут Марина, лет 20, знакома с Петром от силы месяц-два), сестра и мать. Если напрячься, можно узнать и дату их рождения…

– Мармаров сказал: не суетиться. В дате рождения наиважнейший фактор время, вплоть до 4-х минут! Ошибка, элементарная описка стать может роковой. Никогда Мармаров не навесит ярлык преступника лишь по этим данным.

– Но он же обелил Петра?! – прищурила глазенки Лиза.

– Магистр составил карту и на дату смерти. Она бесспорна. И карта эта тоже выдала прогноз: ищите женщину .

– Но кто из них?

– Есть тут одна мыслишка. Эксперимент несложный, если заручиться согласием Петра.

– Я постараюсь, шеф, – шутливо козырнула Лиза. – Но вы меня отмажьте на эти дни у Самого: пусть даст отгулы или оформит творческие дни.

– Легко! Тем более, без творческого залпа не обойтись.

Момент истины

– …И чай на посошок? – пробуравил взглядом он сестру. – Организуй! Гостей я провожу. А ты, Марина, – схватил он за руку ту, с которой близок был последние два месяца, – останься!

Невольно оттягивая встречу с неизбежным, Петр все топтался на лестничной площадке, прощаясь с теми, кто пришел уважить память о Наде.

В глубине души он, разумеется, не верил заезжему астрологу. Но! если Ольга испробовала мед не из разбитой банки, откуда взялись в желудке фрагменты битого стекла?!

«Марина?! – прищурил он глаза. – Девчонке всего 20. И знает, как Надя мне дорога: как только б родила, с Мариной я расстался б. Возможно, не сразу, но… По крайней мере, надежду я Марине не дарил… Она?!» – В исступлении сжал он кулаки.

«Сейчас все прояснится, – постарался он перевести дыхание, а пальцы уже щупали-ласкали сквозь ткань кармана акт экспертизы, разумеется, поддельный. Но для своих (своих?!!) сойдет.

И рыбка непременно клюнет.

– Чай остывает! – крикнула сестра.

Замкнув на три оборота входную дверь, он опустил ключ в карман.

– Попалась, – едва слышно прохрипел Петр.

Недобрую усмешку стерла гримаса боли. Встречая момент истины, сердце пропустило удар.

Стол был накрыт на четверых. На кухне. Галетное печенье, баранки, голубые чашки, которые купила Надя…

– А мед?! – обвел он взглядом всех.

– Мед?! – вскинулась Марина. – Ты что ополоумел?! Не притронусь здесь я ни к какому меду.

– Ты?! – зарычал он вдруг.

Марина отшатнулась.

– Что с тобой?.. – заплакала сестра.

– Простите, – тяжело он опустился на стул. – Я главное забыл сказать.

Расправленный лист гербовой бумаги (сам «рисовал!») из кармана перекочевал на стол:

– Читайте!

– Что это? – строго спросила мать. – Очки мои не здесь.

– Акт экспертизы, – прочистил горло Петр.

– Здесь сказано, – впилась в текст Марина, – сказано, – уже растерянно продолжила она, – что… Причина кровотечения у Нади – внематочная беременность, – едва слышно закончила она. – А при чем тогда…

Акт выскользнул из ее пальцев. Бумагу подхватила сестра.

– Узнаю, кто пустил утку про желудочное кровотечение… – произнес Петр в вязкой тишине и, не закончив фразы, врубил другую:

– Надя не пробовала мед из той, разбитой банки. Соседка, Лизка, была в тот вечер здесь. И Надя ей призналась, что выбросила треснувшую банку с медом в мусоропровод. И тут же купила мед на рынке. Об этом я не знал…

– Так ты не виноват! – от визга сестры заложило уши.

Петр улыбнулся: сестра здесь ни при чем.

– Вот это карамболь! – тряхнула челкой Марина.

– Хоть поедом себя не будешь есть, – тяжело поднялась из-за стола мать и стала за его спиной греметь посудой.

Петр включил электрочайник:

– Хочу погорячей. С медком. Ставь на стол, сеструха.

– Убей, я не дотронусь здесь до еды, – дернула Марина за руку его сестру. – Мало ли…

Ощерившийся рот Петра стеганул по нервам, напугал.

– Дурак! – отпрянула она. – Тебе лечиться нужно.

– Не спорьте, дети, – повернулась мать. – Вот эта банка с медом. Сейчас отведаем. Я – первая. А ты, девушка, – усмехнувшись, кивнула она Марине, – вон те розетки ставь на стол.

Волна признательности затопила. Он знал. Он верил…

– Держи! – уютно пропела она сыну.

Его рука поймала лишь пустоту.

Банка… грохнулась.

На плиточный пол.

Вдребезги!..

Ожесточенная дуэль взглядов, казалось, продолжалась вечность.

Никто не вышел из нее победителем.

День за год

«Имей смелость знать»

Гораций

В проеме двери столкнулись, под приветственные возгласы обнялись и, на миг застряв, рассмеялись два друга.

– С новосельем, Арсений! – оглядывая стильный кабинет зав. отделом новостей, переступил порог Мармаров. – Газетчик все же победил в тебе телевизионщика…

– В» Кавминводских вестях» я начинал… Да и в раскрутке Горина «КВ» поучаствовали тогда не слабо…

– А-а-а! Помнишь наш первый эксперимент [2] , – загрохотал Мармаров, устраиваясь в удобном кресле у журнального столика.

– Еще бы! Напрасно закономерность рядилась в тогу случая. Нам удалось ее сорвать! Из нищего родился принц .

– А?..

– Это я образно. О Горине. Кстати, его недавно вновь переизбрали, вполне исправно рулит Солнечногорском.

– При случае передавай привет.

– Спасибо. Он ваш адепт. И следует диктату звезд… Поэтому в седле.

– Какой диктат?!. Ну, балаболка, – качнул головой Мармаров. – Да разве могут диктовать «навигационные приборы»?!. Так и планеты, звезды… Их циклы, ритм дают подсказку – как не отклониться от курса к счастью, полноценной жизни, предназначенью. Забыл?!.

– Язык мой – враг мой. Оговорился, – пожал плечами Арсений. – Прямой эфир не для меня. Поэтому я здесь.

– Опять неточность. Газета – твоя судьба…

Короткий стук оборвал Мармарова. Кто-то на миг заглянул в кабинет.

– На пять минут, – извинился Арсений. – Уточню нюансы и свободен. Герой дня, между прочим, – кивнул он в сторону двери.

– Зови своего героя, – согласился Мармаров. Подшивка «КВ» с журнального столика перекочевала к нему на колени.

Герой оказался тщедушным малым неопределенного возраста. Пегие брови, изрядные залысины, скошенный подбородок рисовали образ неудачника. Но легкий упругий шаг, незаметное движение, которым он развернул и оседлал роскошный стул красного дерева, и даже снисходительно-выжидательная улыбка опрокинули первое впечатление.

«Однако!» – подумал Мармаров.

Подшивка местной прессы его уже не интересовала.

– С биографией вашей я ознакомился, Виктор Иванович, – начал было Арсений.

– Да какая там биография, – заерзал на стуле посетитель. – 20 лет… в участковых.

– Круглая дата. Отлично! – черкнул себе что-то Арсений. – Читателей интересует сам момент столкновения с преступниками. Диктофон включен.

– Какое столкновение? Так… Рядовое дежурство. Вечерняя смена… Под рождество…

– Если чудеса случаются, то в рождество, – попытался было оживить беседу Арсений, но тут же осекся.

Губы участкового дрогнули, взгляд затуманился, отчаянно запульсировала на виске жилка. Опустив голову, он стал разминать пальцами надбровные дуги…

«Рыдать он здесь собрался?» – на миг онемел Арсений.

– Может, воды?

Виктор Иванович замотал головой:

– Аллергия…

– На что?! – округлил глаза Арсений.

– Это я так… Уела меня эта слащавая присказка. Не переношу. За всю жизнь ни чудес, ни подарков судьбы. Двадцать лет в участковых, вот это… подвиг, – сомкнутые губы будто разодрало чужеродным словом.

– Вы же обезвредили банду похитителей…

– Да не обезвреживал я. Только вычислил, обнаружил и… И все.

– Все?! Даже в сводке посвятили этому два абзаца, – развернул он распечатку происшествий. – Мне интересен взгляд очевидца, самого героя. Смелее!

– Три дня назад, 6-го, то есть, – прояснилось его лицо и полыхнул голубым взгляд, – и воздух пьянил, и снег кружился, и морозец трещал в меру… Ни пьяниц, ни нарушителей. Все мирно. Вдруг… Тот самый гражданин…

– Вот тут подробнее… – В пальцах Арсения нетерпеливо подпрыгнула ручка. Диктофон диктофоном, но без фиксации собственных мыслей работать он не привык.