Похмельная книга - Николай Фохт

Рис. 20

Для салата оливье нужна дичь

Что такое салат? Догадываешься, что смесь, пелемеле, туттифрутти, всякая всячина, пестрый мир. Не то же и наша жизнь?.. Несколько женщин (мужчин) в постели, плюс дватри друга, добавить 36 квадратных метров жилой площади, да общая кухня, да еще отсутствие горячей воды, а также телевизор, холодильник, телефон: все это вместе разбавлено городским воздухом, сдобрено парой любимых песенок — в конце для остроты добавляется смерть. Салат, да и только.

Я все время отвлекаюсь, все хочу высказаться, ищу и нахожу повод поделиться неделимым, тем, что надо искать и держать в себе, дорожить, не перебарщивать. Короче, первым номером, безусловно, без вариантов идет оливье.

Вспомни, сколько свадеб, сколько поминок, прочих дней рождения и гулянок связано! Оливье вошел в российскую жизнь, как лампочка Ильича, только еще раньше, до обнаружения Ломоносовым на своей шкале электричества. Что может быть лучше оливье? Правильно. Если помнишь, всегда учил тебя, что надо бы соблюсти меру. То же в этом салате — не перепутай компонентов, не нарушь тонких, золотых пропорций, верь мне, слушайся меня (нетнет — лучше о салате).

Итак, берешь 6 картофелин (средней величины, все будет среднего размера), 3 морковки, 2 луковицы, 12 небольших маринованных (не соленых) огурчика, 1 яблоко, 200 граммов отварной курятины или иной дичи (не вздумай по советской привычке употребить отварную колбасу, если она там у вас есть), стакан консервированного зеленого горошка, 3 яйца и 12 банки майонеза. Разумеется, картошку, морковку, курицу и яйцо варишь, затем тонко и аккуратно (этото у тебя получится!) нарезаешь и нежно, как можно нежнее, не как со мной, а как в идеале должно, смешиваешь, помешиваешь, перемешиваешь, смеешься в конце, откидываешь надоедливый локон, откидываешься на спину и благодарно смотришь в потолок. Закуриваешь, если еще не бросила, и ищешь глазами пепельницу. Улыбаешься чемуто, шевелишь губами, подбираешь эпитеты, чтобы выразить эти мимолетные, нестойкие, лукавые, неверные чувства, порывы чувств, смятение. И не находишь, и слава Богу.

Если всетаки соберешься подать то, что получилось, на стол, не забудь украсить тонкими ломтиками огурцов, полосками куриного мяса, сверху — веточка петрушкиукропа, долька яблока. Да, совсем забыл: перед приготовлением не поленись очистить яблоки и огурцы от кожицы. Вкусный это, правильный салат. Это русский салат с французским названием, но они у нас тоже украли бистро — квиты. Таким образом, я вновь отдал тебе почти самое дорогое, любимое.

Ешь на здоровье.

Второе. ЛОБИО. РЕВНОСТЬ

Доброе утро!

Вот уж не думал, что придется снова брать перо, оттачивать стило, заботиться о марках, которые, антре ну, обходятся не дешевле живых почтовых голубей, которые хороши с шампиньонами — но об этом позже.

Твой ответ на оливье, твое живописание застолья, где центральной фигурой послужил мой любимый салат, мой гастрономический фаворит: где твой (уж не знаю как назвать) спутник (ну скажем так), нахлеставшись розового «Вина царя» (между прочим, не верь своему избраннику: даже в наших трехнутых по поводу цен несоизмеримых супермаркетах бутылка VIN DU TSAR не превышает 10 долларов, а уж никак не 89, как соврал тебе твой: или уж он и впрямь кретин), с утра вспомнил только вкус оливье, потому что, проснувшись, блевал именно пищей по моему рецепту (хоть какаято мне компенсация).

Ну, ты правильно подумала про ревность. Только коечто изменилось с тех самыхсамых пор. Нынче ревность только впрыскивает адреналин — а это полезно для здоровья. Раньше — да, ты права. Но знаешь, не отрекусь и от тех минут, от тех приступов. Долго, еще до твоего уезда, до твоего появления в моей жизни, еще даже до тебя (и нечего улыбаться), я уверен был (не уверен, что уверенность эта прошла), что прошлое материальнее, весомее настоящего, не говоря уже о будущем. Рассуди: что свершилось проанализированно, уложенно на полочки, приписанно к доле ностальгии — с положительным или отрицательным знаком. А так называемое настоящее. Что его ждет в будущем, какая оценка, какое слово, какая гримаска? Тото и оно.

Рис. 21

После удаления косточек вишню можно положить в стакан.

Вспомни, я не ревновал тебя к подполковнику Сергею, хотя ты заезжала к нему на Кутузовский пить пошлый кофе с корицей. Только дураки и эротоманы предлагают девушке пряный кофе из просроченных пережаренных советских зерен и с издевательским названием «Арабика». Твой Сергей был тем и другим, и всем остальным. Поэтому, когда я узнал от друзей, а не от тебя, о твоем заезде, хотя в тот день, по легенде, ты стояла в очереди за куриными грудками, я все понял, но не завелся. Зато кривой поэт, неудачливый и бесформенный художник, высшим достижением которого была вывеска на булочной по улице Чехова, заставляли меня трепетать перед сном, просыпаться разбитым, они настигали в самый разгар рабочего дня — станки вставали, гудки затыкались, Сигаретный дым свивался в колечки и повисал у виска. Становилось до смерти обидно: как же так — они и я. Как ты могла не увидеть в них всю бездарность, скомканность, жеванность; все чернильные и жирные пятна на темной и без того душе: если ты разглядела, выделила, узнала меня? Или не разглядела, не узнала, а так же незряче, наугад, как с ними? В этом месте обычно я покрывался красными пятнами, задыхаясь, бежал в туалет — спрятаться, спрятать рассыпавшийся, как у боксера в нокдауне, взгляд от приятелей. Почему у тебя была другая жизнь, как ты могла ходить по магазинам, стирать, ложиться спать, а иногда — уезжать из дома, чтобы лечь спать не одной? Непостижимо, не поддается синтезу после безжалостного анализа. И главное, как ты можешь теперь, пройдя это все (хотя и не верится), быть рядом, улыбаться и успокаивать, строить планы, ровно дышать?

В детстве учили, что разбитую вазу не склеить — мама заметит ущерб; в одну реку не войти дважды — Фома Аквинский не велит, а ты, как Феникс, как Иванушкадурачок, из ключевой — в кипяток да в молоко, как настоящая женщине — все еще жива, все еще живешь, все еще со мной. Что мне, гордиться тобой или выпить 65 таблеток тазепама? Зачем ты не верила, что все это любовь, Зачем шипела? Зачем нарочито весело, породному говорила по телефону с незнакомым мне мужчиной? Я ведь был тогда живой, не то что теперь…

Впрочем, я не ошибся. Вот, говорят, самые лучшие, верные жены — бывшие проститутки (сами, кстати, проститутки и говорят). Ну, может быть, в таком случае бывшие и настоящие верные жены — лучшие бляди в будущем. То есть если решил жениться, то станешь мужем или бывшей проститутки, или будущей бляди. Но это — в идеале. Потому что в основном ты муж либо проститутки, либо бляди, и все в настоящем времени. Полезная философия, согласись. Жаль, что не нашла ты в то кошмарное для меня время нужных слов: надо было всегото погладить по голове, рассказать сказочку, дать теплого молоки на ночь. Можно было задобрить мое второе, отлепившееся, бедовое «я», и но было бы хлопот со мной. Меня тогда можно было бы использовать на всю катушку — воду возить, хлеб косить, я петь мог бы для тебя за деньги. Ты же раздражалась и тем усугубляла.

Дело прошлое. В знак примирения высылаю рецепт лобио — тебе, если не ошибаюсь, нравилось — или не тебе? (Шучу, шучу.) Не мне тебе говорить, что фасоль с вечера надо замочить. Легче она вариться будет, быстрее и спокойнее, тут сразу небольшой секрет: замачивай наполовину в воде, наполовину в пиве — конечный результат превзойдет ожидания, тем более что так поступают немногие особо приближенные лейбповара. Утром, как встанешь, как растолкаешь сожителя, слей воду из кастрюльки, залей свежей (в полтора раза больше по объему, чем фасоли), поставь на средний огонь. Вариться, предупреждаю, будет изрядно, успеешь выучить десяток новых слов, иностранных слов, и сделать домашний тест на беременность (уверен в отрицательном результате). Потом, когда твой пойдет якобы разменять стодолларовую купюру в банк, нарежь лук, очисти чеснок, приготовь специи, соль и растолки грецкие орехи. Фасоль вотвот дойдет, займись пассировкой лука. Не жалей растительного масла, в масло (не горячее) брось порезанный репчатый лук — потоми до известной аппетитной, золотой поджаристости. Откинь фасоль в большую железную миску (помнишь, как у меня?) и, не дав ей остынуть, залей кипящий в масле лук. Дальше — подави, а не мелко порежь, чеснок — быстро в неостывшую массу (чувствуешь уже, что получается!). Потом — соль, перец (не знаю, может, у твоего сожителя язва?), зелень — по вкусу, по моему вкусу, побольше всего. И изюминка — гранатовый соус, азербайджанский. Ага! Нет его у вас, там быть его не может. Без него лобио — не лобио. Ладно, вышлю вам бутылочку с DHL (шучу). Называется он 77. Аа, черт, всегда забываю… «Шер»…, «Шар»… У Мустафы спрошу, это его мама подсказала.