Шелест Да не судимы будете - Неизвестно

8 октября машинами отбыли в Дрезден, где состоялся боль­шой митинг дружбы. Пришлось выступать. Затем посещение района жилого строительства и школы с преподаванием русско­го языка. Конечно же, посещение, осмотр и ознакомление с Дрезденской картинной галереей. 9 октября посетил сельско­хозяйственный кооператив. Организация и порядки отличные, высокая культура земледелия, урожай собирают по 45—50 цент­неров с гектара. Животноводство тоже на высоком уровне. Оплата работников кооператива высокая — в среднем работник получает в месяц 200—250 марок.

В этот же день побывали в нашей группе войск. Осмотрели технику, посетили танковое подразделение, познакомились с жизнью и бытом солдат и офицеров. Встретился со многими знакомыми, в том числе с Андреем Лукьяновым — он тут цроходит службу в качестве офицера. Оказалось, в войсках здесь много земляков. Все прошло отлично.

10 октября осмотрели достопримечательности «Саксонской Швейцарии» — изумительно красивый уголок, чудо природы. Много желающих посетить эту часть Германии, но немцы и умеют показать. 11 октября Хонеккер в ЦК СЕПГ принял всю делегацию. Беседа прошла довольно оживленно. Во второй половине дня я один поехал за город посетить Ульбрихта и Штофа. Оба они болеют. По всему видно, что Хонеккер не с большим желанием дал согласие на мое посещение Ульбрих­та. Оба они. Штоф и Ульбрихт, обрадовались моему поезду. Штоф уже выздоравливает, а Ульбрихт еще тяжело болен. Ульбрихт особенно обрадовался моему приезду, даже просле­зился старик. Я ему передал привет и наилучшие пожелания от Брежнева и Подгорного. Он искренне поблагодарил. В ходе беседы с ним Ульбрихт жаловался на притеснение его «молоды­ми». Они не считаются ни с каким его опытом и заслугами. Ульбрихт сказал, что он по этому вопросу написал письмо Брежневу, но от него даже ответа не получил, не то что какой- либо помощи. Раньше этого не могло бы быть. Продолжая беседу, Ульбрихт сказал, что Брежнев начинает страдать при­знаками зазнайства. Просил меня переговорить с ним по ряду вопросов и просил дать ответ на его письмо. Главный же вопрос — это его место в связи с предстоящими выборами в Народную палату. Ульбрихт при этом сказал, что если мы не поможем, то он окажется за бортом. Ульбрихт надеялся скоро поправиться и в новом составе занять пост Председателя Госсо­вета. На деле Ульбрихт физически слаб и угнетен морально. Жена Ульбрихта Лота всячески поддерживает мужа, но она очень обозлена за несправедливость на новое руководство, а особенно на Хонеккера, который всячески игнорргоует Уль­брихта, а тот от этого морально сильно страдает. Если Уль­брихта не поддержать, то он скоро погибнет, особенно под моральным гнетом и холодным невниманием. Лечащие врачи утверждают, что кризис у Ульбрихта не прошел. Почему же такое отношение к Ульбрихту? Ведь Хонеккер стал Первым секретарем ЦК СЕПГ только благодаря Ульбрихту. Откуда такая холодность, отчужденность, безразличие, даже презрение к старому заслуженному коммунисту, бывшему руководителю ГДР? Видно, что это общий «стиль» нашей «братской коммуни­стической морали». Все это очень печально, но факты говорят сами за себя. Трудно простому коммунисту, народу разобраться в клубке политических интриг политической верхушки. В поли­тике свое искусство-соперничество, лесть, интриги. В ней види­мость и сущность далеко не тождественны. Тут всегда баланси­руют силы.

Вечером на приеме по случаю 22-й годовщины ГДР Хонек­кер высказал мне много обид, в частности, на то, что руковод­ство КПСС не всегда правильно оценивает политическую слож­ность ситуащ1и в ГДР.

14 октября. На заседании Политбюро ЦК КПСС среди многих вопросов был и мой доклад об итогах поездки парла­ментской делегации в ГДР. Мой краткий отчет сводился к сле­дующему: «Делегацию принимали везде хорошо, беседы, встре­чи носили откровенный радушный характер. Все мероприятия, связанные с пребыванием делегации, широко освещались всеми средствами массовой пропаганды. Дружба, интернационализм, роль великой Страны Советов были главными темами разгово­ра. Некоторые руководители ГДР обратили внимание на ску­пость освещения в нашей печати пребьшания парламентской делегации в ГДР. В выступлениях и беседах руководителей ГДР и рядовых немцев подчеркивались вопросы единства идеологи­ческих действий наших партий и народов. Во всех мероприяти­ях, связанных с пребьшанием нашей делегации, участвовало много молодежи, и она проявляла особенно дружесюхе отноше­ния к нашей делегации. Немецкие друзья подчеркивали удачный выбор времени пребывания парламентской делегации, приуро­ченного к 22-й годовщине ГДР. Участие делегации в торже­ствах, приветствие ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета и Совмина СССР придали особую торжественность этому празд­нику ГДР. Делегация посетила ГДР за месяц до выборов э На­родную палату. Все это немецкие друзья используют в своей работе. Общее впечатление у всех членов делегации от посеще­ния ГДР осталось хорошее, и надо идти на большие контакты.

Какие вопросы тревожат руководство ГДР: нехватка про­мышленных и бытовых товаров, недостача кормов для живот­новодства. Главнейший вопрос — это наши переговоры с ФРГ на основе четырехстороннего соглашения по Западному Берли­ну. По их инициативе я дважды встречался с Хонеккером и членами Политбюро ЦК партии, и в обеих встречах немцы поднимали вопрос о переговорах с Брандтом и высказывали мысли:

«1. Брандт отступает от данных обещаний при переговорах в Крыму с Брежневым.

2. После известного звонка Брежнева мы пошли на некото­рые уступки, а теперь Брандт и его соратники используют это как нашу слабость. Мы интересуемся, до каких пор в руковод­стве КПСС не будут считаться с нашим мнением?

3. В ФРГ развернулась бешеная пропаганда против ГДР и его руководства. Доходит до политических провокаций и аван­тюр. Мы заявляем, что молчать не будем, будем давать отпор, критиковать политику Бонна и выступим против Брандта даже в личном плане. Нам хорошо известно его политическое лицо, его личные качества и проделки даже интимного характера. Мы все это исцользуем, но все это пойдет в разрез с мнением советского руководства о самом Брандте и политике ФРГ. Да, за последнее время Брежнев проникся особым «доверием» к Брандту, не понимая того, что война без войны в политике всегда происходит. Самонадеянные политики считают, что их визиты, личные контакты приобретают международное значе­ние. Это иллюзия и миф.

4. Брандт от переговоров в Крыму все получил на «серебря­ной тарелке», но это не значит, что ради этого мы будем терпеть несправедливость и политическую проституцию. Мы государство суверенное и можем за себя постоять. Мы видим, что то, чего ФРГ и США, Англия и Франция не добились от Советского Союза, сейчас Брандт и его союзники хотят добить­ся от ГДР, но мы никогда с этим не согласимся. В этой сложной обстановке и борьбе нам кажется, что мы остались одни, хотя в это мы сами не хотим верить.

Мы написали письмо в ЦК КПСС Л. И. Брежневу, в кото­ром изложили все эти острые вопросы, высказали нашу трево­гу. Мы просим консультаций и личных контактов с руковод­ством КПСС по всем сложным и важным затронутым вопросам. Мы понимаем, что все вопросы переговоров в Крыму затраги­вали далеко не только вопросы и интересы ГДР. И все же вопрос нашего государства — центральный вопрос в лерегйво- рах Брежнева и Брандта. Поэтому мы не понимаем, почему на наше письмо в ЦК 1ШСС Брежневу нет никакой реакции».

В сообщении на Политбюро я далее сказал, что при моем посещении Ульбрихта и Штофа в их загородных дачах под Берлином они поднимали вопросы, связанные с прошедшими переговорами в Крыму Брандта и Брежнева, о содержании принятого коммюнике. Оба они высказывали те же мысли, что и Хонеккер. И вообще во всех разговорах с руководителями ГДР по взаимоотношениям с ФРГ и крымской встречей чув­ствовалась какая-то неуверенность, растерянность, проскальзы­вала дг1же озлобленность. Все это может привести к нежела­тельным политическим срьшам и возможным осложнениям. Тут же я высказал предложения: 1. В ближайшее время дать ответ немцам на их письмо, адресованное в ЦК кПСС на имя Л. И. Б- режнева. 2. Найтй возможность срочного личного контакта Л. И. Брежнева с Хонеккером. 3. В самое ближайшее время решить вопрос с посылкой нашего посла в ГДР — затяжка этого вопроса тревожит, беспокоит руководителей ГДР.

Изложение мной этих всех вопросов произвело определен­ное впечатление. Брежнев несколько растерялся. Чувствова­лось, что о письме руководства ГДР никто из членов Политбю­ро не знал. Брежнев подал реплику: «Немцы все преувеличива­ют». И все же на этом заседании Политбюро было принято ре1пение дать ответ немцам на их письмо, установить личные контакты с руководством ГДР, решить вопрос с послом. Чув­ствовалось, что весь объем сведений и откровенное изложение состояния взаимоотношений с ГДР Брежневу не понравились. Очевидно, он ожидал, что восточные немцы выскажут «вос­торг» по поводу его крымской встречи с Брандтом.