Тайный воин - Линн Флевеллинг

Гончие Нирина сражались храбро, но даже им не под силу было одолеть врага. Некроманты безжалостно расправлялись с ними мечами и копьями, а оставшиеся в живых были сломлены и разбежались. Пришло донесение о бунте скаланских волшебников, непонятно откуда взявшихся накануне. Эта новость озадачила короля: если верить Нирину, то на его волшебников нападали скорее бунтовщики, чем захватчики. Но другие свидетели утверждали, что эти якобы предатели сражались за Скалу. Говорили, что чародеи насылали на врага огонь, воду и даже полчища крыс. Нирин не верил в эти сказки. Ни один из скаланских волшебников не обладал такой силой.

Весь день Эриус смотрел на северную дорогу. Конечно, было еще рано ожидать подмоги, даже если Тобин и добрался до Атийона живым, но король все равно смотрел в ту сторону, не в силах отвести взгляд.

Он тосковал по Риусу; старый друг как будто был сейчас где-то рядом, посмеиваясь над Эриусом. Если бы его давний компаньон был сейчас жив, войско Атийона уже подошло бы к Эро, сильное, надежное, способное остановить нашествие. Но Риус изменил ему, оказался предателем, и теперь лишь этот юноша, почти мальчик, мог привести к столице Солари.

Сгустились сумерки, наступила ночь, а вестей из Атийона все не было — ни гонца, ни почтового голубя. Отказавшись выпить настой дризида, Эриус отослал всех и остался в одиночестве.

Он задремал у окна, когда услышал, как открывается дверь. Лампы уже почти погасли, но от очага падало достаточно света, чтобы Эриус мог рассмотреть темную фигуру в дверном проеме.

Сердце Эриуса упало.

— Тобин… Почему ты вернулся так быстро? Ты повернул назад с полдороги?

— Нет, дядя, я добрался до Атийона, — прошептал Тобин, медленно подходя к королю.

— Но ты не мог! У тебя бы времени не хватило. А где твое войско?

— Оно придет, дядя. — Тобин уже стоял рядом с ним, но его лицо было скрыто в тени, и Эриус вдруг ощутил леденящий холод.

Юноша наклонился к королю и коснулся его плеча. Холод расползся по всему телу Эриуса, и король окаменел, как от сильного яда. Когда Тобин наклонился еще ниже и свет наконец упал на его лицо, Эриус не смог ни шевельнуться, ни крикнуть.

— Да, оно придет, — прошипел Брат, позволяя насмерть испуганному человеку заглянуть себе в лицо. — Но не ради тебя, старик. Воины будут сражаться за мою сестру.

Парализованный страхом и холодом, Эриус лишь непонимающе смотрел на стоявшее рядом с ним чудовище. Воздух задрожал, и рядом с Братом появилось прозрачное изображение его сестры — она с нежностью положила руку на плечо Брата. И только теперь Эриус все понял, но было уже слишком поздно. Его пальцы судорожно сжались на эфесе меча, когда Брат остановил его сердце.

Позже Корину пришлось с силой вырывать меч из мертвой руки отца.

Глава 54

Лебеди. Белые лебеди летели парами в неправдоподобно синем небе.

Тобин очнулся; сердце его бешено колотилось, и он не сразу понял, где находится.

«Атийон. Спальня моих родителей».

Полог кровати был отдернут, за окном брезжил туманный рассвет. Рингтэйл, свернувшись у ног Тобина, широко зевнул и принялся мурлыкать.

— Ки?

Другая половина широкой кровати была пустой, гладкой, на ней лежали пышные несмятые подушки.

Тобин выбрался из постели и с растущим беспокойством оглядел огромную комнату. Нигде не было видно тюфяка для слуги, и никаких признаков присутствия Ки. Куда он подевался? Тобин пошел к двери, но мимолетное отражение в высоком зеркале заставило его остановиться и сделать шаг назад.

Так вот она какова, незнакомка, которую он видел в источнике Лхел. Тобин шагнула ближе, потрясенная и изумленная. Незнакомка тоже сделала шаг — высокая, неуклюжая испуганная девушка в длинной льняной рубахе. У них были одинаковые шрамы на подбородках и розовое родимое пятно на левом предплечье.

Тобин медленно подняла рубашку. Тело не слишком изменилось, оно было таким же жилистым и угловатым, вот только под раной, оставшейся на месте шва, появились маленькие груди. Но ниже…

Какой-то догадливый слуга оставил рядом с кроватью, на виду, ночной горшок. Тобин едва успела добежать до него — и упала на четвереньки, содрогаясь от позывов к рвоте.

Наконец спазмы утихли, и она заставила себя вернуться к зеркалу. Рингтэйл путался у нее под ногами, пытаясь потереться спиной о голые лодыжки. Она подхватила кота и прижала к себе.

— Это я. Я теперь Тамир, — шепнула она на ухо коту.

Лицо тоже не слишком изменилось; возможно, черты стали мягче, но оно осталось все таким же простоватым и незапоминающимся, если не считать ярких голубых глаз. Кто-то смыл с нее остатки старой кожи и расчесал ей волосы. Они спускались гладкими черными прядями по обе стороны лица; Тамир попыталась представить, как это будет выглядеть, когда их заплетут в косы и украсят лентами и жемчугом…

— Нет!

Она отскочила от зеркала и принялась искать свою одежду. Подойдя к ближайшему шкафу, она рывком открыла его. Шелковые и бархатные платья ее матери засияли в утреннем свете. Захлопнув дверцу, Тамир подошла к другому шкафу и достала из него одну из запылившихся туник своего отца, но она оказалась слишком большой. Отшвырнув ее, Тамир сняла с вешалки черный плащ и завернулась в него.

Сердце выскакивало из ее груди, когда она бросилась к двери в стремлении поскорее найти Ки.

Она едва не упала, когда споткнулась о него. Ки спал, сидя на тюфяке прямо под дверью; он прислонился спиной к стене и уткнул подбородок в колени. Но конечно, он мгновенно проснулся, когда Тамир выскочила из двери. Солдаты, охранявшие коридор, поспешили отсалютовать Тамир, но она не обратила на них внимания.

— Какого черта ты здесь делаешь? — резко спросила она, с отвращением услышав совершенно незнакомый голос. Он звучал просто как визг…

— Тоб! — Ки вскочил. — Я… Ну, вроде бы теперь нельзя…

— Где моя одежда?

— Мы не знали, что ты захочешь надеть.

— Чего я захочу? Мою одежду, черт побери! Ту, в которой я приехал!

Ки повернулся к ближайшему стражу и, запинаясь, сказал:

— Пошли за управляющей Литией, пусть ей скажут, что Тоб… что принцессе… Тамир нужна та одежда, которую они постирали.

Тобин втолкнула Ки в спальню и захлопнула дверь.

— Это я, Ки! Я, Тобин! Ты что, не видишь? Это я!

Ки изобразил кислую улыбку.

— Ну да, то есть нет. Я хочу сказать, я знаю, что это по-прежнему ты, но… Потроха Билайри, Тоб! Я просто не знаю, что теперь думать!

Смущение в его глазах сменилось страхом.

— И ты поэтому улегся спать в коридоре?