Тайный воин - Линн Флевеллинг

«И наставник Порион», — напомнил себе Нирин. Старый воин тоже имел влияние на принца, и за ним следовало приглядывать. Подойдя к трону, волшебник поклонился Корину.

— Я принес невеселые новости, твое величество. Тебя предали.

Красные пятна выступили на бледных щеках Корина.

— Что случилось? Кто выступил против нас?

— Твой двоюродный брат, и в самой бесчестной форме.

Нирин наблюдал за тем, как на лице Корина сменялись недоверие и страх. Коснувшись его руки, Нирин ощутил возбуждение, слабость и готовность поверить.

Однако другие компаньоны не столь безоговорочно приняли слова волшебника.

— Тобин никогда так не поступит! — выкрикнул Лута.

— Тихо! — приказал Хилус. — Объяснись, лорд Нирин. Как такое возможно?

— Светоносный даровал мне видение. Сначала я и сам не поверил, но несколько минут назад мне доложили, что это правда. Принц Тобин поднял гарнизон Атийона против твоего вассала, Солари, и убил его и всю его семью. Затем он с помощью чего-то вроде некромантии принял женский облик и заявил, что он — истинная наследница трона Скалы, по пророчеству афранского оракула. И сейчас он ведет тысячи воинов на Эро.

— Что за безумие? — задохнулся от возмущения Хилус. — Даже если бы мальчик был способен на такую подлость, капитаны Атийона никогда бы не поверили в подобную историю и уж конечно не выступили бы против нас! Ты, должно быть, ошибаешься, Нирин.

— Уверяю тебя, не ошибаюсь. Завтра еще до заката ты увидишь все собственными глазами.

— Теперь понятно, почему он и этот его безземельный рыцарь так стремились выбраться за стены города, — пробормотал Албен.

— Заткнись! — рявкнул Лута, бросаясь на старшего юношу и мгновенно сбивая того с ног.

— Довольно! — проревел Порион.

Калиэль и Никидес оттащили Луту от Албена и отвели в сторону.

Албен вытер кровь с разбитых губ и ядовито произнес:

— Он, наверное, давно это задумал, вместе со своей чародейкой. Она вечно прокрадывалась в его дом.

— Мистрис Айя? — уточнил Нирин. — Она приходила и уходила открыто. Кроме того, она всего лишь слабенькая волшебница.

— Ну, может, и не слишком слабенькая, — сказал Хилус. — Я знаю эту женщину, принц Корин. Она преданная скаланка, и я готов поклясться собственной честью, что она никакого отношения не имеет к некромантии.

— Может, Тобин просто надел женское платье? — предположил Урманис.

— Не будь идиотом! — фыркнул Лута, все еще взбешенный. — Зачем бы он стал это делать?

— А если он сошел с ума, как его мать? — предположил один из оруженосцев. — Он всегда был со странностями.

— Корин, подумай! — взмолился Калиэль. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что Тобин не сумасшедший. И что он никогда не предаст тебя!

Нирин дал им высказаться, отмечая для себя врагов и союзников.

Корин все это время слушал молча, а магия Нирина постепенно проникала все глубже в его сердце, отыскивая тайные сомнения и страхи, пробуждая их. Его вера в Тобина была еще сильна, но все изменится, когда он увидит правду.

Нирин снова поклонился.

— Я отвечаю за свои слова, твое величество. Будь осторожен.

Разведчики Фарина вернулись перед рассветом и сообщили, что обнаружили лагерь пленимарцев на конном заводе в нескольких милях к северу от города, на побережье. По словам разведчиков, там устроили загоны для пленных и охраняли их всего несколько сотен воинов.

— Нам бы следовало быстро налететь на них и перебить, пока нас самих не атаковали, — посоветовал Фарин. — Чем позже заметят нас их главные силы, тем лучше для нас.

— Откусывать от них по кусочку, да? — хихикнул Киман.

Разведчики начертили план позиций врага. Пленимарцы захватили большую усадьбу и расставили вокруг нее посты. Тобин представила, как изобразил бы все это на каменном полу учебной комнаты ее старый учитель Ворон.

— Нам не понадобятся все наши силы для такой небольшой операции, — сказала она. — Для внезапной атаки будет достаточно сотни конных воинов.

Капитан Гранния выступила вперед:

— Позволь моему отряду отправиться с ними, твое высочество. Мы слишком давно не видели крови.

— Хорошо. Но поведу отряд я.

— Разумно ли это? — возразил Аркониэль. — Если мы потеряем тебя в первой же битве…

— Нет, она права, — сказал Фарин. — Мы ведь просили всех наших воинов поверить в чудо. И они утратят боевой дух, если подумают, что ведет их пустышка.

Тобин кивнула.

— Да, ведь все ожидали когда-то, что Герилейн будет держаться в стороне после того, как отец сделал ее королевой, что она предоставит генералам сражаться за нее. Но она поступила иначе и победила. Я такая же королева по воле Иллиора, как и она, но меня лучше учили сражаться.

— История повторяется, да? — сказал Аркониэль, признавая правоту Тобин, потом погрозил пальцем Фарину, Ки и Лисичке. — Не отходите от нее ни на шаг, слышите? Мертвая воительница еще более бесполезна, чем пустышка.

С поднятыми мечами они ринулись на укрепление. Низкая земляная стена окружала дом, амбары и три больших загона, огороженных каменными стенками и плетнями. Тобин и ее воины смели несколько наружных постов и перебили пленимарцев, засевших за низкими стенами, безжалостно уничтожая каждого, кто пытался оказать сопротивление.

Это был первый подобный бой Тобин, но она ощущала такое же внутреннее спокойствие, когда рубила мечом врагов, пытавшихся выбить ее из седла. Она сражалась молча, но слышала вскрики Фарина и Ки, бившихся рядом с ней, и слышала, как визжали, словно демоны, женщины Граннии. Над стенами загона были видны отчаянно жестикулировавшие руки, оттуда доносились и крики пленных.

Лисичка рванулся в самую гущу схватки и спрыгнул на землю.

— Нет! — крикнула Тобин ему вслед, но он уже исчез из виду. Ну, если он так решительно искал смерти, она ничем не могла ему помочь.

Пленимарцы сражались яростно, однако их было слишком мало. И когда битва закончилась, в живых не осталось ни одного.

Не обращая внимания на убитых, Тобин поскакала к ближайшему загону. Он был битком набит женщинами и детьми из Эро. Они плакали и благословляли ее, и Тобин не могла сдержать слез, видя, как они проталкиваются через открытые ворота и пытаются дотронуться до ее ног.

Каждый ребенок Скалы слышал страшные истории о людях, которые попали в плен к пленимарцам и стали рабами, — в западных землях такого не случалось. А те немногие счастливцы, которым удавалось бежать и вернуться домой, рассказывали чудовищные вещи — о вырождении, разврате и пытках.