Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце июля 1918 года отряд получает приказ из штаба дивизии о переводе его в Гелян. Там не давал покоя крупный отряд шахсевени, руководимый шефом по имени Кучик-хан. Отряд выступает с семьями командного персонала. Для этой цели были реквизированы вьючные животные: 100 верблюдов и 50 ослов, к двуколкам были приданы фаэтоны для женщин и детей и взята необходимая прислуга. В городе появились слухи о новом нападении шахсевени.
Настал день выступления. Громоздкий отряд растянулся по шоссейной дороге на Астару. Шел он с необходимыми мерами предосторожности, выслав вперед взвод казаков-разведчиков. Шоссейная дорога шла по насыпи. Около деревни Каракирах по отряду с двух сторон был открыт ружейный огонь. Стали падать убитые верблюды и ослы. Я приказал вожатым верблюдов свести их с насыпи, а пехоте открыть огонь по противнику. Высадив жену с грудным ребенком из экипажа, я спустил ее в канаву у подножия насыпи, сказав ей, чтобы она легла. Двое других моих детей ехали сзади с женой доктора. Я бросился к ним. Кучер их экипажа сбежал. Доведя экипаж до места, где находилась жена, я уложил в канаву детей и жену доктора. После этого я поскакал навстречу командиру. Взволнованный моим сообщением, он приказал мне взять конных казаков и выбить противника из деревни, занятой им. Двумя сотнями всадников я атаковал деревню и выгнал оттуда шахсевени. В нее вошел наш отряд полностью вместе с обозом. Эта встреча с шахсевени обошлась нам дорого: было убито 5 казаков, 1 женщина, 3 детей, ранено 10 казаков, две женщины сошли с ума, я и жена лишились сына, грудного ребенка, из вьючных животных погибло 20 верблюдов и 10 ослов.
Наконец, после еще ряда встреч и незначительных стычек с шахсевени мы прибыли в Астару, пограничный город с Россией. Там встретили мы представителей новой власти на нашей родине – большевиков, шнырявших между нашими казаками. Соседство это не предвещало ничего хорошего. Начальство реквизировало 5 шхун. Погрузив на них больных, раненых, женщин, детей, имущество отряда и 20 вооруженных казаков, под моим командованием, Каспийским морем, под парусами мы поплыли в Энзели, отряд же походным порядком направился в Решт.
Прибывший из Решта есаул Ходалицкий телеграфировал в штаб дивизии, который уладил дело. Мы выгрузились и присоединились к нашему отряду в Реште, где находился, помимо него, казачий отряд под командованием ротмистра Булацеля.
Из Решта отряд совершил экспедицию в горы против шахсевени Кучик-хана, гелянского вождя. Экспедиция, сопряженная с большими трудностями, увенчалась успехом: мы захватили там 3 пленных, 5 лошадей и 15 винтовок. Преследуемый нами Кучик-хан бежал в Исвагань. За эту экспедицию я был награжден серебряной медалью Персидского Шаха. После этого отряд вернулся в Ардебиль. В 1919 году он два раза выступал против шахсевени.
Однажды я был командирован со взводом казаков в Табриз, за деньгами для отряда. Там я представился генералу Реза-Хану, ставшему потом шахом Пехлеви.
В мае 1920 года отряд наш получил приказ о переводе его в Тегеран. В столице Персии было неспокойно. По прибытии туда через две недели отряд выступил в район города Решта для борьбы с большевиками, вступившими на персидскую территорию. Командовал экспедицией поручик Гедеонов, есаул Ход алицкий и я оставались в Тегеране. Большевики были выбиты с персидской земли. В боях против них погиб поручик Гедеонов.
Захват власти большевиками в нашей стране положил конец русскому руководству в персидской армии. Российской разрухой воспользовались англичане. Слабая персидская государственная власть подпала под английское влияние. Англичане потребовали увольнения русских кадров из персидской армии, шах подчинился. Начальник дивизии, полковник Старосельский, получил приказ о передаче командования персидским офицерам. 20 декабря 1920 года нам – русским – было предложено выехать в страны по выбору каждого за счет английского правительства.
На этом закончилась моя военная служба, длившаяся 9 лет: 5 лет Русскому царю и 4 года Персидскому шаху. Конец ее не был тот, о котором я мечтал. Хотелось мне после 6 %2 лет жизни в боевой обстановке вернуться в родную Николаевскую станицу и иметь от станичников то внимание, которое, по казачьей традиции, они оказывали ветеранам и, в особенности, георгиевским кавалерам. Но, увы, станица находилась в руках преступной власти, подчиниться которой я не мог. Я предпочел жизнь на чужбине, полную неизвестности, возвращению на родную Кубань с риском жить в рабских условиях.
Раздел 3
С. Голубинцев276
В парагвайской кавалерии277
Хотя пароход «Ре Викторио», прибыв в Буэнос-Айрес, выгрузил всех своих пассажиров, нас, двух бывших русских офицеров, аргентинские власти задержали на борту. Только на следующий день, после тщательной проверки документов, убедившись вполне, что мы не большевики, нам разрешили сойти на берег. На первом попавшемся автомобиле мы поехали в русское консульство. Консул старой России, в противоположность своим европейским коллегам, узнав, что мы офицеры Добровольческой армии, принял нас холодно и почти сожалел, что мы не красные командиры. Я энергично возразил господину Пташникову и заявил ему, что сожаления он может оставить при себе, а теперь обязан вернуться к своим прямым консульским обязанностям.
Мое поведение подействовало, и консул пытался вначале сплавить нас в еврейское эмигрантское благотворительное общество, но, встретив снова мой решительный протест, отправил к настоятелю православного храма, сказав, что тот «любит врангелевцев». От столь любезного русского дипломата мы отправились на улицу Бразиль, № 315, где находилась русская православная церковь. Ее настоятель, отец Константин Изразцов, встретил нас довольно радушно, сказав, что его сыновья служили в гвардейских кирасирах, но вместе с тем сразу дал понять, что в Аргентине русским эмигрантам трудно будет найти работу. На это мы заявили ему, что приехали без всяких средств и, как офицеры Добровольческой армии, теперь просим оказать нам помощь. Подумав немного, отец Константин вошел в наше положение, довольно печальное, и на первое время предложил расположиться в церковной библиотеке. Без знания испанского языка мы долго не могли получить работу
