Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На этом же ночлеге Реза-Хан пригласил меня зайти к нему. Мой конь окончательно сбил подковы и захромал, что не мог не заметить генерал. Оставив меня на «стакан чая», он мне предложил заводного коня. Во время этого блуждания по горам я не раз пользовался его любезностью, так как из Пир-Базара я вышел без своего вьюка и в том, в чем был на постах. Ниже гор поселения были более частыми, ночлеги более удобными, так же как и питание. Только на 16-й день отряд вышел на шоссейную дорогу главного управления, сзади установившегося фронта, около селения Мын-Жиль.
На другой день со стороны Тегерана из города Казвина прибывший на автомобиле поручик русской службы Пупейко привез приказание: «Полковнику Хабарову и капитану Фадееву немедля прибыть в город Казвин. Генералу Реза-Хану с частями присоединиться в тылу (указано место) к дивизии и принять командование ею». Уже по пути туда от поручика Пупейко стало известно, что фронт занимают английские части, а русские офицеры-инструкторы освобождены от службы в персидской армии, будут заменены англичанами и должны покинуть Персию. Эти изменения были следствием принятия шахом Ахмед-Каджаром всех условий английского правительства, к чему он был вынужден последними неудачами персидской армии.
Дальнейшие события развертывались быстро: русские офицеры получили расчет жалованьем за 6 месяцев вперед (и за 4 месяца те, кто пробыл в дивизии меньше 6 месяцев), каждому было дано письменное обязательство от имени английского правительства доставить каждого в любую страну с содержанием в пути согласно его положению. Первым этапом был указан Бомбей, через Багдад. Все свои обязательства английские власти выполнили даже с избытком.
У шаха другого выхода не было, но национальное чувство персов не было удовлетворено, ибо это соглашение перемещало их из одной зависимости в другую. При том же большевики, зная хорошо настроения в Персии, не дремали и через головы англичан связались с национальными кругами персов, предлагая им полную независимость ценой освобождения страны от англичан и их сторонника, шаха Ахмед-Каджара. Во главе этой национальной группы оказался генерал Реза-Хан Пехлеви. Не успели англичане укомплектовать своими инструкторами персидские войска и усилить свои части, как были атакованы с фронта Красной армией, а с тыла Персидской, Реза-Хана. Им ничего не оставалось, как разоружиться и покинуть поначалу пределы Северной Персии. Реза-Хан, уже в роли председателя национального движения, совместно с частями Красной армии занял Тегеран. Шах Ахмед-Кад-жар был своевременно отправлен в Англию, и Реза-Хан без осложнений создал свое правительство. Расширив конституцию, данную еще Ахмед-Каджаром, усилив и вооружив армию, Реза-Хан привел к послушанию всех непокорных или пытавшихся отделиться по этому случаю провинций, как Гилян, шейхов Азербейджана и др. Рядом социальных законов, практических мер улучшения экономического положения страны, ее финансов Реза-Хан привел Персию в порядок, дав населению полное удовлетворение и успокоение. Будучи полным хозяином в стране, в 1925 году Реза-Хан объявил себя шахом Персии и занял персидский престол, подобно Наполеону во Франции. В 1941 году он добровольно уступил престол своему сыну, теперешнему императору Ирана Магомет-Реза-Пехлеви.
И. Захарин274
На службе у персидского шаха275
«Подхорунжий Захарин, по распоряжению командира полка вы откомандировываетесь инструктором в бригаду Его Величества Шаха Персидского в Тегеран», – сообщает мне командир сотни, вызвав в канцелярию. Это было в ноябре 1916 года. Первый Кубанский казачий полк, в который я зачислен был по призыву в 1911 году, находился после усиленных боев против турок на двухмесячном отдыхе около города Хамадана в Персии.
Три года военной службы в мирное время, мое пребывание вначале в команде разведчиков, а затем в учебной команде дали мне теоретическую военную подготовку. Два с лишним года службы во время войны, прошедшей в усиленных боях против турок, позволили мне использовать мои теоретические знания на практике. Понятие о чести и долге перед Отечеством, дедовские заветы, казачьи традиции побуждали меня не только выполнять приказы моих командиров, но и проявлять личную инициативу в боях. За это я был награжден Георгиевскими крестами 4 степеней и званием подхорунжего. Мое назначение вызвало безобидную зависть среди младших офицеров полка, которые шутя говорили мне, что готовы променять их чины на мое звание.
Приближается 3 ноября 1916 года, день отъезда в Тегеран. Тяжело было мне расстаться с боевым товарищем, моим конем, приведенным из дому, много раз «носившим меня в огонь и из огня». Щемило сердце при прощании с ним. Поласкав по шее и дав ему кусочек сахару, я поцеловал его в лысину. Отъезжавших нас было 12 человек. При собравшихся офицерах полка полковой командир сказал нам напутственное слово, призывая нас служить и дальше так же, как служили раньше Родине и царю-батюшке. В Тегеран мы прибыли через две недели. Там мы явились в штаб бригады и представились полковнику Филимонову, который сообщил нам, что мы остаемся в Тегеране на 3 месяца, чтобы ознакомиться с персидским языком. К нам был прикомандирован персидский офицер Кулам Али Бек, говорящий по-русски. В течение 3 месяцев мы собирались в помещении при штабе для изучения языка и усердно зубрили его дома. По окончании этого срока нас распределили по отрядам. Мы – инструкторы – представляли три рода оружия: кавалерию, пехоту и артиллерию. Я попал в Ардебильский отряд. Необходимо заметить, что бригада называлась казачьей и персы, служившие в ней, одеты были в форму кубанских казаков, чем они очень гордились. Начальником отряда был назначен капитан Добромыслов, его помощником – поручик Гедеонов, младшими инструкторами: кавалерийским – я, подхорунжий Захарин, пехотным – урядник Симоненко, пластун. В Ардебиль отправился я вместе с моими начальниками, которые решили проехать Каспийским морем через Баку к себе домой, приказав мне ехать из Баку в Ардебиль. Я тоже совершил короткий визит в родную Николаевскую станицу. Вернулся оттуда с женой и двумя моими детьми. Из Баку мы все прибыли через неделю на место службы. Там с большими трудностями пришлось разрешить квартирный вопрос из-за мусульманских обычаев обитателей, изолирующих своих женщин. Дома в Ардебиле с плоскими крышами, обнесены стенами высотой приблизительно
