Императорская Россия - Евгений Анисимов

Родился Алексей Андреевич Аракчеев в 1769 году под Бежецком в бедной дворянской семье, был «учен у дьячка на медные деньги», с большим трудом поступил в Кадетский корпус, не блистал там талантами и образованностью, но заметно выделялся исполнительностью. За это товарищи каждый день били его, но начальство оценило усердие Аракчеева и произвело его в сержанты, а потом оставило при корпусе. В это время наследник престола Павел Петрович решил в Гатчине основать свою артиллерию. Оказалось, что Аракчеев больше всех подходит на роль ее начальника. С этого момента началось, как он писал, его «тридцатилетнее счастие». Аракчеев был неразлучен с Павлом весь «гатчинский период» жизни цесаревича, был он рядом и когда Павел стал императором, удостоился наград и высоких назначений. Но век Аракчеева оказался недолог. За какой-то поступок по указу Павла I Аракчеева «выбросили» (так сказано в указе!) со службы и сослали в его поместье Грузино. Впрочем, вскоре Павел I вернул Аракчеева, сделал его графом, дал ему герб с девизом «Без лести предан» (злые языки переделывали его в «Бес, лести предан»), но через год – опять опала, ссылка в Грузино.

Александр I не только возвратил Аракчеева из ссылки в 1803 году, но и обласкал его, назначив военным министром. Они были знакомы давно. Аракчеев вообще питал особую слабость к Александру. При строгом Павле I Аракчеев в нарушение уставов спасал наследника от тягот службы, давая ему, как заботливый дядька, подольше понежиться в постели, словом, балуя. И Александр I это помнил. Он нуждался в таком человеке. Аракчеев казался царю единственным, кто предан ему без лести. Да, он не был умен и красив, но он был верен и любил государя больше чем кто-либо. Он не воровал, говорил правду, не умничал, никогда не поучал Александра I. Аракчеев буквально молился на императора, обожал его! При этом взгляды Аракчеева в эпоху либерализма начала царствования Александра I были крайне реакционны. Он люто ненавидел реформатора М. М. Сперанского за его идеи и попросту ревновал его к Александру I. Между тем и Сперанский, и Аракчеев, существуя рядом, были нужны царю. Они – как две ипостаси Александра I, в котором либерализм и консерватизм, гуманность и жестокость, свобода мысли и любовь к субординации тесно переплетались. И все же в 1812 году Аракчеев праздновал победу: Сперанского сослали!

Во внешнем виде Аракчеева не было ничего внушительного. Он выглядел пожилым гарнизонным офицером, говорил медленно, немного в нос и казался постоянно озабоченным. Его личная жизнь не была благополучной. Аракчеев был женат на Наталье Хомутовой, но недолго: деспотичный характер служаки привел к разводу. Впрочем, у него было немало любовниц, самой известной из которых была госпожа Пукалова. Аракчеев дружил с ее мужем и даже обделывал с ним какие-то денежные делишки.

А потом появилась знаменитая Настасья Минкина – красивая, волевая женщина, пленившая сердце своего господина. По одной из версий, Аракчеев купил ее по объявлению в газете – обычное для крепостнической России дело. Аракчеев глубоко любил ее и не видел в ней неприятных и даже отвратительных черт. Эти же чувства он перенес и на ребенка от Минкиной – Михаила, получившего фамилию Шумский. Но юноша оказался никудышным человеком и забулдыгой, кончившим жизнь в кабаке. В 1825 году в жизни Аракчеева произошла трагедия. Минкину зарезали крепостные, с которыми она зверски обращалась. Скорби Аракчеева не было конца. Он похоронил Настасью в церкви и каждое утро приходил поклониться ее могиле. Как писал современник, он совсем забросил государственные дела и «занимался истреблением дворни».

День 14 декабря 1825 года стал роковым не только для мятежников на Сенатской площади, но и для Аракчеева. Он проявил трусость и не решился выйти с новым царем Николаем I подавлять восстание. Сидя в одиночестве в Зимнем дворце, он испытывал не только страх, но и чувство вины. Ведь именно к нему в Грузино в июне 1825 года явился доносчик на декабристов Шервуд, но Аракчеев ему не поверил, потребовал дополнительных сведений, а тут убили Минкину… Позже Шервуд утверждал, что из-за этой проволочки временщика не удалось предотвратить бунт.

С 14 декабря Аракчеев был уже не временщик, а отставник. Ему было рекомендовано поправить пошатнувшееся здоровье «деревенским воздухом» Грузино. Со смертью Минкиной и Александра I мир Аракчеева рухнул. Ранее могущественный, всесильный, он стал ничем – удел всех временщиков. О нем мгновенно забыли при дворе. Его покинули даже самые верные и преданные ранее люди, и он остался совершенно один. Подавленный горем, Аракчеев бродил по пустому дворцу в Грузино… Он умер в Грузино в 1834 году. Известие о его смерти удивило многих – люди полагали, что Аракчеева уже давно нет на свете.

Военные поселения

Имя Аракчеева навсегда связано с военными поселениями. Говорят, что первая мысль о них принадлежала самому Александру I. Отчасти стремление создать нечто вроде казачьих поселений было обусловлено желанием разгрузить казну от непомерных расходов на огромную армию. Сам Аракчеев скептически относился к идее военных поселений. Он считал, что создание военных поселений не позволит поддерживать боеспособность армии на должном уровне. Значит, акцент будет перенесен на сельскохозяйственные, а не на военные цели. Так это и получилось – военные поселения в Новгородской и иных губерниях стали особого рода сельскохозяйственными колониями. Но Аракчеев точно исполнил поручение императора и взялся за дело.

Под бдительным присмотром Аракчеева и его людей крестьяне, превращенные в военных поселян, становились образцовыми хозяевами, особенно если следить, чтобы они спали поменьше, да работали побольше. Известно, что эта затея в конце концов провалилась, но Александру казалось, что под грохот барабанов найден простой путь превращения России в цивилизованную страну…

На деле военные поселения стали подлинной каторгой для крестьян. Постоянный мелочный контроль, непрерывные учения на плацу, жесточайшая дисциплина и суровые наказания.

Декабристы

Слухи и доносы о деятельности неких тайных обществ серьезно беспокоили Александра I и его окружение. Особенно подозрительными казались властям масонские ложи с их таинственной, мистической, но на самом деле вполне безобидной символикой. В 1822 году последовал строжайший указ о запрете всех тайных обществ, включая масонские ложи. А тайных обществ тогда возникло немало, и для объединения в них мыслящих людей были серьезные причины. Вообще же, источник декабризма – в сложных общественных процессах, порожденных влиянием идей Просве щения, Французской революции, впечатлениями от заграничного похода русской армии в 1813—1814 годах. Российскую действительность с ее крепостничеством, жестокой цензурой, самовластием болезненно воспринимали вернувшиеся из загра ничного похода молодые русские офицеры. Добавим к этому и явную неспособность и нежелание самодержавия к продолжению реформирования общества и государства уже с учетом новых условий жизни в послевоенную эпоху. Учтем и романтизм, искреннее желание истинных сынов Отечества послужить России во имя ее благоденствия в будущем, а также честолюбивые устремления дворянской молодежи, составлявшей большую часть тайных обществ.

Заметки на полях

Вообще, в существовании и успехе таких людей, как Аракчеев, есть своя тайна. Аракчеевы всегда нужны обществу. Это особая, непрерывно возобновляющаяся порода людей, служи они хоть чиновниками, хоть военными, учителями, профессорами, журналистами. Они – апологеты полицейского начала, единомыслия, слепого повиновения начальству, а порой и ксенофобии. Такие люди позарез нужны каждой власти. И не личные дарования, не талант, а именно этот зов власти делает их карьеры успешными. Благодаря этому они становятся страшными не только для смутьянов, вольнодумцев, но и для самых обыкновенных людей…

М. Добужинский. В военном поселении.

Заглянем в источник

Цивилизовать «диких» крестьян, воспитать в них любовь к порядку и труду, организованность, трезвость, бережливость оказалось непросто. Воспитывались эти качества драконовскими методами. Всех поражала редкая даже для того времени жестокость Аракчеева. «…Правду о нем надобно писать не чернилами, а кровью», – писал священник села Грузино (розги в их селе постоянно хранились в рассоле). Это была не жестокость садиста, наслаждавшегося мучениями жертвы. Это была неумолимая жестокость сторонника порядка, дисциплины. Без вины не наказывали, а наказывали точно по уставу. Особенно жестокими были наказания шпицрутенами, «хождение по зеленой улице», которую составляли десятки солдат, стоящие в два ряда с длинными прутами в руках. Когда мимо вели наказуемого, участник экзекуции должен был нанести удар со всей силы. Солдат Новгородского военного поселения вспоминал: