Том 2. Лорд Тилбури и другие - Пэлем Вудхауз

Объяснения приняли по-разному, кто как. Миссис Шепли, несколько туговатой на ухо, послышалось не «бандит», а «пандит», и, не разбираясь в индийской жизни, она затосковала. Миссис Фолсом тяжело осела в кресло. Проффит воскликнул «Ого-го!», Биллинг поинтересовался, стоит ли позвонить в полицию, а Bo-Боннер с отвагой, делавшей честь человеку преклонных лет, угрожающе раскрутил бильярдный кий, заявив при этом, что единственный способ расправляться с такими типами — дать им как следует по голове.

Он завел было довольно путаную историю о малайском слуге, который таскал сигареты, но Чиннери оборвал его, скрипуче фыркнув. Фырканье это означало, что он не верит полковнику.

— Может, кошка…

— Кошки в шкафах не прячутся.

— Еще как прячутся! — стоял на своем Чиннери.

— Хорошо, — полковник, как хороший стратег, чуть отступил, — но они не бывают ростом в шесть фунтов.

— Как это — шесть?

— На такой высоте находилось его лицо. Я до него дотронулся.

— Вам показалось, что дотронулись.

— Вы что же, считаете, что я грабителя не различу?

— Какой там грабитель? Еще совсем рано! Остальная компания этот довод одобрила. Грабители — существа ночные, и хорошо воспитанной компании представлялось просто неприличным, чтоб какой-то из них залез в дом сразу после девяти. Одно — прилично, другое — неприлично. Так не делают, и все. Гостям не хотелось думать, что британский грабитель настолько дурно воспитан.

— Расскажите нам, полковник, всю историю, — попросил Биллинг.

— Не пропуская ни одной, самой мелкой детали, — поддержал Проффит, проглотивший немало детективов.

— С какой стати… м-м-м… пандиту залезать в ваш шкаф? — недоумевала миссис Шепли.

— А чего вам вздумалось туда лезть? — потребовал Чиннери, чье поведение оскорбительно напоминало о тех, кто возражает кандидату на предвыборном митинге.

— За индийскими фотографиями полез. Хотел показать княгине. Открыл дверь, сунул руку — альбом лежит у меня на полке — и коснулся человеческого лица.

— То есть вам померещилось.

— Может, крюк какой выступал, — заметил Во-Боннер.

— А вы его за нос приняли, — добавил Биллинг, не очень смышленый днем, но после обеда становившийся поразительно умным.

— Крюк!.. — глубоко вздохнул полковник Тэннер. — А потом этот крюк метнулся, как торпеда.

Школа скептиков под началом Чиннери начала стремительно терять последователей. Это уже походило на правду.

— Что же вы его не задержали! — посетовал Проффит.

— Надо бы, конечно, — согласился полковник. — Но в эту минуту я валялся в камине. Шок был настолько велик, что я отпрыгнул и споткнулся. Пока поднимался, он уже добежал до середины коридора.

— А куда он бежал? — осведомился Чиннери.

— Не спросил, — коротко ответил Тэннер. — Но, если вам интересно, он, несомненно, ответит. Смотрите, — указал он.

По лестнице спускалась маленькая процессия. Возглавляли ее Адриан и мисс Виттекер. Она держала руку узника в тех крепких тисках, которые узнал бы любой мастер джиу-джитсу. Даже на расстоянии видно было, что они эффективны и очень болезненны. Лицо прекрасной стражницы хранило безмятежность, вела" она себя хладнокровно, как и подобает леди, а вот Адриан выглядел плохо. От боли у него жалобно кривилось лицо. Кроме того, один глаз набухал синяком. Процессию замыкал Поллен.

Зрители глядели квадратными глазами, как процессия достигла подножия лестницы и прошествовала к кабинету хозяина.

Сэр Бакстон после обеда удалился к себе, обсудить с княгиней детали сделки. Человека, столь страстно желавшего урегулировать все пункты, не мог отвлечь какой-то гонг. Когда гул достиг стола, баронет кинул вопросительный взгляд на потенциальную покупательницу, но ни один из них не двинулся. Сэр Бакстон воскликнул: «Эй, эй, что там такое?»; княгиня ответила, что кто-то валяет дурака. Ошибочно приписав звон избытку веселья у Биллинга или Проффита, собеседник ее промямлил что-то насчет молодых идиотов, и они вернулись к переговорам.

Появление мисс Виттекер и ее пленника произошло, когда княгиня начала называть цифры, и помеха в такой момент побудила сэра Бакстона вскочить на ноги во вполне оправданной ярости. Когда он разглядел детали, гнев его быстро сменился крайним изумлением.

— Какого черта? Поллен, что все это значит?

Дворецкий глядел виновато, словно считал, что уместнее было бы преподнести Адриана на подносе для визитных карточек.

— Грабитель, сэр Бакстон! — возвестил он.

Мисс Виттекер едва открыла губки, чтобы добавить несколько слов, но тут два голоса воскликнули разом:

— Да это же Пик!

— Адриан!

Княгиня тигрицей рванулась на защиту тигренка.

— Адриан! Что с тобой? А ну, отпустите его! Немедленно! Мисс Виттекер ослабила хватку, и Адриан дрожащим пальцем указал на Поллена.

— Он ударил меня в глаз!

— Это правда?

— Да, мадам. Я перехватил грабителя», когда тот пытался совершить побег.

— По черной лестнице, — уточнила мисс Виттекер.

— Я осмелился, учитывая обстоятельства, ударить кулаком…

— А я применила боевой захват, — завершила свидетельские показания секретарша.

— Да? — клацнула зубами княгиня. — Вам обоим придется поискать себе другую работу. Сэр Бакстон, увольте их!

— Э?

— Вы слышали? Они уволены.

Сэр Бакстон, слишком ошеломленный, не мог произнести ни звука. Потом вскричал:

— Да они же замечательно себя вели! Великолепно! Моя дорогая, вы не понимаете… Этот отъявленный прохвост, по имени Пик… Негодяй худшего разбора…

— Правда? Тогда позвольте сообщить вам, что я выхожу за него замуж.

— Что?!

— Да.

— За Пика?

— Да.

— Замуж за Пика?

Княгиня перестала обращать внимание на бормочущих баронетов.

— Тебе больно, Адриан?

— Да, Элоиза.

— Пойдем, промою тебе глаз.

— Спасибо, Элоиза.

— Но прежде, — потребовала княгиня, сменившая милосердие на строгость, — объясни, как ты тут очутился и зачем скакал по черной лестнице!

Адриан предугадывал, что рано или поздно таких объяснений с него спросят, и был готов.

— Я приехал, Элоиза, чтоб быть поближе к тебе. Я знал, как буду скучать. Хотел остановиться в гостинице. Пошел прогуляться на речку и случайно встретил Табби. Мы с ним решили, неплохо бы поплавать, жарко очень. Нырнули в воду, а когда вышли — обнаружилось, что нашу одежду украли. Табби предложил подождать, пока все уйдут на обед, пробраться в Холл, он возьмет другую одежду. Просил меня подождать. Я ждал, ждал, но он все не возвращался, я и отправился на розыски. Зашел в чью-то спальню, надел костюм, но тут вернулся хозяин, наткнулся на меня, я растерялся и сбежал.

История была не из тех, чтобы ее тут же проглотила женщина, да еще такая подозрительная, как княгиня Дворничек.

— Это правда?

— Да, Элоиза.

— Очень странное происшествие!

— Хоть Табби спроси.

— А где он?

— Не знаю.

— Теодор в буфетной, — сообщила мисс Виттекер, — ест ветчину.

— Теодор?! — Княгиня вздрогнула и холодно взглянула на нее. Нелегко смотреть на современную деловую девушку, словно она слизняк, неожиданно выползший из-под камина, но княгиня очень постаралась. — А почему, позвольте спросить, вы называете моего пасынка по имени?

— Он — мой жених, — просто ответила Пруденс, — мы скоро поженимся.

Княгиня Дворничек длинно, свистяще вдохнула и еще медленнее выдохнула. Глаза ее приобрели сверкание, знакомое многим метрдотелям тех ресторанов, где допускали промах. Как правильно заметила Джин, трудящиеся девушки княгине не нравились. Сказка о Золушке никогда не числилась среди ее любимых книг.

— Неужели? — пропела она. — Как романтично! Вы ведь тут вроде секретарши, моя милая?

Сама мисс Виттекер так себя не назвала бы, но спокойно ответила:

— Мда-у. — м!

Княгиня повернулась к сэру Бакстону и широко взмахнула рукой, словно что-то вымела.

— Та-ак!

Очень немногие мужчины способны сохранить самообладание и безмятежность, когда женщина произносит «Та-ак!», да еще что-то выметает. Выдержать это мог бы Наполеон, Генрих VIII, может быть — Чингисхан, но сэр Бакстон не принадлежал к их числу. Он тяжело осел в кресло, словно сраженный громом.

— Вот как вы присматривали за моим пасынком! Я оставила его на ваше попечение, уехала на несколько недель, возвращаюсь — а он уже обручен с вашей секретаршей! Несомненно, с полного вашего одобрения. — Она повернулась к Поллену. — Велите, пусть шофер немедленно подаст машину. Я возвращаюсь в Лондон!

Дворецкий вышел, радуясь, что убрался, а она вновь вперила в сэра Бакстона взгляд василиска.

— Я передумала, — сказала она. — Я не покупаю усадьбу. У баронета вырвался слабый стон. Княгиня угрожающе развернулась к мисс Виттекер.