Приют для души - Таисия Рух
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Месяц она пила таблетки ездила к доктору, на «душещипательные» беседы, как она их называла. И мозг ее опять стал послушным. На операцию она так и не согласилась…
Теперь, теперь, видя, как она меняется и становится более уравновешенной рядом с Хасаном, офис — менеджер очень даже радовалась и была двумя руками «за» за их отношения.
— Он меня постоянно «строит» и командует, я себя как провинившийся ребенок чувствую!
— С тобой так и надо. Иначе ты шею сядешь, — офис-менеджер засмеялась. — Уж я-то тебя не первый год знаю.
Глава 29
Будучи натурой бесцеремонной, а иногда даже чересчур, она попадала порой в нелепые ситуации, куда нормальные люди обычно редко встревают. Конечно, Хасан всегда ее спасал, это уж потом, просто «выедал мозг».
Она буквально летела в крайнем левом, когда какой-то «Шумахер» подрезал ее. Она не злилась в таких случаях, дураков полно, да и она порой, не посмотрев в зеркало, могла вильнуть, в принципе, к таким же дуракам принадлежавшая.
Но новоявленный «Шумахер» резко затормозил на зеленый мигающий, когда еще ехать и ехать. «Вот идиот!» — Она заморгала, негодовав, дальним светом, а он опустил стекло и выставил средний палец.
На дороге вела себя абсолютно одинаково и с владельцами лохматых динозавров автопрома и дорогих навороченных тачек, машины не были для нее каким-то показателем, она со всеми старалась быть вежливой. Но средний палец ее взбесил. Взгромоздившись на газон, она объехала его слева и встала перед новенькой сверкающей «ауди», где самодовольно сидел какой — то молодой совсем парень. Не торопясь, открыла дверь и подошла к нему.
— Здравствуйте, у меня доктор очень хороший есть, могу порекомендовать.
«Шумахер» явно недоумевал: «… Зачем мне доктор?»
— Палец тебе, нахрен, отрезать, явно он у тебя лишний, — улыбаясь, пропела она.
В ответ лихач произнес длинную речь, суть которой сводилась к описанию ее внешности и сексуальной жизни, по его мнению, разумеется. Она только вздохнула и пошла к своей машине. Сев за руль, подала немного вперед, переключила на заднюю передачу, а затем изо всех сил, ударила ни в чем не повинную иномарку. Хромированные дуги ее джипа смяли морду легковушки за секунду. И набрала телефон Хасана.
Ее бесили эти нувориши, и она порой скучала по девяностым. Все-таки вежливее на дороге люди себя вели. И уж пальцами не разбрасывались. Теперь, понабрав в кредит немецких автомобилей, владение которыми лет десять назад указывало не только на принадлежность к определенному кругу, но и показывало крутой нрав, нынешние почувствовали себя «крутышками», которым все позволительно. Купил в кредит «BMW» или «Audi» — ты круче тучи. О том, что за выставленный средний палец на дороге могли сломать руку, они как то не подумали, а обязательное страхование и вовсе развязало руки идиотам, и ездят теперь намного хуже.
Братья приехали минут через пятнадцать, в метро пробок не бывает, и были очень убедительны. «Шумахер» долго и пространственно извинялся и обещал оплатить ремонт.
Уже дома она, буквально, попала под перекрестный допрос.
— Ты зачем свою машину изуродовала? — Хасан не любил, когда она попадала во всякие «блудняки», по его выражению.
— Это вообще он в меня въехал, не заметно было? Вы же видели. И всего то дуги немного поцарапались…
Хусейн расхохотался: «А про тормозной путь ты не подумала?»
— Ты мне сейчас зачем врешь? У тебя коробка на задней передаче была, надо было сначала на нейтралку поставить, а потом тачку глушить. Или ты думала, что этот мужик глухонемой и ничего рассказать не сможет. А если бы менты раньше нас приехали? Тебе проблем в жизни мало? — Хасан, хоть и не водил машину, и даже прав у него не было, как все мужчины, наверное, не мог не заметить нестыковок. — Женщина должна дома сидеть и еду готовить, а не ездить, проблемы собирать на свою голову!
— Тебе надо было просто номер записать, зачем себе проблемы лишние создавать. Теперь будешь пешком ходить, пока не заберешь из сервиса. А потом Хасан у тебя права заберет, чтоб ты головняки не ловила, — Хусейн опять захохотал.
Вообще она всегда могла убедить и переспорить кого угодно, но с братьями ей спорить было трудно. Поэтому она не всегда рассказывала им о каких-то подобных случаях. Она предпочитала заплатить знакомым гаишникам, но избежать «головомойки». И водительские права Хасан действительно у нее забирал пару раз, тогда ей ничего не оставалось делать, как спускаться в метро.
Глава 30
— Моя жена голая не будет купаться и по пляжу разгуливать!
— Во-первых, я тебе не жена, а во-вторых — я не голая, а в купальнике! И не собираюсь замотанная в этой жаре ходить, а уж тем более на пляже!! Я всю жизнь так живу, и так загораю, и не собираюсь с ног до головы закрываться по твоей прихоти!
Питерские регболисты[31], седьмой год подряд выигравшие чемпионат России, отправились на берега Красного моря. Братья играли за команду последние 3 года и естественно тоже полетели. Хасан купил ей путевку в тот же отель, а теперь оказывается, она должна купаться в длинной тунике. Если длинные юбки она уже почти полюбила, то туника до пят на пляже пятизвездочного отеля — это уж слишком.
— Не жена, так будешь. Ты же купалась в Питере в длинном, почему здесь не хочешь?
— В Питере грязная вода, а здесь чистое море.
— Не нравится так ходить, вообще не пойдешь.
— Ты мне не указ, вообще никто. Я как хочу, так и буду ходить, понятно? — она уже начала злиться.
— Ну, давай, попробуй… — Хасан никогда не повышал голоса, и уж тем более, никогда не поднимал на нее руку. Тем не менее, экспериментировать ей не хотелось.
Она уселась на террасе, демонстративно уткнувшись в журнал, а он ушел к бассейну. Она не была из числа истеричек, которые с воплями кидались на своего мужчину и доказывали свою правоту. Она решила устроить забастовку. «Никуда не денется, все равно буду ходить, как хочу».
Просидев весь день в номере и устав «бастовать», она решила было отправиться по магазинам, но услышала, как в замке повернулся ключ. Она кинулась на кровать, и сделала вид, что спит.
— У тебя ресницы дрожат, не притворяйся, — Хасан принес ей фрукты. — Давай, переодевайся, пойдем ужинать.
Она решила продолжать отстаивать свое право, и всем видом демонстрируя свое недовольство, опять ушла на террасу. Через пять минут Хусейн присоединился к брату.
— Что такого, что ты в тунике будешь загорать? Неужели тебе приятно, что на тебя голую все мужики пялится будут?
— Все ходят в купальнике, это нормально!! Двадцать первый век на дворе, а у вас замашки средневековые! И я, если вы забыли, не мусульманка! — она отчаянно сопротивлялась.
— И что, что не мусульманка? Ты почитай историю — женщины в христианстве никогда голые не ходили. Ты где-нибудь видела на картинках, как в России купались раньше, ты историю почитай и Библию.
— Это было 100 лет назад, а сейчас цивилизация! И никто на меня не пялится, всем все равно, кто как ходит.
— В том то и дело, что цивилизация — солнце сейчас из-за всяких выбросов опасное, надо тело прикрывать, — разговаривать, а уж тем более спорить, с братьями было бесполезно.
Поэтому все семь дней она загорала на террасе своего номера и на пляже так ни разу и не появилась.
Больше они вместе не отдыхали.
Глава 31
— Ты, в следующий раз аккуратнее что-нибудь для себя выдумывай, а то знаешь же себя, — она сидела в ресторане рядом с офисом с коллегами. Уж они-то ее знали не первый год. И то, что сказанное ею, не всегда, но очень часто сбывается. — Помнишь шубу свою?
С шубой вышло занятно…
— Я такие перчатки себе купила, просто влюбилась в них! — в очередной раз, приехав в офис с обновкой. Голубые, почти до локтя, лайковые, мягкие как шелк. По дороге в офис, в пробке разглядывая витрину, она увидела просто не перчатки, а мечту. И естественно, тут же их купила.
— Ну и с чем ты их носить будешь? У тебя все вещи либо оранжевые, либо малиновые. Голубых перчаток в твой гардероб как раз и не хватало…, — девочки в офисе были ее первыми критиками.
— Да, об этом я как то не подумала, — она никогда не была практичной. Главное, взять то, что хочется, а остальные мелочи не важны. — Мне теперь нужна белая шубка из норки, длинная в пол. Точно, надо по магазинам прошвырнуться. Вы только представьте — белоснежная норка и голубые перчатки. Да, да, да!
— Тебе больше деньги некуда деть, пятую по счету шубу купить! — ценники на белую норку начинались, где то от трех тысяч в том году, естественно, не родных деревянных.
Через пару дней они удивленно разглядывали и щупали роскошный белоснежный мех. Шуба была норковая, в пол, полусолнцем, в общем, на вид тянула тысяч на пять.
— Ты где деньги взяла? — в офисе все проекты были общие, а заработанные деньги они хранили в сейфе. И, в общем-то, все знали, у кого, сколько лежит в конвертах. — Ты опять занимала?
