Тринадцать ведьм - Инна Бачинская

Монах пожал плечами. На Добродеева он по-прежнему не смотрел.

— А версии уже есть? — спросил Митрич.

— Версии есть, как же без версий. А кроме того, мы тут задумали маленький следственный эксперимент…

— Вы, ребята, осторожнее, как бы пожар ненароком не случился.

— Ладно, Митрич, будем осторожнее.

— Когда? — спросил Добродеев, сдаваясь.

— Сегодня ночью, — ответил Монах. — Нельзя терять ни минуты, Леша. А сейчас звони своему писателю. — Помолчав, он добавил: — Поздравляю, Леша, ты на глазах превращаешься в законченного авантюриста. В хорошем смысле слова, конечно.

Глава 11. Возвращение

Руслана с трудом открыла дверь, замок заедало — сказывается, что дверь почти полгода простояла запертой. Как бежит время! Почти четыре месяца назад они уехали в Берлин. Всего-навсего, а кажется — целая вечность.

Она втащила в прихожую чемодан, с силой захлопнула дверь. Квартира встретила ее тягучей тишиной и легким запашком тлена. Руслана открыла окно — пусть проветрится. Не сбрасывая шубки, упала на диван, вытащила из кармана сигареты. Затянулась, выпустила длинную струю дыма. Достала из сумочки мобильный телефон.

— Привет, красуля!

На той стороне раздался восторженный визг.

— Русечка, ты где? Вернулась? Ну, ты, мать, даешь! А Камаль? Ты насовсем или на побывку?

— Вернулась, Свет, вернулась. На каникулы и по делу. Пока на каникулы. Камаль остался. Я только с самолета. Окна открыла, сижу, думаю, с чего начать. Отвыкла от дома, тут все такое серое после Европы. Тоска! Хотя, если честно, мне и там до чертиков надоело. Ты не представляешь, до какой степени мне все там надоело!

— Да уж, сравнила. Ничего, поживешь здесь пару дней, мигом полетишь обратно. А что за дело?

— По мелочам, может, квартиру сдам приличным людям, чего пустует. А ты как? Что у вас тут новенького? Кого из знакомых видела?

— Томка Сотник, подружка Виты Шепель, помнишь? Померла!

— Как померла?! — ахнула Руслана. — Она же молодая была! Несчастный случай?

— Никто не знает, говорят, типа черная магия.

— Чего? Свет, какая еще черная магия? Ты веришь в эту лабуду?

— Веришь не веришь, а ни с того, ни с сего не помирают. Она что-то делала у себя в студии, одна, ночью, и рядом книжка по черной магии…

— Ты серьезно?

— Руся, она же ведьма! Помнишь, гадала нам, и все сбывалось? Тебе еще летом нагадала, что потеряешь любимого человека. Вот ты и вернулась без Камаля.

— Но я же его не потеряла, — напомнила Руслана, мысленно посылая приятельницу к черту — лезет, куда не надо! — Томка дружила с Витой Шепель, а Камаль ее кинул, вот она и мстила за подругу, несла что попало. Камаль побоялся приехать, помнишь, как его тягали все лето? Чуть не арестовали. Он теперь сюда ни ногой. А так у нас с ним все тип-топ.

Она надеялась, что ее вранье прозвучало убедительно. Эта сволочь, альфонс проклятый, кинул ее! Нашел себе не то баронессу, не то графиню… жлоб! Полетел на бабки.

— Ой, только не надо! Витка сама его кинула, между прочим, и закрутила с Толиком Крамером. И что в итоге? Сначала ушла Витка, а теперь и Томка следом. Как подумаю, мороз по коже. Причем обе нехорошо ушли, не своей смертью. Я иногда думаю, а что, если…

— Камаль говорил, что она ему надоела, понятно? — повысила голос Руслана. — И давай не будем об этом, а то поссоримся. И не нагнетай! Обыкновенный грабитель, дом нараспашку, гости лыка не вяжут — лезь не хочу! И греби все подряд. Бабы с побрякушками, в доме полно барахла, никто никого в упор не видит — все упитые. Мог всех подряд поубивать. А Томка… может, сердце схватило. Она, между прочим, ни разу не угадала про меня. Плела всякую фигню, напускала на себя… глазками сверкала. Ну, нисколечко! Вечно несла что попало. И к Камалю лезла… — Она осеклась.

— У Томки? Сердце? Она здоровая была как конь! Помнишь ее мужа, Мишу Сотника? Он ее боялся как огня!

— Плюгавый такой? Они вроде разбежались?

— Разбежались. Мы с ним перекинулись парой слов, еще когда они вместе были, он наклюкался в хлам и говорит, Томка — ведьма! Говорит, он давно бы ушел, но боится, что она его сглазит, она черная ведьма, страшная женщина! Видит в темноте, читает мысли, любую заначку мигом просекает, а еще пьет литрами вонючее ведьмовское зелье из каких-то трав, он как-то хлебанул случайно, чуть лапти не сплел. Еще ходит во сне. Он как-то встал ночью воды попить, а она из-за угла… он чуть на месте дуба не врезал. Вот так-то, а ты, Русечка, говоришь.

— Ну, не знаю… говорят, что-то, правда, есть. Я считаю, лучше держаться от них подальше. Я ее мало знала, а глаз у нее плохой… Ой, Светка, а помнишь, как она на Витку смотрела? Она же ее ненавидела!

— Ага, я тоже заметила. Завидовала. Витка та еще штучка была.

— Нашли, кто убил?

— Ой, найдут они! Как же! Никого не нашли! Я месяц назад звонила Андрею Шепелю, спросила, как да что, он говорит, ничего не известно. Про тебя, кстати, спрашивал. Он мужчина видный, при деньгах. А теперь еще и одинокий.

— Да его давно к рукам прибрали!

— Я спросила, не женился еще, Андрюша? Он говорит: хватит и одного раза. Так что, не факт, что прибрали.

— Слушай, а может, она Витку до смерти сглазила?

— Томка? — Светка задумалась. — Черт ее знает! А сейф тогда кто ограбил?

— Ну, чисто тебе злой дух! Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никаких следов. Слушай… — Она замялась. — А может, кто-то из своих?

— Если честно, я тоже думала, — призналась Светка, понизив голос. — Всех перебрала… не знаю! Темное это дело.

— Темное. А Крамеры как? Как Ида?

— Иду встретила случайно в начале августа, постояли, поболтали. С тех пор не видела.

— А Толик?

— Видела его тоже в августе, с тобой, кстати. Ты, подруга, не теряешься.

— Мы случайно встретились.

— Ага, случайно! И у Витки Шепель он около тебя крутился, я же видела. Шампань подливал, а потом побежал за бутылкой. Витка с вас глаз не сводила, злая была страшно.

— Все-то ты видишь! Ну, крутился, ну и что?

— Да ничего! А у тебя как раз с Камалем любовь… Между прочим, твой Камаль встречался с Лидой, черненькая такая. Он никогда не терялся.

— Ты ничего не понимаешь! Камаль… в нем нежность, чуткость… куда там нашим мужикам. Он другой!

— Такой, сякой… все они другие по первости. Бог с ними, — притормозила Светка. — Я рада, что ты вернулась. Теперь заживем! Хочешь, сбежимся? Ты надолго? А мужики все одинаковые, даже нежные и чуткие, — не удержалась от шпильки.

— На пару недель. Знаешь, это счастье, когда тебя любят! Ты как? Я слышала, у твоего Кирюши проблемы?

— У этого придурка вечно проблемы! — в сердцах воскликнула Светка. — И главное, я же все понимала! И связалась с ним как последняя дура! Просто зла не хватает! Тоже нежный и чуткий…

— Всем хочется любви, — вздохнула Руслана. — Так вы вместе или как?

— Или как! Кирюша в данный момент отдыхает, выйдет через два года. Дешевка, аферист гребаный! Если ты дурак, не лезь в аферы! Иди работай руками, если не получается мозгами. И главное, подсел уже во второй раз. А я опять у разбитого корыта. Ну да ладно, какие наши годы!

Девушки болтали еще около часа. Потом Светка вспомнила, что должна бежать, ее ждет клиентка, и они распрощались. Руслана задумчиво разглядывала телефон. Шубку она так и не сняла — из открытого окна несло холодом и залетали снежинки. Решившись, она набрала знакомый номер. Услышав голос мужчины, сказала:

— Привет! Не забыл? Только сейчас с самолета. Может, встретимся?

Глава 12. Женщина-ангел в домашнем интерьере

Ида Крамер разделась, постояла в прихожей, опираясь руками о низкий комодик, пережидая приступ слабости и тошноты. Она увидела свое отражение в зеркале и вздрогнула — перекошенное гримасой бледное лицо, мучительно сведенные брови, пересохшие серые губы.

— Прекрати! — произнесла она вслух. — Слышишь, прекрати! Тебе лучше, ты на ногах, ты пережила эту чертову операцию. Повезло. Врачи говорят, выскочила. Нужно только держать себя в руках. Скоро весна, ты доживешь и увидишь, как цветут магнолия и сакура в ботаническом саду… еще каких-нибудь пару месяцев. Есть книги, Интернет, кино, музыка. Есть подруги… Нет, подруг уже нет. Их дурное любопытство мне не нужно, обойдемся без слюнявого сочувствия. А интерес к Толику просто неприличен. Не дождетесь! Все будет хорошо. Прекратить истерику! Надо позвонить косметичке Светлане… визажистке, записаться на прием, говорят, она делает чудеса. Еще прикупить косметики поярче. Светка нормальная девка, добродушная, ей бы, пустосмешке, хихикать поменьше… Тамара сказала, наша косметичка… она называла ее «наша косметичка». Наша косметичка не дура заглянуть в стакан, сказала Тамара, и дружок у нее какой-то блатной, такого страшно звать в приличный дом, того и гляди сопрет вилку. Пьющая пустосмешка! — Ида невольно улыбнулась. Каков образ! Но уж лучше хихиканье, чем злоба и зависть.