Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅) - Автор неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выслушала его Пинъэр, встала не спеша и стала одеваться, потом направилась в дальние покои. Юэнян угощала чаем невестку У и сваху Кун. Пинъэр поклонилась им, осмотрела лежавшие в большой комнате подарки. Подарочные коробки возвратили хозяевам, а тетушке Кун и Цяо Туну вручили по два платка и по пять цяней серебром. Им велели передать благодарственное письмо. Слуга был послан вручить приглашения для почтенной госпожи Цяо Пятой.
Да,
Им колокол мил или гул барабана.Брезгливо чураются пса и барана.Тому свидетельством стихи:Едва родился драгоценный сын,А уж готовится его помолвка.О, как высокомерен Симэнь Цин!Ждет горькое раскаянье потомка.
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
БОГАЧИ ЗАБАВЛЯЮТСЯ У ВОРОТ ПОТЕШНЫМИ ОГНЯМИ.ЗНАТЬ, ПИРУЯ В ТЕРЕМУ, ЛЮБУЮТСЯ ФОНАРЯМИ.Вспыхнули в ночь новогоднюю
тысячи ярких огней,
Небо с землею сливаются
в радостном праздничном звоне.
Льются напевы свирельные,
хор их все громче, полней.
В пестрой толпе многокрасочной
пляшут холеные кони.
Старость наступит не мешкая,
молодость зря не теряй!
Да, седина беспощадная
нас пожалеет едва ли.
Ярких мгновений праздничных
счет без конца проверяй,
Требуй, чтоб точно и вовремя
стражи всегда отбивали.
Отпустил Симэнь посыльных от Цяо и направился в покои Юэнян, чтобы посоветоваться с ней, супругой У Старшего и Пинъэр.
– Раз они нашему сыну подарки прислали, то для соблюдения этикета и нам нужно, не откладывая, одарить их дочку Чжанцзе, – говорила Юэнян. – Тем самым мы подтвердим и наше согласие на помолвку.
– Надо будет обратиться к свахе, – посоветовала жена У Старшего. – Так удобнее будет.
– К тетушке Кун? – как бы размышляя вслух, сказала Юэнян. – Кого бы лучше попросить?
– Один гость двум хозяевам сразу не надоедает, – заявил Симэнь. – Попросим старую Фэн.
Было составлено восемь приглашений. Позвали старую Фэн и велели ей с Дайанем отнести их в дом Цяо. На пятнадцатое приглашали сватью Цяо, госпожу Цяо Пятую, жену ученого Шана, жену церемониймейстера Чжу, сватью Цуй, Дуань Старшую и Чжэн Третью. Их просили прибыть на день рождения Пинъэр и полюбоваться фонарями.
Лайсину дали серебра и велели заказать в лавке сладкое: четыре больших подноса пирожных, поднос пирожков с фруктовой начинкой, поднос печенья брачующихся и два подноса сладких новогодних пирожков-розочек[1]. Были куплены свежие фрукты: блюдо слив, блюдо орехов, блюдо «драконовых глаз»[2] и блюдо плодов личжи[3], а также четыре блюда яств, жареный гусь, жареная курица, голуби и вяленая серебрянка. Припасли красный атласный халат, отделанную золотом шелковую шапочку, два витых как бараньи рога светильника юньнаньской выделки, коробку головных украшений, пару золотых браслетов и четыре золотых кольца с драгоценными камнями. Все это четырнадцатого утром уложили в коробы и с одетыми в темное платье[4] зятем Чэнь Цзинцзи и Бэнь Дичуанем отправили господину Цяо. Тот угостил прибывших вином и закусками, а коробы распорядился наполнить самыми разнообразными гостинцами для Гуаньгэ, но говорить об этом подробно нет надобности.
Пока Симэнь готовил подарки, пришел Ин Боцзюэ. Он намеревался продолжить разговор о серебре, которое Симэнь пообещал подрядчикам Хуану Четвертому и Ли Чжи, но заметив суматоху, поинтересовался, в чем дело. Симэнь рассказал ему о помолвке своего сына с дочерью богатого Цяо.
– Пятнадцатого и твою жену на пир приглашаем, – закончил Симэнь.
– Только б ваша супруга дала знать, – говорил Ин Боцзюэ, – моя хозяйка явится незамедлительно.
– Знатных дам приглашаем, – продолжал Симэнь. – А мы на Львиную пойдем фонарями любоваться, ладно?
Ин Боцзюэ дал согласие и удалился, но не о том пойдет речь.
А пока расскажем об У Иньэр. Она первой прислала в подарок Пинъэр блюдо персиков долголетия, блюдо лапши долголетия, двух жареных уток, свиные ножки, а также два расшитых золотом платка и пару туфелек. Она поздравила Пинъэр с днем рождения и изъявила желание называть ее своей приемной матерью. Юэнян приняла подарки, а паланкин велел отпустить.
Ли Гуйцзе прибыла только на следующий день. Увидев У Иньэр, она незаметно спросила Юэнян:
– А она когда пожаловала?
– Она еще вчера подарки прислала, – объяснила Юэнян. – Приемной дочерью матушки Шестой пожелала стать.
Ли Гуйцзе промолчала. Целый день дулась она на У Иньэр, не перекинувшись с ней ни единым словом.
А между тем в переднюю залу от императорской родни Вана с корзинами костюмов прибыли двадцать актеров. Сопровождаемые двумя наставниками, они пошли поклониться хозяину. Симэнь распорядился их угостить и дал им под уборную свой западный флигель.
Стали прибывать гости. Актеры встречали их музыкой духовых и ударных инструментов. В большой зале от яств ломились столы. На полу красовались роскошные ковры. Первой пожаловала жена столичного воеводы Чжоу, за ней мать и жена военного коменданта Цзина и жена командующего ополчением Чжана. Их большие паланкины эскортировали отряды солдат, жены слуг шли сзади в качестве сопровождающих. Навстречу почетным гостьям вышли разодетые Юэнян и остальные жены Симэня. В задней зале после взаимных приветствий им предложили сесть и подали чай.
Церемониальное чаепитие не начинали, так как ждали жену исправника Ся. Приближался полдень, и слуги дважды ходили с приглашениями. Наконец после обеда пожаловала и госпожа Ся. Ее эскортировали солдаты, охраняло множество слуг, в числе сопровождающих шли домашние и служанки. Внесли ящик с ее нарядами. Забили в барабаны, заиграла музыка, когда она следовала в заднюю залу, где после взаимных приветствий собравшиеся уселись по чину и положению. Сначала пили чай в крытой галерее, потом перешли в большую заднюю залу. Гостьям служили Чуньмэй, Юйсяо, Инчунь и Ланьсян. Одеты они были в парчовые безрукавки, из-под которых виднелись ярко-красные атласные кофты и нежно-голубые, отделанные золотом юбки. Прически им украшали жемчужные сетки и золотые подвески-фонарики. Только на Чуньмэй выделялись ярко-красная парчовая безрукавка и подвески из драгоценных камней. Актеры играли сцены из «Западного флигеля». Но не будем рассказывать, как пировали и веселились в роскошных женских покоях гостьи Юэнян, а перейдем к Симэнь Цину.
Дождавшись, когда гости сели за чай, Симэнь оседлал коня и помчался на Львиную, куда позвал Ин Боцзюэ и Се Сида. Слугам он наказал захватить с собой две рамы с потешными огнями, а две других оставить дома для услаждения пирующих.
В верхнем помещении на Львиной были расставлены ширмы, развешены фонари и накрыты столы. Повару велели отнести туда два короба закусок и два жбана цзиньхуаского вина. Пригласили певиц – Дун Цзяоэр и Хань Юйчуань.
Надобно сказать, что Симэнь Цин загодя послал Дайаня, чтобы тот взял паланкин и пригласил на Львиную и Ван Шестую.
– Тетушка Хань, – обратился к ней слуга, – батюшка приглашает вас на Львиную. Потешные огни будут зажигать.
– Ну что ты! – отозвалась, улыбаясь, Ван. – Как я пойду? Неловко мне. А сам узнает, как быть?
– Батюшка с дядей Ханем разговаривал, – успокоил ее Дайань. – Дядя Хань велел вам побыстрее собираться. Хозяин собирался тетушку Фэн за вами прислать, да хозяйки наши пир устроили. Матушка Шестая попросила тетушку Фэн за Гуаньгэ присмотреть. Вот батюшка меня и прислал. Он двух певиц пригласил, а с ними и поговорить некому.
Ван Шестая выслушала Дайаня, но продолжала сидеть на месте. Тут в комнату вошел Хань Даого.
– А, вот и сам дядя Хань! – протянул слуга. – Не верит мне тетушка Хань.
– Правда, меня приглашают? – спросила она мужа.
– Да, батюшка очень просил тебя прийти, – подтвердил муж. – Он певиц пригласил, а их занять некому. Ждет тебя, ступай! Вечером потешные огни будут зажигать. Давай одевайся! Мне тоже велел закрывать лавку и приходить. Лайбао тоже домой пошел. Нынче его очередь в лавке ночевать.
– Оттуда рано не выберешься, – говорила Ван. – Ты уж немного посиди да иди. А то дом без присмотру оставляем. Тем более, в лавке не дежуришь.
Она нарядилась и в сопровождении Дайаня отправилась на Львиную. Жена Лайчжао, Шпилька, загодя убралась в спальне: повесила над кроватью полог, сменила постель и зажгла благовонные палочки, источавшие густой аромат. Были зажжены два обтянутых газом фонаря, на полу в жаровне тлел уголь. Ван Шестая прошла прямо в спальню и села на кровать. Через некоторое время вошла Шпилька и, приветствуя гостью, подала чай.
Насладившись фонарями, Симэнь и Ин Боцзюэ поднялись наверх и сели играть в двойную шестерку. На всех шести окнах пестрели занавески, а внизу царило карнавальное веселье. Они немного поиграли, закусили и подсели к окну полюбоваться фонарями.
